Давно так не смеялся, как пару дней назад, прочитав в берлинской газете Die Welt заметку о назначении в России нового правительства: «Президент Путин назначил женщин министрами экономики и здравоохранения. Считается, что обе не пользуются популярностью не только среди населения». Уж не знаю, как немецкие журналисты ухитрились вычислить уровень «непопулярности» Эльвиры Набиуллиной и Татьяны Голиковой «среди населения», которое до вечера понедельника не подозревало об их существовании. Но еще забавнее сама постановка вопроса. Как будто бы до сих пор, делая выбор, российский лидер только и пекся о том, что подумают о том или ином назначенце сограждане…
Тут недавно и гость из КНР — на встрече президента с иностранными политологами, проходившей на следующий день после отставки правительства Фрадкова, — по-восточному учтиво отметив, что китайцы очень уважают все страны и любые общественные системы, спросил: «Только вот мы вас изучаем-изучаем и никак не можем понять — а вы что строите-то?»
Поскольку вопрос прозвучал из уст «стратегического союзника», заподозрить его в подвохе было невозможно. Да и не было подвоха — товарищ искренне не понимает.
«Вы стремитесь к демократии западного типа? Или к азиатской модели? Или хотите воссоздать то хорошее, что было при советском строе?
Или вас вдохновляет великая держава по типу царской?» — допытывался дотошный исследователь. И вправду, если почитать и послушать, что пишут и говорят в России, можно предположить все вышеперечисленное.
Мы привыкли к стилю нашей политики. К тому, что непредсказуемость стала базовым принципом, а критерии принятия решений известны только одному человеку. Коль скоро президент, как признано всеми, единственный реально действующий институт власти, а при своей бешеной популярности еще и источник универсальной легитимности, — имеет право.
Это даже захватывает. От того, что никто в точности не знает правил игры, она становится тем более азартной. Разве не приятно наблюдать, как в очередной раз дружно попадают пальцем в небо «информированные источники», «эксперты» и «аналитики»?
Мы так с этим сжились, что не осознаем, насколько дико все выглядит со стороны. До поры до времени принципы, по которым функционировала российская политика, мало кого радовали, но были в целом ясны. Сейчас внешний мир перестал их понимать.
Окружающим, будь то на Востоке или на Западе, по большому счету все равно, что будет в России. Восток всегда считал чужие «внутренние дела» священными. А Запад имеет богатейшую историю плодотворного взаимодействия с кем угодно — от военных диктатур и коммунистических режимов до репрессивных монархий и безудержных клептократий. Свежий пример: душа не нарадуется наблюдать, как Вашингтон и Брюссель обхаживают «газовую альтернативу» — нового туркменского «баши».
Вопрос в одном — чтобы были понятны правила. Но такое впечатление, что российская власть просто-таки смакует свою способность вводить в заблуждение относительно истинных намерений. Приемы, работающие внутри России, вызывают противоположную реакцию за ее пределами. Стремление найти логику сменяется желанием прекратить ее искать вовсе по причине бессмысленности. Страна, которая дико обижается, если кто-то усомнится в ее истинной демократичности, но при этом демонстративно наслаждается самодержавными замашками, вызывает усталое раздражение.
А какое нам дело до ощущений посторонних? Мы же теперь самодостаточные, пусть гадают. Но внешний мир все равно найдет рациональные объяснения происходящему, только придумает он их сам, в силу собственного понимания. И тогда не надо удивляться, почему окружение становится все более недружественным: конфронтационные объяснения, как правило, оказываются убедительнее всех прочих. Холодные войны начинаются с непонимания. Одни не способны понять, другие не хотят объяснить.
Кстати, выступление китайского коллеги вызвало в зале веселое оживление. Но на вопросы никто так и не ответил.
