Продовольственная безопасность — эта тема, как когда-то в брежневские—андроповские—черненковские—горбачевские времена, вновь вошла в политическую повестку дня. В начале ноября вопрос будет обсуждаться на политбюро новейшего времени — Совете Безопасности РФ. Президент Путин распорядился подготовить ему специальный доклад «Об угрозах обеспечению продовольственной безопасности», в чиновных кругах упорно циркулируют слухи, что министр сельского хозяйства Николай Федоров на грани отставки, а вице-премьер Аркадий Дворкович может быть отстранен от курирования агропромышленного комплекса (АПК). О том, как унтер-офицерская вдова, сиречь правительство РФ, сама себя выпорола, введя запрет на поставку продовольствия из Европы, США и других стран, объявивших России санкционный протест — в главной теме номера The New Times.
фото: Shutterstock, ilya Naymushin/Reuters
Во вторую неделю октября в Смоленскую область прибыла представительная делегация чиновников из иранской провинции Луристан. Обсуждали на переговорах, среди прочего, важную тему импортозамещения продуктов питания. Губернатор области Алексей Островский так и сказал своему коллеге из Луристана: «У вас большая номенклатура сельскохозяйственных товаров, в частности, фруктов. Нам все это интересно». Понятно, что иранские яблоки и черный инжир, которыми славится Луристан, не спасут жителей Смоленщины от роста цен на мясо и молоко, но, по крайней мере, создадут видимость, что власти не сидят сложа руки и пытаются как-то помочь простому человеку, страдающему от внезапной вспышки продуктовой инфляции.
Эмбарго на поставку продуктов питания из ЕС и США, выбранное Кремлем в качестве наиболее, как казалось в августе, безопасной ответной меры на санкции Запада против России, быстро превращается в большую политическую проблему. На начало октября потребительские цены в годовом выражении выросли на 8,1 %, это значит, что инфляция в России уже превысила уровень ключевой ставки Центробанка и все целевые ориентиры правительства и ЦБ. В Минэкономразвитии в сентябре подсчитали, что уже в августе продовольственная инфляция разогналась с 6,6 % в начале года до 10,3 %. Хуже, что инфляция ускоряется: с середины сентября цены растут на 0,2 % в неделю. Если эта тенденция продолжится, октябрьская инфляция может достичь почти 1 % после 0,7 % в сентябре и 0,2 % в октябре.
Но даже эти цифры — нечто вроде средней температуры по больнице. Как стало известно The New Times, Министерство сельского хозяйства России оценивает рост цен на некоторые продукты в 20—30 % по сравнению с осенью 2013 года, в том числе на мясо птицы и молоко. Большая часть этого роста пришлась на последние месяцы. И эксперты предрекают, что цены и дальше будут расти. Пока власти бодрятся и на людях говорят, что эмбарго затронуло только, как выразился в интервью «Комсомольской правде» глава кремлевской администрации Сергей Иванов, «московскую бедноту», то есть обеспеченных жителей столицы. Но в реальности проблема с продовольствием беспокоит Кремль значительно сильнее.
Доклад министра
Как рассказали The New Times несколько чиновников администрации и правительства, президент Путин остался недоволен итогами совещания по импортозамещению, которое он провел 3 октября, и поручил Совету Безопасности подготовить ему доклад «Об угрозах обеспечению продовольственной безопасности в условиях применения специальных экономических мер по запрету ввоза на территорию Российской Федерации отдельных видов сельскохозяйственной продукции, сырья и продовольствия». Президента беспокоит и рост цен, и риски товарного дефицита в некоторых регионах страны.
В распоряжение The New Times попал проект доклада министра сельского хозяйства Николая Федорова, с которым он выступал на этом совещании. Общий смысл речи Федорова: ресурсная база продовольственного рынка снизилась из-за эмбарго, чтобы обеспечить настоящую продовольственную безопасность, то есть существенно сократить объемы необходимого стране импортного продовольствия, нужно дополнительно выдать отрасли 625 млрд рублей до 2020 года. Тогда зависимость от импорта мяса птицы снизится на 67,8 %, молока — на 29,9 %, овощей — на 70,3 %, картошки — на 100 %.
Пока же эмбарго наносит прямой ущерб россиянам. Запрет на импорт уменьшит количество свинины в стране на 6,5 %, личное потребление снизится почти на килограмм мяса. Цены на свинину в некоторых регионах уже выросли на 35 %, говорится в докладе. Почти то же самое происходит с говядиной: потребление сократится на 3,3 %. Ресурсы молочной продукции в пересчете на молоко в 2014 году сократятся на 3 % или 1,27 млн тонн, личное потребление уменьшится в этом году на 6 кг. Цены на молоко тоже быстро растут: в докладе сказано, что «средние цены производителей на молоко сырое в январе-августе 2014 года составили 19,5 руб./кг, что на 30 % выше аналогичного периода 2013 года (15 руб./кг)».
Министр надеется, что решить проблему — хотя бы частично — удастся за счет поставок молочной продукции прежде всего из Белоруссии, а также из других стран СНГ, Новой Зеландии, Аргентины, Уругвая, Сербии.
Мясо поплывет к нам тоже главным образом из Латинской Америки (Аргентина, Бразилия, Парагвай, Уругвай, Мексика) и Новой Зеландии, что-то придет и из Белоруссии. Однако полностью восстановить объемы прежнего импорта мяса в 2015 году не удастся — он, согласно прогнозу Минсельхоза, сократится на 6 %, или 40 тыс. тонн.
С курятиной и прочей птицей ситуация, если верить министру Федорову, выглядит чуть лучше. Правда, с какой стороны посмотреть: импорт мяса птицы в этом году сократился на треть — главным образом за счет запрета на «ножки Буша» (или теперь Обамы) из США. Ножки и крылышки нашли опять же в Латинской Америке и странах Таможенного союза — не довезут плюс-минус 10 тыс. тонн по сравнению с прошлым годом. Зато должно вырасти «куринозамещение» на отечественных производствах — на 207 тыс. тонн. Правда, как это всегда и бывает: родные производители любят Родину за бÓльшие деньги, чем западные враги: по данным Росптицесоюза, средняя цена производителей в сентябре этого года выросла на 34 %, с 79 руб. за кг мяса птицы в прошлом году (в 2010-м — 70-74 руб за кг) до 106 руб. Причина — увеличился спрос: нехватку свинины те же, например, производители пельменей и прочих полуфабрикатов стали восполнять курятиной.
Что касается фруктов и овощей, то осенью проблем с ними нет, и цены особо не растут — много российской продукции, проблемы могут начаться ближе к зиме, когда на отечественный рынок приходят витамины из других стран — раньше к декабрю цены подрастали на 10 %, нынешней зимой, по оценкам специалистов, они вырастут больше.
Чиновные игры
Как известно, за хорошие новости в отставку не отправляют — выгоняют за плохие. Так было в СССР, когда первые секретари обкомов и крайкомов КПСС (в нынешней системе — губернаторы) слали в центр победные реляции о выполнении и перевыполнении планов по урожаю и поголовью, тогда как СССР был крупнейшим импортером пшеницы из-за рубежа, а отсутствие мяса и молочной продукции население научилось замешать солониной собственного изготовления, которую держали зимой на балконах, и командировками в столицу, где в магазинах говяжьи кости еще можно было найти. Очевидно, той же логикой про хорошие и плохие новости руководствовались чиновники профильных министерств и летом 2014 года, «забыв» предупредить начальство в Кремле о рисках, связанных с введением второпях санкций на продовольствие с Запада.
По словам двух чиновников правительства, история с эмбарго началась на заседании Совета безопасности, которое президент Путин провел 22 июля 2014 года: на нем обсуждали, как передала пресс-служба Кремля, «комплекс вопросов, связанных с обеспечением суверенитета и территориальной целостности России».
Там и решили ответить на западные санкции своими антисанкциями. Перечень возможных ответных мер был описан в самом поручении, речь шла об эмбарго на ввоз подержанных иномарок и эмбарго на продовольствие из ЕС, США и других стран, объявивших санкции против России. Никто просто не рискнул написать в Кремль, что одобренные на Совете безопасности меры могут иметь неприятные последствия, объясняет сотрудник Минсельхоза, да и особенно про риски никто тогда не спрашивал.
Монополии и регионы
А теперь в стране быстро растут цены на еду, а чиновники озабочены темой «импортозамещения»: они пытаются понять, что нужно сделать и сколько денег потратить, чтобы в России начали производить больше еды. Однако экономисты и аналитики относятся к этой истории с большим скепсисом: «Если говорить о краткосрочном процессе импортозамещения, то одномоментно снизить зависимость от импорта просто нереально, так как цикл производства сельхозпродукции занимает достаточно времени», — говорит генеральный директор Института аграрного маркетинга Елена Тюрина. Она тоже отмечает быстрый рост цен. «Ряд продуктов, например, свинина и птица уже в среднем подорожали на 20 %, а сыры — на 10 %», — утверждает она.
Быстрого импортозамещения не будет, уверен и главный экономист ФК «Открытие» Владимир Тихомиров. «Моментального эффекта на производство продукции быть не может. Быстро нарастить производство можно было бы при условии наличия свободных мощностей и свободного сырья. Но многое сырье, включая молочную и мясную промышленность, импортируется. Поэтому даже если колбаса сделана в России, то там есть существенная доля импортных компонентов, включая мясо и сухое молоко», — говорит он. Второй фактор, который давит на цены и не дает импортозамещению развернуться, по его словам, — это ослабление курса рубля. Сырье даже не из санкционных стран тоже стало дорожать из-за снижения курса.
По словам Тихомирова, эмбарго запустило процесс быстрого роста цен на еду еще и из-за низкого уровня конкуренции в экономике и высокого уровня монополизации. «Многие крупные перерабатывающие предприятия в пищевой промышленности являются местными монополистами. Когда цены растут, такие местные производители не стремятся удержать цены, чтобы завоевать большую долю рынка. Они поднимают цены вслед за рынком», — объясняет воздействие низкой конкуренции на цены Тихомиров. Такого эффекта, разумеется, тоже никто в августе Путину не обещал.
Но все это цветочки, уверен Тихомиров, дальше эмбарго будет оказывать на экономику еще более гнетущее воздействие. «В сентябре индекс продовольственных цен традиционно снижается, благодаря сокращению цен на плодоовощную продукцию. В этом году мы не увидели снижения, напротив, индекс продолжал расти. Мы еще не видели полного эффекта от эмбарго». Традиционно инфляция растет с октября-ноября и до середины второго квартала — это связано с эффектом сезонности и другими факторами, напоминает Тихомиров. «Возникнет ситуация, когда возможность нарастить производство гипотетически есть, но практически ее нет, так как либо компания не готова брать дорогие займы и вкладывать значительные средства в рост производства, либо у нее нет доступа к кредитам», — резюмирует он.
С ним согласны и правительственные чиновники, с которыми поговорил The New Times. Цены будут расти и дальше, потому что механизмы импортозамещения не заработают: свободных мощностей в экономике нет, а денег на новые взять негде. Инвестиции падают, а стоимость не имеющего аналогов импортного оборудования из-за обвала рубля растет, банки все неохотнее дают аграриям в долг и все строже оценивают залоги. Без денег, которые просит Минсельхоз, подтолкнуть это самое импортозамещение просто нечем. Но их нет. Знакомый с ситуацией чиновник аппарата правительства говорит, что вице-премьер Аркадий Дворкович, курирующий АПК, уже попросил Минсельхоз умерить аппетиты.
Сельская пирамида
С 2006 года власти всех уровней вложили в сельское хозяйство почти 1,5 трлн руб. Понятно, что, когда дело дошло до санкций, всех в Кремле очень удивило, что за эти деньги продовольственной безопасности достичь не удалось. «Это похоже на пирамиду, — объясняет чиновник аппарата правительства. — Чем больше мы вкачивали в АПК (агропромышленный комплекс. — The New Times) кредитных ресурсов, тем больше ему было нужно». Правительство уже несколько лет гадает, что делать с кредитной нагрузкой Россельхозбанка, который массово раздавал кредиты личным подсобным хозяйствам во времена национального проекта «Развитие АПК».
Теперь оказывается, что эти деньги были потрачены зря. Свиньи, которых закупали личные подсобные хозяйства (ЛПХ) несколько лет подряд, в большинстве своем не подходят для современного оборудования (они содержат избыточное количество жира), поэтому значительную часть сырья переработка покупала за границей, теперь сырья стало меньше, цены растут. То же и с молоком: надои в ЛПХ меньше, чем в агрохолдингах (3496 кг в расчете на одну корову в личных хозяйствах против 4519 кг в холдингах, говорится в докладе министра), но из-за вливаний госсредств доля ЛПХ в ресурсах переработки остается значительной. Отрасль то и дело сотрясают локальные кризисы, а проблемы с ростом производства начались не сейчас, а примерно год назад, когда сократился объем госсубсидий по выданным селу кредитам.
Чиновники ищут деньги, чтобы снова подтолкнуть рост в сельском хозяйстве, а в Кремле ищут крайних, говорит собеседник The New Times в администрации президента. Министр Федоров умудрился даже бумагу про эмбарго написать с опозданием и только с третьей попытки, горячится он, доклад, сделанный 3 октября, оставил очень много вопросов, на которые министр не смог ответить. Похоже, есть проблемы и у вице-премьера Дворковича. «Копают», — отвечает на вопрос о его позициях чиновник аппарата правительства.
Но уже понятно, что отставками дело не решить. В правительстве и Кремле все чаще заговаривают о разных мерах государственного вмешательства, которые могут остановить рост цен. В докладе Федорова есть пункт о создании «оптово-распределительных центров и инфраструктуры социального питания», стоить это будет 72,9 млрд руб. до 2020 года. Речь идет о социальных продуктах, поясняет чиновник ведомства, с фиксированными ценами, которые можно разными способами доставлять необеспеченным слоям населения. Говорят и о возрождении сети потребкооперации. За любой из вариантов вмешательства в рынок продовольствия государству придется заплатить, признают знакомые с планом создания инфраструктуры «социального питания» чиновники.
Выход без выхода
Цены — это одна головная боль, но есть и другая. Введя санкции, Россия оказалась перед сложной проблемой: как их отменять? «Нужно четко понимать, когда будут отменены санкции», — говорит специалист по аграрному маркетингу Елена Тюрина, имея в виду, что аграрии должны понимать, могут ли они брать долгосрочные кредиты, закладывая в бизнес-план отсутствие дешевой продукции европейских конкурентов на рынке. Об этом же говорят и чиновники Минсельхоза. Один из них уверен, что санкции, даже если их отменят, просто нужно заменить ужесточением технических регламентов и требований к импортной продукции. Так или иначе, все они согласны с тем, что снова полностью открывать рынок для продуктов из Европы нельзя.
Выбор между интересами села, которое хочет больше денег и не хочет видеть конкурентов, и интересами миллионов горожан, которые не хотят платить за еду больше, — это уже не экономический, а политический выбор. Кремлевский сотрудник переживает на эту тему: «Губернаторам надо выбирать: или закрывать глаза на контрабанду, или готовиться к волнениям из-за роста цен».
Почти такой же выбор скоро встанет и перед Кремлем: либо придется отменить эмбарго, хотя бы ослабить его, либо смотреть, как рост инфляции и ослабление рубля подталкивают друг друга к пропасти.
Ранее The New Times уже публиковал материалы о том, что будет происходить с продовольствием в России:
