Последние часы Виктора Януковича в здании администрации президента на Банковой улице. Подписание соглашения с оппозицией (слева направо: Виталий Кличко, Олег Тягнибок, Виктор Янукович, Арсений Яценюк), Киев, 21 февраля 2014 года
В администрации президента на Банковой с полуночи и до 8 утра продолжаются переговоры Януковича с оппозицией при участии министров европейской тройки. В 14.00 Янукович делает заявление: он обязуется инициировать досрочные президентские выборы, вернуться к конституции 2004 года с перераспределением полномочий в сторону парламента и призывает начать процедуру формирования правительства национального доверия. Около 16.00 становится известно о достигнутом соглашении — «Об урегулировании политического кризиса в Украине». В 20.50 Майдан отвергает компромисс с Банковой. Силы «Самообороны Майдана» занимают правительственный квартал.
Виктор Янукович покидает свою резиденцию в Межигорье...
21.40 — Служба безопасности Украины принимает решение о прекращении «антитеррористической операции».
... и отправляется в Харьков, Киев, 21 февраля 2014 года
00.40 (22 февраля) — становится известно о вылете Януковича в Харьков. По пути в Харьков, как станет потом известно, у Януковича состоялся еще один телефонный разговор с Путиным.
Киев, Банковая, в ночь на 21 февраля:
В классической манере человека, облеченного властью, Янукович, пустившись в тирады, решил показать своим зарубежным гостям-министрам, кто тут главный. По признанию Радослава Сикорского, министры договорились заранее, что Януковича перебьет Штайнмайер. Ему удалось взять слово и предложить Януковичу сократить время пребывания на президентском посту (то есть не ждать ноября, а уйти раньше. — NT). Янукович покинул комнату, чтобы поговорить по телефону с Владимиром Путиным. Вернувшись обратно, он согласился на предложенные условия.
Президент России, должно быть, требовал от бывшего президента Януковича силой подавить восстание в Киеве, считает бывший польский министр иностранных дел Радослав Сикорский. Как заявил Сикорский, он «из неофициальных источников знал», что Путин во время разговоров с Януковичем по телефону очень жестко требовал от него действовать «по-настоящему твердо». Тот же эпизод прокомментировал для газеты и Арсений Яценюк: «Есть ощущение, что так оно и было». Он исходит из того, что спешное отступление дежурного подразделения («Беркута») из правительственных зданий (21 февраля 2014-го) было лишь отчасти следствием панического самороспуска. В какой-то степени все было намеренно инсценировано, чтобы позволить оппозиции попасть в ловушку. «Идея заключалась в том, чтобы большая группа людей потом подожгла парламент и канцелярию президента», — заявил Яценюк газете. (Газета Frankfurter Allgemeine Sonntagzeitung).
Андрей Парубий:
21-го было совещание сотников «Самообороны», во время которого был создан военный совет, куда вошли представители «Самообороны» и «Правого сектора»*. На этом совете мы сошлись на том, что ждать до ноября, когда Янукович думал провести внеочередные выборы президента, невозможно.
«Самооборона» заняла правительственный квартал после того, как милиция просто сбежала оттуда. В один момент мы вдруг увидели, что ключевые правительственные здания остались без всякой охраны. В частности, столичный главк МВД — здание, в котором находилось большое количество оружия. Поэтому мое решение было следствием бегства силовиков, которые просто на автобусах разъезжались в разные направления Украины и просили у нас сопровождения и разрешения на выезд. Когда мы поняли, что оружие может оказаться на улицах, на фоне того, какой был большой эмоциональный накал на Майдане (ведь продолжались похороны тех героев, которые погибли), я дал поручение взять под контроль все правительственные помещения.
«Янукович был шокирован, когда увидел из окна здания администрации президента на Банковой, как милиционеры, положив свои щиты на землю, начали погрузку в автобусы. Внезапный отъезд силовиков в пятницу застал Януковича и его окружение врасплох», — подчеркивает харьковский экс-губернатор Михаил Добкин. После чего Янукович якобы заявил о намерении уехать «либо ночью, либо 22 февраля», замаскировав побег под президентский тур на восток страны. (Газета The New York Times).
Евгений Нищук:
Янукович испугался. Когда безоружные ребята пошли уже на снайперов, я думаю, у него произошел некоторый слом. Он понял, что уже не удержит ситуацию. Физически Янукович большой и вроде как сильный, а на самом деле он был очень труслив. Внутренний страх толкал его на очень жесткие решения. Но это не единственная причина его бегства. В сложившейся ситуации он был куклой — и в руках Кремля, и в руках своего же окружения.
Михаил Добкин (находился в тот момент в Харькове):
21-го раздается звонок. Звонил сам Янукович. Говорит: я приезжаю. Сказал, в делегации еще люди будут.
С Януковичем прилетели председатель Верховной Рады Владимир Рыбак и глава администрации президента Андрей Клюев, «женщина какая-то светленькая» (предположительно гражданская жена Януковича Любовь Полежай. — NT), я ее первый раз видел и кто это — спрашивать не стал. Был еще младший сын Виктор. Ну, и охрана.
Вещи были, но не больше, чем обычно. Вообще они прибыли, как я сказал, двумя вертолетами. Он — первым, багаж перевозили во втором. Особо я за разгрузкой не наблюдал, но такого, чтоб меня что-то насторожило, то нет.
Он не понимал, что произошло на самом деле. Он вел себя так, как будто у него в руках прежняя власть и все его слушаются. /…/ Он все время повторял: «Ситуацию необходимо урегулировать мирным путем, никого нельзя убивать, ни в коем случае нельзя стрелять. Мы найдем способ разрешения… у меня есть гарантии президентов США, России…» /…/ Тут же твердил: «Мы самоорганизуемся здесь, в Харькове, и дадим им отпор».
В ночь с пятницы на субботу (на 22 февраля) он был уверен, что Майдану просто еще не дали команду разойтись. И вот до этого момента ему из столицы лучше уехать. Так он появился в Харькове. Он не был готов к отъезду./…/
Когда мы только приехали в резиденцию, начали разговор, он еще был такой напыщенный, ну как обычно — монументальная скала такая, неприступная. Но уже потом, после всех этих ночных звонков, после нашего разговора, это был маленький съежившийся человек.
 |  |
