Молодые в пролете

Непредсказуемость Нобелевского комитета давно и хорошо известна. Тем не менее, каждый год ученые-экономисты, лекторы и студенты экономических факультетов составляют свои списки ученых, которые, по их мнению, достойны высшей награды.

Принципы гадания

В основе прогнозов лежат, как минимум, три фактора: цитируемость, направление исследования и возраст ученого.

Уровень цитируемости в престижных и пользующихся репутацией «трудных для попадания» академических журналах является одним из ключевых критериев оценки влияния того или ученого-экономиста на профессиональное сообщество. Анализ цитирования в журналах с высоким влиянием (импакт-фактором) и позволяет каждый год строить и обнародовать свои прогнозы компании Thomson Reuters, которая владеет поисковой платформой Web of Science. Список имен составляется с 1989 года, с 2002-го компания публично объявляет претендентов. За это время Thomson Reuters сформировал пул из 59 экономистов: 10 из них уже получили Нобеля.

Однако правда и то, что предсказания Thomson Reuters редко оказываются точными: лишь двое экономистов получили премию именно в том году, в котором их победу предсказывала Thomson Reuters — в 2002-м и 2003 годах.

Второй фактор, определяющий шансы победителя, — область исследования. «Два-три года подряд одно и то же направление Нобелевский комитет, как правило, не отмечает, — говорит Олег Замулин, декан факультета экономики ВШЭ. — Скажем, в прошлом году премию дали за финансы, поэтому в этом году вряд ли Нобелевка достанется экономисту из этой области». Более того: пауза между награждениями за вклад в одну и ту же область экономических исследований порой растягивается на десятки лет. К примеру, в 1993 году награду получил Дуглас Норт, родоначальник новой институциональной теории, и лишь спустя 16 лет премия была вручена Элинор Остром, работавшей в смежной с Нортом области.

Правда, бывают и исключения: например в 2007 году Нобелевскую премию получили Леонид Гурвич, Эрик Маскин и Роджер Майерсон — за вклад в теорию игр, хотя за два года до этого, в 2005-м, теория игр в лице Роберта Ауманна и Томаса Шеллинга уже получила Нобеля.

Наконец, третий фактор — возраст лауреата. В отличие от естественных наук, открытия в экономической теории не имеют быстрого и явного воздействия ни на саму науку, ни на ее прикладные результаты. Самым молодым экономистом, получившим Нобеля, был Кеннет Эрроу — он получил премию в 51 год. Самым пожилым — Леонид Гурвич, получивший награду в 90 лет. И если в физике средний возраст лауреата 55 лет, то в экономике — 67.

Хрустальный шар — 2014

В этом году претендентами, по версии Thomson Reuters, стали четверо ученых.

Самый неочевидный претендент — профессор Стэнфордского университета Марк Грановеттер. Он не является «чистым» экономистом: Грановеттер работает на стыке экономической теории и социологии и является основателем направления, которое получило название «новой экономической социологии». В своих работах он доказывает, что изучать экономическое поведение без учета социального контекста невозможно, поскольку и отдельные люди и компании связаны между собой социальными связями, которые влияют на выбор ими экономических решений и поступков.

Известный российский политэкономист, профессор ВШЭ Константин Сонин полагает (так он написал в своем «Живом Журнале»), что премия по экономике — социологу — это из разряда невозможного, каким бы хорошим социологом не был претендент. Однако Грановеттер — автор двух самых цитируемых в политических науках работ: «Сила слабых связей» (1973) — 6900 упоминаний и «Экономическое действие и социальная структура: проблема укорененности» (1985) — 6050 упоминаний. «Только шесть статей, напечатанных в экономических журналах, имеют аналогичный уровень цитирования, и половина из них — это работы нобелевских лауреатов», — указывает аналитик Thomson Reuters Дэвид Пендлбери.

«Работа Грановеттера 1985 года — это программная статья, в которой он показал, что не все экономисты могут объяснить своими теориями и моделями, — комментирует Ольга Кузина, профессор кафедры экономической социологии ВШЭ. — Он наглядно продемонстрировал, что факторов, оказывающих влияние на экономические поступки человека, намного больше, чем полагают экономисты, и пренебрегать ими не стоит».

«Работает на Грановеттера и третий фактор — ему 70 лет, а первая и пока последняя Нобелевская премия за исследования в области экономической социологии была присуждена 22 года назад — профессору Гэри Беккеру в 1992 году.

Два других претендента — Израэл Кирцнер и Уильям Баумол (оба из Нью-Йоркского университета, США) внесли заметный вклад в теорию предпринимательства, считает научный руководитель Лаборатории исследований предпринимательства ВШЭ Александр Чепуренко: «Кирцнер переосмыслил суть предпринимательства и в своих работах объяснял, почему одни люди видят возможности, используют их и становятся бизнесменами, а другие — проходят мимо».

Работы Уильяма Баумола из совершенно другой области: на протяжении многих лет он изучал, почему в одних странах формируется благоприятный экономический климат, а в других, похожих или имеющих схожие условия, — нет. На огромном статистическом материале Баумол проанализировал экономические, политические и социальные факторы и объяснил, какая их комбинация способствует становлению предпринимательской прослойки, а какая — прослойке чиновников, извлекающих ренту из своего офиса. Эти факторы оказались особенно важны для стран с переходными экономиками.

По критерию возраста (Кирцнеру — 84, Баумолу — 92) и области исследования (за все время существования премии ее ни разу не давали за теорию предпринимательства) эти кандидаты, что называется, «проходят». Однако, профессор Замулин полагает, что у нью-йорских экономистов шансов не много, так как их идеи не получили широкого распространения среди экономистов. Впрочем Замулин отмечает, что Нобелевский комитет в этом смысле не предсказуем: иногда он отмечает широко известных ученых, таких как Дуглас Норт, представляющих модное на тот момент направление исследований (институциональная теория, теория игр), а иногда дает премию тем, чьи «имена совсем не на слуху».

Фавориты

Гарвардский профессор Филипп Агийон и Питер Ховитт из Броуновского университета имеют лучшие шансы на Нобелевскую премию — во всяком случае, из списка, обнародованного Thomson Reuters, считает Замулин. Агийон и Ховитт сумели описать языком математики знаменитую в политэкономии теорию Йозефа Шумпетера* — о созидательном разрушении (согласно Шумпетеру, развитие экономики происходит за счет технологического прогресса, который уничтожает старые компании и способы производства, в результате чего им на смену приходят более прибыльные и эффективные методы и бизнесы). Они так же показали, как факторы, связанные с предпринимательством, оказывают влияние на рост экономики. Работа Агийон—Ховитта, опубликованная в престижном Journal of Econometrics, цитировалась на Web of Science 1350 раз и входит в сотню наиболее упоминаемых работ экономистов, вышедших после 1955 года, указывает Thomson Reuters.

Последний раз Нобелевский комитет отмечал экономиста в этой области в 1987 году (Роберт Солоу), но, по мнению профессора Сонина, премию за теорию (экономического) роста** скорее заслуживают Пол Ромер (58 лет, профессор экономики бизнес-школы Стерн Нью-Йоркского университета) — за эмпирические исследования, повлиявшие на развитие теории роста, и Роберт Барро (70 лет, Гарвардский университет) — за разработку фундаментальной модели экономического роста. Что касается фактора возраста, то для «нобелевки» Филипп Агийон кажется слишком молодым — ему всего 58 лет, тот же минус и у Пола Ромера, а вот 68-летний Питер Ховитт и Роберт Барро вполне подходят.

Когда этот номер журнала появится в киосках, читатели уже будут знать, кого на самом деле выбрал Нобелевский комитет, и — будут знать, за кого стоит болеть в следующем году.