Михаил Касьянов: «У режима есть два года»

Михаил Михайлович, предположим, завтра президент вам предложит снова возглавить правительство. Вы бы согласились?

Если Путин предложит? Нет, не согласился бы.

Почему?

Потому что я давно уже перестал понимать, что Путин может хорошего сделать для страны. Когда мы работали с ним вместе в начале 2000-х, все реформы, которые правительством инициировались, были поддержаны президентом, правда, за исключением одной — реформы газового сектора, которую я трижды пытался провести в жизнь, но Путин запрещал — в форме настойчивой рекомендации не делать этого. Теперь он крушит все, что мы строили до этого 15 лет. Я считаю аморальным, антипатриотичным помогать нынешнему режиму, который разрушает страну. К тому же правительства сегодня как такового нет — это большой департамент Кремля во главе с Медведевым, нет и министров, которые были бы самостоятельными людьми, — они все как бы помощники Путина: один по финансам, другой по экономике, третий по здравоохранению или регионам…

Ответ однозначный: нет. Я могу помочь режиму спокойно уйти — это я могу.

Бюджетные терзания

Вы были в Минфине, когда нефть стоила $9 за баррель, стали премьер-министром, когда она была $16, уходили при $27. Сейчас она в районе восьмидесяти…

Если возьмете нашу нефть, Urals, то уже $77. Потому что наша нефть по качеству хуже, чем Brent, это смесь нефти с разных месторождений Российской Федерации — хорошей сибирской и немножко плохой европейской, где большое содержание серы. Мы сейчас смотрим на Brent, поскольку европейский рынок на этом работает. Бюджет наш текущего года базируется на $93, а бюджет 2015 года – на $96. Brent сейчас в районе $ 80. Я думаю, что в следующем году так и будет — около $80—85, Urals, соответственно, $75-80, а не ожидаемые $96.

И что будет с бюджетом?

Сейчас скажу. Просто хочу напомнить, что первый бездефицитный бюджет мы сделали, когда я был министром финансов, в 2000 году, при цене $16 за баррель. С тех пор все бюджеты на протяжении 10 лет были бездефицитными. И только когда цена на нефть была уже $130, он вдруг стал дефицитным. А у нас хватало денег и при цене $20 за баррель, и при этом и реформы делали, и налоги снижали.

Но у вас и не было такого военного бюджета, как сейчас: еще два года назад на армию уходило 14 % федерального бюджета, в этом — 17,6 %, в следующем — 21,2 %*.

Да, не было такого военного бюджета. Но у нас были меры по повышению эффективности военных расходов.

Так вот, вы спросили, что будет с бюджетом сегодня. Можно предположить, что так, как сделан бюджет сегодня и какая цена на нефть, то, конечно, бюджет 2015 года не может быть исполнен в том виде, как он запланирован. Поэтому, я думаю, будет некоторое сокращение расходов — без всякого специального объявления: просто по указанию Путина Минфин не будет исполнять часть расходов. Он будет исполнять, конечно, все социальные расходы и пенсии, и зарплаты бюджетникам, и денежное содержание военным, и спецслужбам, и регионам будут выдаваться деньги на зарплаты бюджетникам, но другие расходы будут сокращаться. Все, что связано с развитием, с модернизацией инфраструктуры, включая социальные инфраструктуры, вот это не будет финансироваться.

А пенсии индексироваться будут?

Это вопрос темпов ухудшения ситуации. Сейчас инфляция увеличилась с 5 до 9 % — такая, скорее всего, будет к концу года. Это в общем исчислении инфляции по порядка двум тысячам позиций. А если мы возьмем большинство граждан, которые свои доходы тратят на четыре позиции — это продукты питания, медикаменты, транспорт и коммуналка, то им уже не хватает доходов на новые ботинки или брюки мальчику-школьнику. Потому что для них эта инфляция уже сегодня процентов 30. По статистике, по-моему, с июля месяца началось падение реальных доходов населения, падение уровня жизни.

Но министр экономики Улюкаев сказал, что «если ваши доходы и расходы рублевые, вам должно быть абсолютно все равно, какой там курс (рубля к валюте)».

«Все равно» — это если цены не растут. А если цены растут, то совсем не все равно. Но это для граждан. В связи с инфляцией у бюджета будет возможность как-то выживать, в номинальном выражении исполнять те обязательства, которые есть. А вот в следующем году уже начнутся проблемы с финансированием дефицита бюджета, значит, будут тратиться бюджетные фонды, то есть Фонд национального благосостояния и Резервный фонд. В каждом — примерно по $80 млрд, если брать эквивалент. Но на Фонд национального благосостояния уже есть претенденты: Сечин просит для «Роснефти» $40 млрд, Якунин для РЖД — $30 млрд, ВТБ… Плюс есть проекты, обещанные еще полгода назад Путиным лично, распределенные по разным инфраструктурным проектам. Поэтому сегодня, конечно, вопрос, будет ли Путин спасать эти госкорпорации, которым надо финансировать свои долги, у них теперь нет возможности рефинансироваться за рубежом, а долги большие, и в следующем году примерно $200 млрд надо отдать — я имею в виду весь корпоративный сектор, а не только госкорпорации. Я думаю, что будет спасать.

Кому выгодны антисанкции

Глава МДМ Банка Олег Вьюгин называл сумму в два раза меньшую — $100 млрд.

Номинально — $200 млрд, а фактически в этом году примерно то же самое — был примерно $100 млрд, а остальные долги как-то урегулируются иным способом, без проведения денежных расчетов. Возможно, это внутри больших корпораций как-то обеспечивается иным способом. Но факт, что нужно отдать за рубеж как минимум $100 млрд.

У нас сегодня резервы Центрального банка — $420 млрд. А на 1 января 2014 года, десять месяцев назад, они были $510 млрд. То есть уже $90 млрд нет.

Сегодня резервы Центрального банка покрывают потребность России в импорте примерно на шесть месяцев, критическим является три месяца. Что это означает? Означает, что все, что мы сегодня видим на прилавках, оно кем-то покупается для нас. Покупается различными торговыми компаниями и предприятиями за рубежом. Для того чтобы купить, они должны приобрести валюту. Если они не экспортеры нефти, газа и металла, у них нет валюты. Они идут на валютный рынок, покупают эту валюту для того, чтобы обеспечить нас импортом.

Цена на нефть падает. То есть приток иностранной валюты в страну гораздо меньше, чем прежде, а потребности те же. Поэтому власти делают и будут делать все для сокращения импорта. Они это называют антисанкциями — запрет на ввоз продуктов из ряда стран в наказание за санкции против российского режима. На самом деле это — камуфляж. На самом деле запрет на импорт — это снижение расходования валютных резервов страны. Потому что Путин со свой командой понимают, что проблема у них не в бюджете — проблема в платежном балансе. Казалось бы, цифры резервов огромные — $400 с лишним миллиардов. Но они могут быстро похудеть. И тогда внешняя финансовая позиция страны будет настолько уязвима, что все начнет сыпаться очень быстро.

Обвал рубля тоже с этим связан?

Сегодня уже нет причин для дальнейшего падения, если только еще ниже не опустятся цены на нефть.

Рубль в заложниках

В какой мере ЦБ несет ответственность за рублевые горки?

Вы помните, еще 5 ноября ЦБ объявил, что интервенции будут не больше $350 млн в день, потом — что интервенций вообще не будет, потом — что интервенции будут в крайних случаях. Вот такая непоследовательность действий. Я догадываюсь — я не знаю, я догадываюсь, — что они (руководство ЦБ) хотели доложить Путину о том, что вот есть такие проблемы и нужно принимать решение. Но вовремя не смогли попасть к нему и получить «добро», отсюда — то уменьшаем интервенции, то увеличиваем интервенции, то отказываемся от интервенций и т.д. Отсюда — в течение одного дня падение курса на два рубля, потом на следующий день еще на один рубль — это, конечно, недопустимые вещи. Для этого и есть Центральный банк, чтобы сглаживать такие проблемы и обеспечивать стабильность национальной валюты. Если есть факторы, которые снижают рубль, то снижайте его плавно и объявляйте об этом. В ответ мы слышим: это все спекуляция. Да, спекуляции опустили рубль до 48 (рублей за доллар). Но не только спекуляции, есть и фундаментальные причины.Сейчас рубль вернулся в более или менее равновесное состояние. Очевидно, Путину наконец доложили, и он в Китае объявил, что мы в свободное плавание отпускаем рубль.

Переведите, пожалуйста, на общедоступный. Что это значит?

Это значит, что Путин будет делать все для сохранения валютных резервов, продлевая тем самым существование режима своей власти. При ухудшении ситуации с платежным балансом будут проводиться меры под разными камуфляжными объяснениями, для того чтобы сократить закупки импортных товаров, то есть расходование резервов Центрального банка. Он уже где-то проговорился. Следующим может быть запрет импортных подержанных автомобилей. Вопрос: а при чем здесь подержанные автомобили? Промышленность какой страны вы хотите наказать, чтобы они пошли в свое правительство и требовали отмены санкций? А, не-не, мы забыли, это не подержанные будут, другие автомобили. Короче, власти делают следующее: берут максимальные позиции по импорту и запрещают — тогда не будет расходования валютных средств. Поэтому я не исключаю, что через несколько месяцев могут быть придуманы какие-то новые антисанкции, чтобы сократить закупки импортных товаров и частным сектором, и государственным.

Расходы бюджета в рублях,  доходы — в долларах. Следовательно, правительству выгодно, чтобы рубль был слабый?

Именно. Но при этом нужно сохранить валютные резервы для того, чтобы можно было платить и по долгам, покупать самое необходимое по импорту, что требуется в понимании Путина — «Роснефти», «Газпрому», кому-то еще и так далее.

Сценарий для катастрофы

Насколько хватит властям денег? Например, экономист Сергей Гуриев у нас в журнале писал, что денег хватит примерно на два года*.

В совокупности — да. Означает это следующее. Первый этап — Путин не будет тратить бюджетные резервы, то есть Фонд благосостояния и Резервный фонд.

Вы хотите сказать, что он откажет Якунину и даже — Сечину?

Финансировать РЖД, стройку он не будет. Финансировать долги «Роснефти» и других госкорпораций будет, но только тогда, когда припрет окончательно, станет ясно, что без этих денег они уже не могут. Дальше, если не будет хватать денег, он разрешит расходовать фонды на финансирование дефицита бюджета, если он образуется, а он примерно через полгода может образоваться при такой цене на нефть. Потому что это не просто приток валюты в страну, это уменьшение доходов в бюджет. Тогда начнется расходование фондов Национального благосостояния и Резервного — на финансирование дефицита бюджета, что-то уйдет в «Роснефть», что-то уйдет в ВТБ, что-то на госкорпорации. Примерно еще полгода, максимум год, уйдет на расходование этих бюджетных фондов. То есть мы сможем жить без внешнего мира за счет имеющихся ресурсов примерно на протяжении двух лет. Дальше все зависит от того, какие шаги предпримет Путин со своей командой: либо они начнут расслабление ситуации — сделают то, что требовали Болотная и Сахарова, либо будет падение в пропасть, затягивание всех нас с собой в пропасть, к катастрофе.

Не пугайте — не хочется в пропасть.

И я не хочу. Поэтому вот эти два года… Собственно, на этот счет есть консенсус аналитиков: есть два года, когда режим может выжить и принять какие-то решения. Не будет ничего завтра катастрофического, но в течение двух лет ситуация будет накапливаться, ухудшаться и ухудшаться, и есть вот эти два года у Путина определиться, что дальше делать с собой, со всей этой своей командой и со страной.

А если ЕС весной следующего года отменит санкции, как считают некоторые, в том числе и западные эксперты?

Я не думаю, что санкции будут отменены, и в следующем году они будут полностью присутствовать, но могут и расшириться. Пока Путин не делает ничего для отмены санкций, а даже наоборот.

Госбанки отключат от системы SWIFT?

Думаю, что этого не будет. С точки зрения давления на режим, это не слишком продуктивная мера. Примерно 80 % платежей идет сейчас через SWIFT, но есть альтернативные варианты. Вот отсутствие доступа на рынки капитала — это серьезно. В банках сейчас нехватка ликвидности. И более того: по их общим балансам — они все молчат на этот счет — есть недостаточность капитала. Центральный банк это знает, даже в госбанках все на пределе: минимально достаточный капитал 10 %, а у всех госбанков — 10,5 %–11 % максимум. А это серьезные государственные банки, которые поддерживаются и поддерживались всегда правительством и Центральным банком. Я не говорю уже о частных банках. Я общаюсь с банкирами: требования, которые сейчас предъявляются к ним, фактически создают ситуацию, когда практически любой банк в любой момент может быть закрыт. Ему будут предъявлены такие претензии, которые могут являться основанием для закрытия, отзыва лицензии. Сейчас ситуация зыбкая в банковском секторе — вот это реальное влияние санкций.

Вы ожидаете банковский кризис?

Дело в том, что хотя санкции введены против госбанков и отдельных частных банков, но рефинансирование (за границей) не дают всем частным банкам. Поэтому проблемы у всех, не только у государственных банков, но, в первую очередь, у частных банков есть большие проблемы. Это серьезная вещь.

Вторая проблемная зона — нефтяной и газовый сектор. Те санкции, которые уже введены, не позволяют компаниям рефинансировать свои долги, они не могут выпустить новые свои бумаги или взять кредиты, чтобы оплатить уже взятые кредиты, наступающие платежи. И другая проблема — оборудование: нельзя купить на Западе оборудование ни для того, чтобы увеличивать объемы добычи, ни для того, чтобы сохранить существующую уже добычу. Потому что сейчас они работают на затухающих месторождениях в Сибири, а чтобы поддерживать дебит скважин в нормальном состоянии, требуется специальное оборудование, которое, в основном, американское и канадское, которое под санкциями. Это означает, что сейчас будет плавно снижаться уровень добычи нефти. Моя оценка — в следующем году добыча нефти может упасть на 2 % плюс падение цен на нефть, плюс начнут падать доходы и от газа — отсюда снижение доходности корпораций и государственного бюджета.

Вполне апокалиптическая картинка.

Нет, в эти два года можно принять много решений. Это все сейчас в руках Путина.

Каков ваш прогноз по оттоку капитала?

Думаю, $130—140 млрд будет.

А рубль к доллару?

Ниже 44 руб. не будет, будет 45-46.

А через три месяца?

Это будет зависеть от развития ситуации, нужно будет смотреть, какие будут данные по экономике. Мы уже видим полное отсутствие инвестиций, равно как отсутствие других источников роста экономики. Потребление скукоживается, рост зарплат прекратился, кредиты не берут и не отдают уже взятые, промышленность не растет, так что в следующий год ВВП уйдет в минус. Конечно, у нас не 30-процентное падение ВВП, как это было в дефолтном 1998-м году. Но мы можем дойти до этого за два года. Модель, по которой экономика жила с 2005 года, — за счет высоких цен на нефть, она все, лопнула. Это было неизбежно. Но авантюра на Украине ускорила развитие негативной ситуации.

И что правительство может сделать?

Правительство — ничего. Путин может провести в 2016 году нормальные выборы, которые ослабят его режим, но позволят начать плавное, постепенное смягчение ситуации. Но к сожалению, он и его команда руководствуются исключительно своими инстинктами, которые были у них взращены в школе КГБ. Для этих людей главное — минимизация риска. Он не может жить с риском, а демократия — это риск.