Вы первый «болотник», освобожденный по УДО. Как Вы думаете, почему?
Я, к сожалению, не могу дать точный ответ на этот вопрос. Скорее всего, это какой-то ход со стороны властей, чтобы хотя бы один «болотник» вышел по УДО и потом не было ни к кому претензий.
Степан, а чем вы теперь собираетесь заниматься?
Я буду восстанавливаться в институте, получать второе высшее образование — биологическое.
Почему биологическое?
Я давно хотел. За время нахождения в местах лишения свободы я подтянул естественные науки — химию, физику, алгебру. Поэтому, я думаю, я теперь смогу и ЕГЭ сдать, и вступительные экзамены.
А как вы, находясь в тюрьме, подтянули естественные науки?
Там и библиотеки есть, книги с воли передавали, поэтому была возможность.
Степан, про вас ваш адвокат Сергей Панченко рассказывал замечательную историю, что вы как арабист (по первому образованию) в колонии пользовались практически правами авторитета или смотрящего, потому что читали осужденным Коран на арабском.
Ну да, так оно и есть.
Ваша «паства» расстроилась, что вы вдруг ушли?
Я бы не стал говорить «паства». Конечно, все, с кем я общался, они, естественно радуются, потому что нельзя не радоваться за человека, который освобождается. Но с другой стороны, там остались друзья, с которыми я общался…
Вы будете им помогать?
Да, им нужна еда, бытовые какие-то вещи… Это единственное, что в моих силах.
То, что вы политический, это как-то мешало или помогало?
Со стороны администрации? Ну да, были какие-то свои привилегии, но были и минусы. А со стороны осужденных — нет абсолютно.
А какие привилегии, какие минусы?
Со стороны администрации было усиленное внимание. С другой стороны, они лишний раз не лазили в мою тумбочку без повода.
Если б знать, как дело сложится — вы бы пошли на Болотную площадь 6 мая?
Знаете, как говорила моя покойная мама (мама Степана умерла, когда он был в тюрьме. — NT), в истории нет сослагательного наклонения. Поэтому то, что было, то было. Пошел бы я сейчас? Да. Точно, да.
The New Times писал о Степане Зимине ранее.
