Советская экономика и общество были больше похожи не на современную им Европу и Америку, а на Древний Египет, где строительство пирамид было цементирующим элементом и целью всей цивилизации. Это сравнение принадлежит Юрию Яременко, экономисту, академику, которого называли одним из «возможных спасителей СССР». Яременко в 70–80-х годах доказывал то, что за полвека до него пытался доказать другой советский экономист, Борис Фельдман: тяжелая промышленность, хотя основную ставку и нужно делать на нее, не должна слишком уж далеко отрываться от второго, потребительского сектора во избежание непреодолимых диспропорций. Тем не менее достижения всего советского ВПК в послевоенные годы, включая, конечно же, космическую отрасль, которая была составной его частью, а также атомной промышленности и т.д., — все это можно смело считать такими же пирамидами.
Максимальный вариант
С 1959 года в СССР начинается массовое строительство ракетных комплексов с баллистическими ракетами средней дальности (до 5000 км). Создаются ракетные войска. «Встают на дежурство» межконтинентальные ракеты. В 1958 году появляется первая советская атомная подводная лодка. Но в момент Карибского кризиса ядерные силы США оказались намного мощнее советских. Была поставлена задача добиться паритета с американцами.
Последовавшая в 1970-х «разрядка» и договоры между СССР и США об ограничении вооружений не мешали обеим сторонам продолжать вооружаться. Тогда же, в 1970-х, была разработана межконтинентальная баллистическая ракета «Пионер» (SS-20), пик производства которой пришелся на первую половину 1980-х. «Принималось множество программ по конструированию и запуску в производство новых типов военных самолетов, ракет и т.п., чего ни одна страна не могла бы себе позволить, — вспоминал Юрий Яременко. — Я не знаю, был ли у нас хоть один случай, когда такую программу отвергли бы по причине ее дороговизны. Решения принимались без всякой оглядки на экономические последствия, поэтому масштабы перегрузки экономики были колоссальными».
ВПК всегда выбирал максимальный вариант — насколько можно было осуществить экспансию, настолько и росла нагрузка на экономику. Для обеспечения этой гонки в 1950–1970-х создавались не только заводы, но и целые города, бывшие придатками к военным заводам и конструкторским бюро или институтам. Финансовых ограничений ВПК не знал, и остальная экономика постепенно деградировала. Не перестала развиваться, а именно деградировала, настаивает Яременко: «Шел очень быстрый процесс ухудшения качества продукции. Качество даже таких вроде бы однородных продуктов, как макароны или картофель, быстро катилось вниз, вырождались и сами производственные мощности». Заменить их было не на что — все деньги съел ВПК — и нечем: все усилия в плане технологии, конструкторских разработок тоже были направлены на разработку вооружений. Советские пирамиды были построены ценой тотальной милитаризации экономики.
В последние годы, впрочем, мы наблюдаем уменьшенную копию этого процесса. За 2010–2015 годы военный бюджет России вырос с 1,5 % до 4,2 % ВВП — за счет образования, здравоохранения, соцполитики, науки и т.д. Даже США тратят на оборонку меньшую долю ВВП (3,9 %), а европейские страны и Китай — по 1–2 %. По величине военных расходов в долларах Россия до девальвации, в 2013-м, была на третьем месте в мире, после США и Китая. Многократному росту закупок вооружений, несогласие с которым было формальной причиной отставки Алексея Кудрина, предшествовала консолидация предприятий ВПК в 2000-х: ГК «Ростехнологии», Объединенная судостроительная компания, Роскосмос… Привели ли эти объединения к росту эффективности предприятий ВПК, судить по открытым данным невозможно. Но громадный рост аппетитов налицо.
Пушки вместо масла
Почему же в итоге не получится взять из опыта СССР все лучшее, а неудачное отбросить? Посмотрим на военные расходы. Менее чем троекратный рост оборонных расходов за последние годы в России уже стал одной из причин остановки экономического роста. Но в СССР военные расходы были еще в 4–5 раз выше: 19 % ВВП в 1990 году — колоссальная цифра, близкая ко всему размеру нынешнего российского бюджета.
Единственное условие выживания СССР — тотальная демилитаризация экономики, доказывал Юрий Яременко в 1988-м. Однако, по его словам, «для высшего хозяйственного и военного руководства страны отставание нашего оборонного комплекса от США продолжало оставаться главной заботой». Даже разговоры о конверсии (перевод военного производства на мирные нужды) оставались лишь разговорами: выпадающие мощности в силу сокращения оборонного заказа не переводились на выпуск потребительских товаров, а консервировались и переходили в «мобилизационный резерв» на случай войны. Шоком для ВПК стал только 1992 год, когда гайдаровское правительство многократно сократило ему величину инвестиций, фактически оставив без средств к существованию. У Гайдара другого выхода не было: все возможности плавных реформ к тому времени были упущены. Неужели нам суждено пройти весь этот путь еще раз?
Не факт. В позднесоветские годы бюджет составлял порядка 65–70 % ВВП, и почти третья его часть приходилась на оборону. С нынешним повышением оборонные расходы достигли примерно 1/5 бюджета, но сам он более чем втрое меньше. Условие советской модели — практически полное отсутствие частной экономики. Иными словами, и огромный бюджет, и столь же непомерные расходы на оборону (а значит, и расходы на космос) — все это было возможно в условиях, когда почти вся экономика государственная. А что сейчас? Пока нет свидетельств, что Путин замыслил возврат к социализму: скорее его привлекает госкапитализм.
Но у этой модели есть серьезные ограничения. Централизация ресурсов здесь меньше, а их отвлечение из мирной сферы в ВПК быстрее, чем в СССР, приводит к остановке роста экономики и благосостояния. Захотят ли граждане мириться с потерей доходов, покажут ближайшие годы. Скорее всего, нынешнему политическому режиму, куда больше опасающемуся собственного народа, чем внешних «врагов», придется качнуть маятник в обратную сторону: сделать шаги, усиливающие экономический рост за счет «разоружения», «эпохи разрядки». Это значит, что народ будет доволен. Но и спутники по-прежнему продолжат падать.
Фото: Shutterstock
