Роев ковчег.
Первый Фестиваль шведского кино в Москве открывается 24 сентября премьерой фильма «Ты, живущий» — новой работой Роя Андерссона, лауреата Каннского фестиваля, который после смерти Бергмана занял место самого известного и значительного шведского режиссера наших дней. Накануне российской премьеры «Живущего» корреспондент The New Times побывал в студии режиссера в Стокгольме
Мария Кувшинова
Стокгольм
Кадр из фильма «Ты, живущий» |
Почти в самом центре Стокгольма, что нетипично для киностудии, находится маленькая трехэтажная крепость, последний оплот ручного кинопроизводства в Европе. Первая реакция при входе — рефлекторный испуг: из окна первого этажа, кажется, вот-вот выедет трамвай, который доставлял персонажей фильма «Ты, живущий» к берегам Леты (название картины — строка из «Римских элегий» Гете: «Будь же счастлив, живущий, гнездом, согретым любовью, в Лету доколь на бегу не окунул ты стопы»).
В витрине, вмещающей целый вагон, когдато висели афиши разорившегося кинотеатра «Пак». В кинозале теперь съемочный павильон: наклонный пол пришлось переделать, в проекционной будке хранятся старые декорации. От ломбарда, помещавшегося на втором этаже, Андерссон унаследовал огромный сейф, но массивная железная дверь всегда открыта, а золотые и серебряные статуэтки стоят внизу, у самого входа. Режиссер не может назвать точное количество, говорит только, что большинство наград — это каннские «Львы», призы за рекламные ролики.
Мир без надежды
После того как в середине 70-х провалился его второй фильм «Гиллиап» («Ты, живущий» — четвертая почти за сорок лет работа Андерссона в большом кино), он, потомственный левак и революционер 1968 года, твердо решил полагаться исключительно на доходы от рекламы. «Когда живешь в обществе, — утверждает режиссер, — приходится принимать его законы».
Впрочем, реклама для Андерссона — вовсе не путь компромисса. Идеальную семью с идеальной собакой в его роликах не увидишь, все ровно наоборот... Пожилая дама в фате ломает об голову супруга сковородку (реклама, соответственно, сковородки). Женщина, только что купившая микроволновую печь, медленно выгребает пепел из камина в ведро, а потом опрокидывает его на голову (реклама экономичного магазина электроники)…
Работа в рекламе не только обеспечила финансовую независимость — она в конечном итоге сформировала режиссерский стиль Андерссона. Его дебют «Шведская история любви» (1970) — нежнейшая, но вполне традиционная мелодрама об отношениях двух подростков. Последние фильмы Андерссона «Песни со второго этажа» и «Ты, живущий» — это сборник трагикомических анекдотов, тридцать три несчастья маленького неудачника, пожилой невесты, обиженной жены, а также клерков, оркестрантов, психиатров, романтических девиц и многих, многих других.
Рой Андерссон сам не помнит, сколько наград получил в Каннах |
«Студия 24», где почти целиком сняты обе картины, — средневековый цех, абсолютно автономное предприятие. Андерссон тут и продюсер, и режиссер, и сценарист, и даже плотник: он сам сделал стол для сцены торжественного ужина, самой жесткой и неожиданной в «Живущем». Пересказывать ее грех, но фашистская сущность уютной буржуазии обнажается с такой непосредственной безжалостностью, что на ум невольно приходит Пазолини.
Андерссона вообще часто сравнивают с другими режиссерами. С Бергманом — за то, что швед. С Феллини — за гротеск. С Терренсом Маликом — за то, что мало снимает. С Жаком Тати — за негромкий юмор. Коробка с дисками Тати стоит у Андерссона в кабинете на видном месте, но все сравнения по большей части скорее натяжка. Этого режиссера, как всякого уникального автора, на самом деле ни с кем невозможно сравнивать. Он создал собственный монохромный мирок без надежды, населенный некрасивыми людьми, которые просыпаются по утрам для того, чтобы с трудом пережить очередной невыносимый день. Но из каждого кадра, из каждой абсурдной ситуации у Андерссона парадоксальным образом вырастает нежность ко всему человечеству.
Вместо Бергмана
«Ты, живущий» — первый фильм режиссера, частично смонтированный на компьютере (пришлось пригласить ассистента), но в остальном он остается последовательным традиционалистом. Спецэффекты в его фильмах — это по-прежнему вопрос клея, лески и пенопласта. На столе в павильоне горкой лежат черные самолетики: в финале фильма они летят бомбить город, населенный маленькими смешными человечками. На вопрос о том, кто сидит за штурвалом, режиссер отвечает: «Мы все». Ему вообще близка идея персональной ответственности за коллективные преступления (в короткометражном фильме «Мир славы» благопристойные граждане запихивают голых людей в грузовик, выводят выхлопную трубу в кузов и бесстрастно наблюдают за тем, как машина кругами ездит по пустырю). На вопрос, читал ли он Бродского («Лучший вид на этот город, если сесть в бомбардировщик»), он отвечает, что да, читал, строчку эту, правда, забыл, но теперь припоминает.
Сын рабочего-сталиниста (мать социал-демократка в смущении прятала от соседей коммунистические газеты), Андерссон может часами рассказывать о своих отношениях с русской культурой, кусками цитируя Достоевского, Толстого, Чехова и Горького. В 1971 году он впервые побывал в Москве (второй раз шесть лет назад — на российской премьере «Песен»), купил в ГУМе портрет Ленина (который теперь висит на кухне «Студии 24») и увлекся творчеством Ильи Репина.
Репин пришелся очень кстати. Когда Андерссона спрашивают (вполне обоснованно), почему он так много времени тратит на каждый фильм, он ссылается на картину «Запорожцы пишут письмо турецкому султану» — художник работал над ней 11 лет.
Из-за своей медлительности в этом году Андерссон не успел в конкурс Каннского фестиваля, «Ты, живущий» был показан в программе «Особый взгляд» (хлопали десять минут в начале и двадцать в конце). Семь лет назад, с «Песнями», он все-таки успел, хотя последние сцены были досняты за две недели. Картина получила Приз жюри, уступив главную «пальму» «Танцующей в темноте». «Я уверен, что мой фильм был лучше, чем у Триера», — утверждает Рой.
На вопрос о другом режиссере, огромной тенью нависающем над всем скандинавским кинематографом, Андерссон вспоминает годы учебы в киношколе. Бергман был консерватором, надзирал за дисциплиной и вызывал бунтующих студентов (в том числе Роя) на ковер — воспоминание не из приятных. Теперь, однако, строгого учителя не стало — недавно Андерссону предложили занять опустевшее место почетного председателя Гетеборгского кинофестиваля, и он намерен согласиться.
Так или иначе, при всем несходстве с Бергманом Андерссон теперь за главного в шведском кино, а студия почти в самом центре Стокгольма — маленький ковчег авторского кинематографа, который по-прежнему продолжает плыть против течения.
