«Дело Литвиненко»: промежуточный успех

Полтора года назад британский суд, можно сказать, официально подтвердил: в документах по делу об убийстве моего мужа есть след российского государства. Что за след — сказать не могу, материалов я не видела. Зато сразу же после этого начались какие-то странные телодвижения со стороны английского правительства, пошли распоряжения о засекречивании документов. Коронер Роберт Оуэн, который вел наше дело, начал собственную судебную тяжбу с главой Форин-офиса Уильямом Хейгом: Оуэн пытался получить право использовать хотя бы те документы, которые он уже успел увидеть. Ему в этом было отказано.

Тогда я стала добиваться проведения открытого общественного расследования* смерти мужа. В июле 2013-го на мою надзорную жалобу последовал отказ — уже от имени главы британского МВД Терезы Мэй. Она сослалась тогда на список из шести пунктов, в числе которых был и «ущерб международным отношениям Соединенного Королевства» (с какой страной — не было указано, но все понимали — речь шла о России). Коронер Роберт Оуэн предложил мне оспорить это решение. Прежде чем пойти на такой шаг, я посовещалась с адвокатами (они, кстати, работают совершенно бесплатно). Если бы мы проиграли, мне пришлось бы выплатить 50 тыс. фунтов судебных издержек. Денег таких у меня не было ни тогда, ни сейчас, так что пришлось бы думать, как выходить из этой ситуации. Тем не менее мы решили рискнуть.

И вот — трое судей Высокого суда приняли решение в мою пользу. Доводы МВД, что, мол, общественное расследование проводить не стоит, суд признал недостаточными.

Для меня это большой моральный успех. Хотя успех, конечно же, промежуточный.

Мы все в очередной раз убедились: Англия не та страна, где все решает телефонное право. Конечно, со стороны порой все выглядит так, будто правительство может каким-то образом руководить судом. Но на судей здесь бесполезно пытаться давить. Все участники процесса пользуются ровно теми рычагами, которые существуют в английском законодательстве. И тем журналистам, которые нашептывали мне, будто дело моего мужа отдано на заклание хорошим отношениям с Россией, всяким бизнес-интересам, я могу сейчас сказать: нет, ребята, вы ошибались.

Между прочим, и в прошлом году, когда умер Борис Березовский, пошли разные разговоры по поводу возможной развязки. Владимир Жириновский заявил, что он, мол, встречался с Березовским и тот обещал ему прекратить расследование дела Литвиненко. Слышать это было смешно. В Англии право остановить расследование есть только у судьи. И даже если я, к примеру, пожелаю выйти из процесса как заинтересованная сторона — само расследование не остановится.

А сегодня ко мне иногда подходят совершенно незнакомые англичане и говорят: «Держитесь, вы делаете большое дело». Им самим важно получить доказательства того, что политики не могут влиять на суд.

Что дальше? Мне сейчас трудно назвать точные сроки, когда начнется расследование. Впрочем, сама процедура будет проходить за закрытыми дверями. Полиция уже назвала Андрея Лугового и Дмитрия Ковтуна в качестве основных подозреваемых, и в ходе расследования могут быть представлены конкретные доводы в пользу этого вывода.