Про то, как «Сириза» победила Элладу

Вечером 30 июня, когда истекал срок выплаты Грецией €1,6 млрд в счет погашения долга перед МВФ, греческий премьер Алексис Ципрас метался из крайности в крайность — вначале он, если верить газете Financial Times, якобы согласился на требования еврокредиторов, но затем вдруг призвал население сказать им на референдуме 5 июля твердое «нет». Для Еврогруппы (совещательный орган, в который входят главы минфинов 19 стран еврозоны. — NT) это был окончательный сигнал: общение с греческим правительством бессмысленно как минимум до затеянного им референдума. А дальше посмотрим.

Многие эксперты считают Грецию вечным неудачником: дескать, за 180 лет страна 7 раз переживала дефолт, а почти 40 из последних ста провела в состоянии, близком к банкротству. Куда полезней, однако, взглянуть в относительно недавнее прошлое.

Будучи принятой в Европейское экономическое сообщество в 1981 году «авансом», по чисто политическим причинам, Греция надолго оказалась самым крупным получателем европейской помощи, в некоторые годы доходившей до 14 % доходной части бюджета. В страну притекали инвестиции, развивались туризм и сфера услуг. Уровень жизни повысился с 29 % общеевропейского показателя в 1982 году до 78 % в 2002-м. Правда, в начале 2000-х показатели начали снижаться из-за вступления в ЕС более бедных стран, но грекам и тут повезло: было введено евро, которое, по сути, распространило германские процентные ставки на всю еврозону. Войдя в этот привилегированный клуб, греческое правительство добилось снижения ставок по своим 10-летним облигациям с 11,8 % (в драхмах) в 1990 году до 3,2 % (в евро) в 2005-м. За этот период власти экономили на обслуживании долга до 1,45 трлн драхм (4,2 % ВВП ежегодно). Неудивительно, что в таких условиях с 2001 по 2009 год сумма выдаваемых кредитов росла в среднем на 16,7 % в год (в Германии в тот же период — на 2,7 % ежегодно). Казалось бы, чего еще желать?

Однако греческие власти начали думать, что теперь им все сойдет с рук: европейцы решат инфраструктурные проблемы, а дешевые займы создадут условия для безбедной жизни бюрократии и плебса. В результате долг начал стремительно расти, как и расходы бюджета. Назовем лишь одну цифру: в 2009 году чиновники и госслужащие в Греции получали зарплаты на 15 % бóльше, чем во Франции, а расходы бюджета составили €128,2 млрд (если перевести в рубли, в расчете на душу населения они превышали российский показатель того же года в… 7,5 раза). В 2010 году инвесторы усомнились в стабильности греческой финансовой системы, а европейские аудиторы, раскрыв глаза, увидели реальное положение дел: долги Греции напрочь перекрыли ее способность их обслуживать.

По большому счету проблема по имени Греция никогда не сводилась к чисто финансовой проблематике. Тридцать лет иждивенчества уничтожили основы предпринимательской культуры, создав бюрократизированную и коррумпированную систему. Она строилась на сговоре местного олигархата (представленного в основном шиппинговыми компаниями — Греция сегодня владеет по меньшей мере 16 % мировых перевозок, а экспорт транспортных услуг превышает 6% ВВП страны) и власти, собиравшей налоги со всех прочих секторов экономики, тогда как доля налогов с судовладельцев в доходах бюджета не превышала… 1,4% всех его доходов (а бюджетный кодекс и сейчас предоставляет им… 58 видов налоговых скидок). Видя это, население безжалостно обманывало государство, недоплачивая налоги и уходя в теневой сектор, но не переставая пользоваться социальными пособиями.

Увидев, что Греция тонет в долгах, Европа предприняла беспрецедентные меры по ее спасению. Общий объем кредитов Афинам за период с 2011 по 2015 год составил €244 млрд, не считая еще €89 млрд, которые Евроцентробанк (ЕЦБ) выделил местным банкам на «поддержание текущей ликвидности». (Для сравнения: эти суммы составляют 60 % от всего текущего объема внешней задолженности России и всех российских компаний и банков.) При этом средства выделялись дешево или даже практически бесплатно. Да, незадолго до провала июньских переговоров (между правительством Ципраса и Еврогруппой. — NT) по греческому долгу греческие бумаги покупались из расчета доходности 13,1% годовых, но так они торговались на вторичном рынке, реально же Греция платила по ним в среднем немногим менее 2 % годовых.

До 2021–2022 годов суммарные платежи Афин по долгам не должны были превышать 3,4 % ВВП страны — отнюдь не драматическая ситуация. И Греция старалась выполнить условия кредиторов, сокращая бюджетные расходы. Экономика сжалась на 25 % за пять лет — во многом еще и потому, что инвесторы выводили средства из страны. Реальные доходы граждан рухнули на 22 %. Цены на недвижимость — почти на 40 %. Но цель была достигнута: в середине 2014 года спад прекратился и начался медленный рост (в целом на 0,6 % в 2014 году).

Но общее недовольство граждан «затягиванием поясов» все же сделало свое дело — на выборах в январе 2015 года с 36 % голосов победила леворадикальная партия «Сириза» во главе с Алексисом Ципрасом.

Новый премьер зачастил в Москву, принялся пространно рассуждать о «безумии мирового капитала» и отказался довести первичный профицит бюджета до ранее согласованных с ЕС параметров. Вместо этого он применил метод, согласно которому, чтобы решить проблему, нужно завести ее в тупик, ибо только выход из тупика и есть по-настоящему достойный. За претворение метода в жизнь отвечает специалист по теории игр, министр финансов в правительстве «Сиризы» Яннис Варуфакис — проевропейски настроенные манифестанты в Афинах в последние дни не слишком корректно обыгрывали на своих плакатах последние два слога его фамилии, — и игра пошла по-крупному.

30 июня, когда Греция не выплатила транш МВФ, методология достигла своего апофеоза. Поэтому сегодня имеет смысл говорить лишь о возможных вариантах дальнейшего развития событий, в списке которых референдум 5 июля выглядит наименее значимым.

В 2010–2011 годах, в «круге первом» греческого кризиса, многие европейские банки, вложившиеся в греческие активы, запаниковали. Сейчас ситуация иная: большинство греческих активов сегодня находится на балансе центральных банков стран еврозоны, их обесценивание даже до нуля не спровоцирует паники. Это значит, что Европа сейчас готова всерьез противостоять упрямству Греции, на которую она обижена — и следует согласиться, небеспочвенно.

А вот Греция не сможет преодолеть экономический кризис без помощи Европы. Надежды на возвращение драхмы иллюзорны. Даже если Афины выйдут из зоны евро, они ничего не выиграют: зарплаты уже упали на 15–20 %, а экспорт не вырос вообще. Если зарплаты рухнут из-за дешевой драхмы еще на 50 %, это тоже не исправит торговый баланс: Греция ввозит намного больше товаров, чем экспортирует. При этом жизненный уровень упадет очень резко, так как подорожает импорт, — соответственно, снизится потребление. Долг так и останется номинирован в евро и долларах и поэтому вырастет со 170–180% до 300–400% ВВП. А туристы просто переориентируются на Турцию или Хорватию, потому что греческие инфраструктура и отели продолжат стареть, а качество обслуживания — ухудшаться.

Внешней помощи тоже не стоит ждать: Россия по-прежнему будет «внимательно следить» за происходящим, и не более того. Европа, уже отказавшаяся разговаривать с Афинами до референдума, завтра, скорее всего, повторит прежние условия, если не ужесточит их еще больше.

Ципрас понимает: он не сможет вывести страну из зоны евро и из ЕС, цена такого шага — разрушение всей экономики, и по крайней мере, первый год станет периодом полной дезорганизации всего и вся. Накопления населения в банках будут реструктурированы на многие годы, активы компаний обесценятся, налоги не будут собираться практически вообще. Сам возврат драхмы займет не менее полугода — за это время любой обыватель успеет в прямом смысле слова взбеситься. Поэтому решение Ципраса о проведении референдума, похоже, было спонтанным — и ошибочным.

Если население по итогам референдума выступает за отказ от предложений кредиторов (как те сами подчеркивают, уже не действующих), то никакие новые инициативы греков не будут не только приняты, но даже, скорее всего, и обсуждаться. Сам по себе дефолт страны, находящейся в еврозоне, непреодолимых проблем для всего сообщества не создает — даже в относительно здоровых экономиках бывают компании-банкроты. И потому европейцы могут ждать. Зато Греция — не может. Стране потребуется ввести финансовые ограничения по переводам средств и превратиться в весьма специфическое явление: государство, формально и официально использующее в качестве валюты евро, но не ограниченное условиями членства в еврозоне и не принимающее участия в работе ЕЦБ. Это не столь фантастично, как кажется: Греция в данном случае «всего лишь» пополнит группу стран, представленных ныне Черногорией и Косово. Вероятно, что у безналичного «греческого» евро возникнет свой курс по отношению к «основному», появятся всякого рода денежные суррогаты — в общем, случится много интересного, но только не экономический рост. В этих условиях внеочередные выборы последуют быстро, и на них у Ципраса и его окружения не будет никаких шансов.

Если же население голосует за принятие требований кредиторов, то действующий премьер получает, по сути, вотум недоверия.

Вообще, Ципрас должен бы знать, что в мире есть коллизии, которые не решаются с помощью референдумов. Например, референдумы не отменяют норм международного права. А еще референдумы не способны отменить требований кредиторов. Ну и, конечно, референдумы не могут вызвать к жизни снижение налогов при одновременном росте расходов. Если же у политика возникает устойчивое впечатление обратного свойства, то его карьера довольно быстро заканчивается. Пример — Грей Дэвис, губернатор Калифорнии. Незадолго до его прихода к власти в штате началась, а при нем продолжилась серия референдумов по экономическим вопросам. В итоге в 2003 году мандат Дэвиса был отозван.

Греция станет следующим примером того, как после тяжкого похмелья начинается долгая дорога к нормальному состоянию.