Рассмотрение жалобы первых четырех арестованных участников марша памяти Бориса Немцова началось в Мосгорсуде 5 марта около 14:45. Первым в зал заседаний на третьем этаже ввели студента Бауманки, участника движения «Народная воля» Данилу Крапивенко. Высокий и крупный бритоголовый юноша прошел по залу в расшнурованных кедах в сопровождении двух полицейских. Арестованный «народоволец» улыбался немногочисленным слушателям и выглядел бодро.
Судья Владимир Ставич напомнил, что в понедельник Тверской суд отправил Крапивенко на 13 суток в спецприемник, признав его виновным в неподчинении полиции (ст. 19.3 КоАП). Защита юноши оспорила это решение, представив трех свидетелей, документы и видеозапись досмотра участников «Народной воли» при формировании колонн на шествии. Судья возражать не стал. Видео смотрели прямо на судейском ноутбуке, поэтому о происходящем на экране можно было лишь догадываться. «За хлеб и свободу для нашего народа», — говорил один из защитников, показывая пальцем на экран, — «А это изображение запрещенным не является». Видимо, имелся в виду кельтский крест, который используют в качестве символики «народовольцы».
Работает Центр «Э»
Первым допросили председателя московского отделения «Партии прогресса» Николая Ляскина, он занимался координацией работы полиции и организаторов шествия. «Мы договорились с полицией о совместном досмотре атрибутики. Это было безумно неудобно, приходилось людей пропускать через отдельные рамки, но зато никакой запрещенной символики на мероприятии не было. Претензии к флагам «Народной воли» не было», — говорил он. Когда Ляскину сообщили о задержании группы молодых людей, он тут же начал выяснить причины у полицейского начальства, но четкого ответа не получил, сказал свидетель.
«За что были задержаны люди мне до сих пор непонятно. Полиция после задержания сказала, что разберется в отделении. Как видите, они разобрались», — вздохнул оппозиционер и указал рукой на Крапивенко. В конце выступления он предположил, что «народовольцев» задерживали по указанию оперативников Центра по противодействию экстремизму МВД.
Илья Мищенко подтвердил слова Ляскина про специальный досмотр атрибутики. Это он по просьбе организаторов шествия снимал видео у рамок на случай возникновения конфликтных ситуаций между участниками шествия и полицией. Как и Ляскин, он не заметил, чтобы полицейские были недовольны атрибутикой «Народной воли».
Единственным свидетелем самого задержания была Кристина Миронова. Она уверяла суд, что шедшие в колонне «народовольцы» лозунгов не кричали, провокаций не устраивали и запрещенную к публичной демонстрации символику не использовали.
«Крапивенко полиции не сопротивлялся. Колонна шла молча. Я видела только черные флаги организации. Полицейские не делали замечаний», — показала свидетель. От себя Крапивенко пожаловался на условия содержания в спецприемнике — он вегетарианец. «У меня обострение гастрита, а еду в спецприемнике я есть не могу», — заявил арестованный. Свидетели и доводы защиты не убедили суд и наказание для «народовольца» оставили без изменений. Крапивенко вернулся в изолятор. «Всего доброго, до свидания», — обнадежил его на прощание судья.
Онкобольной за решеткой
Следующим в зал ввели Федора Лакшина, получившего 2 марта 8 суток. Худой длинноволосый молодой человек с бородкой в «Народной воле» никогда не состоял, задержали его на час раньше у Большого Москворецкого моста из-за шарфа, которым простуженный молодой человек время от времени закрывал лицо.
Защитник Лакшина первым делом попросил приобщить к его делу документы о состоянии здоровья. Пока судья изучал копии справок, с места выступала мать арестованного. «Онкозаболевание с 1998 года, сейчас в ремиссии. У него слабый иммунитет и заключение его подрывает. Нужно есть таблетки по графику», — причитала женщина. Она путано рассказывала судье про облучение, химиотерапию и гормоны, которые вынужден принимать ее сын буквально по часам, однако юридической силы ее слова не имели — в зале она присутствовала в качестве обычного слушателя.
Свидетелей защита заявила тех же — Ляскина, Мищенко и Миронову. Также Лакшин попросил допросить четвертого свидетеля — своего друга, с которым он пришел на траурное шествие. «Я был на мероприятии со своим другом Русланом Вороновым. Мы шли отдельно, лозунгов не кричали, в колонны не вставали», — рассказывал суду Лакшин.
Сам Руслан Воронов также попал 1 марта в полицию, а затем, по решению Тверского суда — на 15 суток в спецприемник. Именно это и стало основанием для суда не вызывать Воронова для дачи показаний. Из-за особенностей административного производства Ляскину, Мищенко и Мироновой пришлось заново представляться тому же судье и повторять показания. Из них выходило, что у Лакшина атрибутики не было, при задержании колонны «народовольцев» его никто не видел и вместе с другими задержанными в тот день он рядом не проходил.
«Полицейские писали, что вы маску носили, националистические лозунги выкрикивали. Оговаривают вас что ли?» — удивился судья. «Мы шли отдельно и ничего не кричали», — повторил Лакшин. Уточнив, что у арестованного не оформлена инвалидность, судья не стал отменять постановление предыдущей инстанции и изменять наказание онкобольному.
«Что ж вы делаете-то?! Парень с онкологией! Он вообще не при делах!» — не выдержал Ляскин.
Суд оставил в силе и наказание «народовольцу» Антону Беличенко, получившему 15 суток. Такая же судьба постигла и инженера «Алмаз-Антея» Руслана Воронова, тщетно пытавшегося доказать, что никак не мог идти вместе с «народольцами» в одной колонне, потому что спешил с Лакшиным поскорее попасть на Большой Москворецкий мост.
«А зачем вам на мост?» — спросил у арестованного судья. «Ну фотографию сделать, красиво», — смущенно ответил Воронов. «В Парк Горького бы пошли», — посоветовал председательствующий, оставивший наказание в силе.
Фотографии сделаны очевидцами задержаний.
