Время платить за Крым

Западные страны не собирались морить Россию голодом. Санкции США, ЕС и Японии, к которым может присоединиться еще и Норвегия (она не входит в ЕС), в отношении секторов российской экономики устанавливают ограничения на заимствования российских банков и компаний (не более 90 дней), запрещают ввоз в страну технологий двойного назначения (то есть таких, которые могут быть использованы как в мирных, так и в военных целях) и оборудования для нефтегазодобычи. «Роснефть», например, уже объявила, что ей, возможно, придется отложить проекты, в которых госкомпания партнерствует с американской Exxon Mobil (подробнее смотри на стр. 30). Планов запрещать импорт французских вин, литовской «молочки» и испанского оливкового масла не было у самых оголтелых противников украинской политики России.

Но руководство страны решило помочь недоброжелателям. 6 августа Владимир Путин своим указом № 560 «О применении отдельных специальных экономических мер в целях обеспечения безопасности Российской Федерации» распорядился на год запретить импорт продовольствия из стран, принявших в отношении России санкции. Правительство отреагировало мгновенно и уже 7 августа запретило импорт мяса, птицы, рыбы, ракообразных, моллюсков и прочих «водных беспозвоночных» (так в постановлении правительства), колбас, молочной продукции, орехов, овощей и фруктов. И уже к вечеру таможня перестала пропускать фуры с заморской едой: граница на замке, ни дня, ни рубля, ни грамма врагу не отдадим! Слава богу, детское питание под запрет не попало, что специально было оговорено. Очевидно, власть решила не провоцировать голосистых мамочек: Крым, конечно, наш, но детей-то чем-то кормить тоже надо. Продовольственный импорт традиционно составляет довольно заметную долю в потребительской корзине россиянина. На него в 2013 году приходилось, по данным Росстата, 36% розничного продовольственного товарооборота. Эта доля относительно стабильна, с 2005 года она колеблется в диапазоне 33–36%. Около половины импорта — из стран, которые ввели против России санкции. По расчетам Института комплексных стратегических исследований (ИКСИ), на импорт в 2013 году приходилось 43% расходов населения на продукты питания (это максимум, в предыдущие тринадцать лет этот показатель колебался в диапазоне 35–43 %).

Наиболее высока доля импорта в потреблении фруктов и ягод, говядины (большая часть — из Бразилии и Парагвая, которые под санкции не попадают), сыров, свинины (более 40 % поставлялось из Канады, чьи свиньи теперь персоны нон-грата в России), животного масла. Импортное продовольствие — отнюдь не только «элитные» продукты. Это еще и вполне «обычные» украинские конфеты, финское масло и норвежская семга, расфасованная на российских фабриках. Пока санкции не введены против украинского продовольствия, но его доступ на российский рынок и так ограничен силами Россельхоз- и Роспотребнадзора.

Покупатели заметят не только исчезновение привычных брендов. Подорожает российское продовольствие: мгновенной замены европейскому продовольственному импорту найти не удастся, предложение на рынке при стабильном спросе сократится, и производители не смогут не повысить цены. Правительство этого и ждет, поэтому одновременно с ограничением импорта будет думать о том, как контролировать цены на внутреннем рынке.

Такой опыт есть: в 2008 году чиновники ввели регулирование цен на основные продукты питания — «товары социальной значимости». Регулировалась величина торговой наценки и отпускные цены производителей. Ничем хорошим это не закончилось: «спекулянтами» тогда занимались Генпрокуратура и ФАС, торговцы были вынуждены компенсировать отсутствие прибыли на основных товарах, ускоренно поднимая цены на те, что не вошли в список. В тяжелом положении оказались хлебо- и молокозаводы: они были вынуждены работать чуть ли не себе в убыток.

«Не надо сюда больше везти. Кормите свою Европу!», — с напором заявил российский таможенник украинцу, ехавшему с автором в поезде Киев — Москва и имевшему при себе некоторое количество овощей и фруктов. И правда, зачем нам непатриотичные вражеские яблоки из-под Житомира?

Международная торговля — игра с ненулевой суммой. Другими словами, принцип «я победил, он — проиграл» — в данном случае не работает. Выигрывает и продавец (новые рынки, рост выручки и прибыли), и покупатель (снижение цен за счет конкуренции, рост разнообразия). Желание «навредить врагу» — естественная человеческая слабость. Но сделать это, не ударив одновременно по «своим», в международной торговле практически невозможно. Поэтому мщение — плохой советчик в вопросах экспорта и импорта.

Санкции против России очень тяжело дались западным странам. Они долго раскачивались. Никому не хочется терять доходы и рабочие места — поэтому так сильно в европейских странах проросийсское лобби: по первым прикидкам «ответка» российской власти может обойтись странам ЕС в $ 12 млрд. Но вводя «ответные санкции», Россия уж точно наказывает саму себя. Возникает эффект удвоенного наказания: «Учитель, вы назначили мне 20 ударов плетью, и это так ново и справедливо, что добавьте еще 10 ударов по тому же месту от меня лично». Явный мазохизм! Для России импорт продовольствия из Европы имеет большее значение, чем для Европы — возможность кормить Россию. Вот если бы Кремль среди зимы распорядился отключить Европу от поставок газа и нефти, это стало бы для нее серьезной травмой. А запрещая импорт продовольствия, мы сильнее наказываем себя, чем европейцев, американцев и австралийцев.

Еще эффективнее мазохистскую задачу автонаказания решают другие ответные меры, обсуждаемые правительством. Они вызваны санкциями ЕС, погубившими «Добролет» (лоукостер «Аэрофлота, летавший в Крым). Из-за санкций с ним отказались работать контрагенты по лизингу, техобслуживанию, страховой защите, предоставлению аэронавигационной информации и т.д.

Впрочем, погубили ли «Добролет» именно санкции — неизвестно. «Добролет» начал летать около месяца назад, основным его направлением стало Москва — Симферополь, а стоимость перевозок определялась не рынком, а политикой. В России не приживаются даже частные лоукостеры, а уж политически мотивированные — и подавно.

За санкции против «Добролета» российские чиновники готовы мстить. Обсуждается запрет транссибирских перелетов из Европы в Азию для европейских компаний. Этот ответ, как и ограничение импорта продуктов, ударит по обеим сторонам. На транссибирских полетах европейцев зарабатывает «Аэрофлот», получающий за них плату в $300-400 млн в год. ЕС в ответ на запрет транссибирских перелетов может вообще закрыть небо для российских компаний. После этого логичным шагом станет взаимный отказ в выдаче въездных виз.

В минувший четверг на заседании правительства премьер Медведев заявил, что российские ответные санкции могут коснуться также автопрома, авиа- и судостроения. В двух первых секторах российское производство (если не учитывать сборку иностранных автомобилей на территории нашей страны) совсем неконкурентоспособно, у судостроения есть потенциал, но оно уже давно находится в тяжелой ситуации. Так что правительство продолжает упорно придумывать меры, которые ударят по «своим» больше, чем по «чужим».

Отрадно одно: ответные санкции России лишают россиян еды, а «Аэрофлот» — денег, но пока не касаются финансов и виз. Ведь ответные меры против стран, которые ввели санкции, теоретически могли бы выглядеть и так: 1) запретить россиянам посещение этих стран, 2) запретить банкам и другим финансовым институтам из этих стран, а также их российским дочкам любые операции с российскими клиентами, 3) в случае введения отдельными странами секторальных санкций или начала преследования росзагрансобственности по делу ЮКОСа — конфисковать на территории России всю собственность, принадлежащую юридическим и физическим лицам из этих стран.

Санкции вредны еще и потому, что если начал, остановиться уже очень трудно, если  и вовсе невозможно.

Банкиры называют «токсичными» активы, которые кажутся нормальными, но на поверку оказываются отравленными: «плохие» кредиты, акции фирм-пустышек, облигации компаний, которые перебрали кредитов и не могут справиться с выплатами. Новая волна санкций, введенная западными странами против России на рубеже июля-августа, делает токсичной всю страну, а не только корпорации, банки и людей, попавших в санкционные списки.

Проблема в том, что никто не знает — кто окажется в санкционных списках завтра. А теперь представьте себя, скажем, на месте американского инвестбанка, которого нанимает в качестве организатора выпуска евробондов российская компания, совместно с немецкой выпускающая где-нибудь на Урале, допустим, тепловозы и продающая их РЖД. Если бы дело было год назад — no problem: нужный проект, богатый покупатель, хороший европейский партнер. Теперь же проект, скорее всего, не получит одобрения, поскольку покупатель тепловозов, а в случае развития событий — и их производитель, — могут подпасть под санкции. И это касается почти любых проектов.

Точечные санкции против «Газпрома», «Роснефти», Сбербанка, ВТБ, Газпромбанка, ВЭБа и др. — это, конечно, проблема. Российские банки — мощные и желанные заемщики. Отсутствие возможности рефинансировать долг ляжет тяжким бременем на Центральный банк и госбюджет. У одного Сбербанка на 1 апреля было $39 млрд долга в иностранной валюте. По расчетам Morgan Stanley, за ближайшие 12 месяцев российские государственные и частные компании и банки должны вернуть $161 млрд. Без рефинансирования это невозможно.

В отрыве от международных рынков капитала, с убитой пенсионной системой единственным источником средств для российских банков и компаний станет бюджет и печатный станок. Ценные для государства компании получат деньги из госинвестфондов, что в перспективе приведет к разгону инфляции и падению курса рубля. В этом смысле вопрос об ограничении поставок импортного продовольствия может стать неактуальным — оно станет слишком дорогим.

Но главная проблема — это внезапно обнаружившаяся токсичность любых российских активов, даже тех, что никогда не подпадут под санкции. Она заставляет инвестбанки и фонды прямых инвестиций быстро резать лимиты, выделенные на вложения в российские активы и спешно думать, какие развивающиеся рынки могут заменить в их портфелях Россию.

Самый страшный сценарий — это если наши политики войдут в раж. Найдут нового торгового партнера в Иране (по информации ряда СМИ, готовится многомиллиардная сделка «нефть в обмен на машины, металлы и зерно»). Решат компенсировать всем госбанкам, госкомпаниям и компаниям друзей Путина потери от санкций. Начнут латать за счет госинвестфондов и ЦБ дыры в банковских балансах и финансировать крупные инфраструктурные проекты. Это сценарий не «ползучего», а резкого роста инфляции и падения рубля. Вероятно, такой сценарий снизит популярность украинской политики Путина у населения России. Но, скорее всего, политический режим к тому времени станет настолько авторитарным, что мнение населения уже перестанет его интересовать. Придется платить за Крым и Донбасс.