Дожить до референдума

Мирные манифестации перешли в столкновения с полицией, Каракас,11 мая 2016 года

У нас голод, нам нечего есть, это страшно, когда в такой стране людям нечего есть!» — не сказала, а прокричала Гуадалупе. Немолодая женщина из рабочей семьи, она вместе со своими двумя дочерьми и внуками живет в небольшом поселке Гуакара, что в 154 километрах от Каракаса. Когда-то этот поселок входил в достаточно развитую индустриальную зону штата Карабобо. Сегодня все иначе. «Чтобы купить хоть какую-то еду, нужно простоять в очереди часов пять, — говорит Гуадалупе. — В очереди часто вспыхивают ссоры и начинаются драки. А на выходе из магазина бандиты уже поджидают людей с сумками и отнимают у них еду. Мы просто боимся ходить туда, нас там запросто могут убить».

Повседневный рацион семьи Гуадалупе — бананы, кукуруза, юкка (пищевое корнеплодное тропическое растение. — NT). «Яйца? Я уже несколько месяцев не видела их в продаже. И уже не помню, когда в последний раз ела мясо».

Жизнь за счет подачек

У каждого венесуэльца есть свой день в неделе, когда он может идти в магазин. Этот день определяется последней цифрой номера удостоверения личности. В другие дни для людей торговые точки закрыты. Но даже придя в магазин в «правильный день», можно остаться без еды.

«В пятницу я заняла очередь в 4 утра, а в 4 часа дня вернулась домой с пустыми руками, — рассказывает Юдит, которая работает консьержем в доме, где живет ваш корреспондент. — Продуктов по доступной цене не было вообще, а на те, что были, у меня не хватило денег».

Старшая дочь Юдит окончила университет и устроилась на работу за границей. «Слава богу, она высылает мне иногда немножко долларов, чтобы я хоть что-то приобрела на черном рынке, — говорит Юдит. — Я начала жить, как кубинцы, которые получают деньги от родственников из США».

Фелипе, жилец этого же дома, говорит, что не может стоять в очередях в назначенный день, потому что в этом случае ему придется пропускать работу: «значит, в один прекрасный день меня выгонят, и тогда я вообще останусь без всего».

«Я своим глазами видел, как какой-то офицер пытался стащить с витрины цыпленка, а когда его остановили, вытащил из кобуры пистолет, взял цыпленка и ушел, не расплатившись»

Таких рассказов в Венесуэле, которая переживает сейчас наихудшие с социально-экономической точки зрения времена за многие десятилетия, великое множество.

Причем страдают не только люди из необеспеченных семей. Трудно приходится всем, в том числе представителям среднего класса. Элисабет, профессиональный врач, тоже жалуется, что в день, когда была ее очередь идти в супермаркет, полки оказались пустыми. «Яйца в магазине стоят 300 боливаров (чуть более $30. — NT) за десяток, но там они очень редко бывают, а на улице их продают уже за 2800 боливаров. Покупать по такой цене мне не по силам».

Элисабет жалуется на «жуткое чувство унижения»: чтобы вынести продукты из супермаркета приходится сдавать свои отпечатки пальцев, чтобы один и тот же покупатель не мог прийти дважды за едой.

Другой знакомый автора этих строк, инженер Хосе Луго, рассказывает, что неоднократно видел, как несколько его коллег пытались найти остатки еды в мусорных баках.

Власти не просто закрывают глаза на жизненную драму венесуэльцев — они старательно все это опровергают. Министр иностранных дел Венесуэлы Делси Родригес, выступая недавно в Вашингтоне на чрезвычайной сессии ОАГ (Организация американских государств. — NT) обвинила некие внешние силы в развязывании «кампании дезинформации против Венесуэлы». По ее словам, страна закупает продовольствие в количестве, достаточном «для трех Венесуэл».

Это неправда. Страна закупает не продукты питания, а оружие. В 2015 году правительство Каракаса, по данным Института исследований проблем мира в Стокгольме, потратило на военные закупки у одной только России $162 млн. А в 2016 году, как объявил наш министр финансов в Национальной ассамблее еще до того, как на парламентских выборах победила оппозиция, правительство намеревалось потратить на покупку новых вооружений 2,4 млрд боливаров ($240 млн).

Многие спрашивают: а как же живется сегодня военным, которые считаются одним из столпов чавистской власти? Кто-то считает, что у них есть все необходимое. Другие уверяют, что им тоже приходится несладко. «Я своими глазами видел, как какой-то офицер пытался стащить с витрины цыпленка, а когда его остановили, вытащил из кобуры пистолет, взял цыпленка и ушел, не расплатившись», — рассказывает Хорхе, уличный торговец фруктами.

Больницы, ставшие моргами

Когда разговор заходит о местных больницах, лицо сеньоры Гуадалупе из поселка Гуакара темнеет еще больше. По ее словам, в местных больницах абсолютно все — от простейших растворов до шприцов и клизм — пациенты обязаны покупать сами. При этом хирургических операций в Венесуэле в последнее время почти не делают. «У нас в Гуакаре хирургическое отделение закрыто, — рассказывает Гуадалупе. — В госпитале в Валенсии, столице штата Карабобо, говорят, операционная заражена непонятно чем. И так же — во многих местах».

Родильные дома отфутболивают беременных из одного места в другое, и нередко женщины рожают прямо на улице. «Недавно я пошла в больницу и увидела там огромное число детей с диареей, амёбиазом и лихорадкой Денге, — рассказывает Гуадалупе. — Когда в продаже нет ни мыла, ни туалетной бумаги, удивляться повальной антисанитарии не приходится».

Один из врачей скорой, он просит называть его Хорхе, не хочет указывать свое настоящее имя из страха потерять работу, за которую получает сущие гроши, — рассказывает, что у них в больнице люди каждый день умирают из-за отсутствия лекарств. «У врачей нет перчаток, очень редко есть шприцы, рентген отсутствует со времен Уго Чавеса*. Родильное отделение вообще давно закрыто, — продолжает рассказ собеседник NT, профессиональный врач с двадцатилетним стажем. — Нет никаких препаратов, чтобы снизить температуру, нет антибиотиков, нет ничего, что позволило бы предотвратить инфаркт, нет ни слабительных, ни успокоительных, нет даже обычных бинтов и ваты. Витрины в аптечных пунктах при больницах закрыты простынями, потому что в аптеках ничего нет. Картина была удручающей еще во времена Чавеса. Сейчас же все больницы превратились в морги».

Вдобавок ко всему в стране катастрофически не хватает врачей — они уходят из профессии из-за крайне низких заработков: дипломированный врач в Венесуэле получает в среднем около $34 в месяц, тогда как кубинским медикам, работающим в Венесуэле, платят по $400. Впрочем, те тоже бегут из страны, пытаясь получить убежище в США.

«У нас в стране профессиональных медиков заменили недоучки, которые только осваивают азы профессии и часто элементарно убивают пациентов из-за своего невежества», — говорит Хорхе.

Тем не менее из-за страха потерять работу он отказался ставить свою подпись под петицией в пользу референдума об импичменте Мадуро.

Мадуро уйдет, придет такой же

«То, что происходит сейчас в стране, ничего общего не имеет с Венесуэлой до Чавеса, — убежден Херонимо, писатель, живущий в Каракасе. — Да, ядовитые семена посеял Чавес, но сейчас при Мадуро стало еще хуже».

Херонимо убежден, что выходом может стать всеобщее восстание, которое сметет всех, кто представляет нынешний режим. Альтернатива этому — проведение всенародного референдума об отзыве Мадуро, чего и намерена добиваться оппозиция. По закону президент может быть отозван после того, как провел половину своего срока на посту. Мадуро прошел свой «экватор» в апреле. Его противники уже собрали почти 2 млн подписей в поддержку отзыва, что в несколько раз превысило необходимую норму. Им осталось собрать еще 4 млн — для «окончательного решения вопроса». Среди тех, кто поддерживает референдум, — много чавистов, бывших сторонников нынешней власти.

Однако сроки для проведения референдума очень сжатые. Национальный избирательный совет, который находится под полным контролем правительства, должен одобрить все подписи, но, как предупредил бывший председатель совета, ныне мэр одной из муниципий Каракаса Хорхе Родригес, «оппозиция не получит референдума в этом году, а подписи не будут подтверждены».

В борьбе с оппозицией власти используют разразившийся в стране из-за засухи энергетический кризис. В целях экономии электричества правительство сократило работникам бюджетной сферы трудовую неделю до двух дней, магазины Каракаса и других крупных городов по той же причине в течение последних двух месяцев открыты четыре дня в неделю и при этом обязаны обеспечивать себя электричеством за счет собственных генераторов. По такому же четырехдневному графику работают и венесуэльские школы. Чрезвычайный план, предусматривающий постоянные веерные отключения электричества, был принят в феврале сроком на два месяца, на минувшей неделе его продлили еще на два месяца — до начала июня. Власти используют энергетический кризис не только для того, чтобы ограничить публичные мероприятия, но и чтобы «сжать» избирательный график.

Ведь чтобы отстранить Мадуро от власти и объявить всеобщие выборы, нужно провести референдум в ноябре. Но даже если плебисцит пройдет успешно, это еще не гарантия отставки Мадуро — оппозиции нужно успеть запустить избирательный процесс до января. В противном случае на место Мадуро — до 2019 года — придет вице-президент Аристобуло Истурис, а это будет означать сохранение нынешнего режима. Потому-то многие венесуэльцы и сомневаются, что стране удастся выбраться из глубочайшего кризиса мирным путем.

Инженер Хосе Луго, у которого еще Уго Чавес экспроприировал компанию, но который «до сих пор располагает средствами, чтобы выехать из страны», вспоминает: когда Чавес в 1998 году впервые победил на выборах, нефть стоила $6,50 за баррель, но супермаркеты были полны, в стране было сносное медицинское обслуживание, никто не знал ни про какие «коллективы» и «социальные миссии», не было никаких тайных соглашений между правительством и полувоенными бандами преступников, держащих в страхе и терроризирующих народ. Вскоре после того, как Чавес пришел к власти, «он снял маску, и все увидели, что это коммунист», «Тогда же мы впервые услышали от него слово «товарищ», — говорит Луго, отец четверых малолетних детей, у которых, по его словам, нет будущего на родине. И делает вывод: «То, что началось в Венесуэле 17 лет назад, просто так не закончится. Режим не позволит провести никакой референдум, он никогда не откажется от власти мирным путем. Нам неизбежно придется пройти через насилие».

В подготовке материала принимал участие Евгений Бай

* Президент Венесуэлы Уго Чавес скончался от рака в марте 2013 года.

Фото: Federico Parra/afp