Сочи глазами ветерана «Вымпела»

За плечами автора — десятки успешных «учебных диверсий» на самых охраняемых объектах страны, опыт работы за рубежом и разработка мер контртеррористической безопасности для ядерных объектов промышленного и военного назначения. Но на этот раз я лечу в Сочи как частное лицо: меня волнует, насколько защищены мои сограждане, которые собираются на Олимпиаду.

Из обширного арсенала средств нелегальной работы решаю использовать только самые простые и надежные: визуальное наблюдение, подслушивание и «выведывание втемную». Никаких проникновений на режимные объекты, никаких специальных технических средств и никакой агентурной работы. Только глаза, уши, разговоры и включенные мозги.

Поскольку я еду в «аналитическую поездку», можно не шифроваться — беру билеты на Аэрофлот и заказываю номер в сочинской гостинице на свое имя.

На первом рубеже досмотра в Шереметьево охрана работает весьма тщательно: заставляют включать мобильные телефоны, планшетники, ноутбуки, открывают даже пачки с сигаретами — на предмет обнаружения в них взрывчатого вещества. Рентгеноскопия багажа и рамки металлоискателя — само собой. Молодцы! Зачет.

Дальше — обычная процедура: регистрация, контроль безопасности перед входом в стерильную зону. Сдаю всё. На руках только телефон, бумажник, посадочный талон и купленная тут же книга про махинации на сочинской Олимпиаде. «Спецлитературу» изучаю прямо на борту самолета: через два часа полета я нашпигован самыми невероятными слухами, а также — что еще важнее — и весьма достоверной информацией о всех олимпийских объектах. Все это очень полезно для предстоящей болтовни с моими будущими «связями».

В зале выдачи багажа аэропорта в Адлере начинаю работать: больше всего меня интересуют рубежи контроля и возможность их преодоления террористами. Пока напрягаюсь не сильно — мы в стерильной зоне и обработаны службами безопасности еще в Москве.

А вот и багаж. Быстро. Впрочем, людей и рейсов тоже немного. Моя сумка в целости и сохранности. Готовлю квиток на вынос багажа, но, к моему удивлению, на выходе из зоны контроля его никто не спрашивает. Это лафа для барсеточников, но на общую террористическую безопасность не влияет.

„

Из обширного арсенала средств нелегальной работы решаю использовать только самые простые и надежные: визуальное наблюдение, подслушивание и «выведывание втемную»

Из охраняемой зоны прилета метров 100 иду по улице до входа в железнодорожную зону. Меня интересует система контроля при переходе в железнодорожную зону и, конечно, знаменитая сименсовская «Ласточка», электропоезд, купленный в Германии специально для Олимпийских игр: «Ласточка» ходит от Сочи через все олимпийские объекты вплоть до горного кластера «Красная Поляна». И вокзал, и сама «Ласточка» меня интересуют как объекты атаки.

При входе на железнодорожную станцию «Аэропорт» снова прохожу личный досмотр. Полицейских много — человек шесть. Вместе с ними рослые казаки в серых суконных бушлатах с черной оторочкой и такой же черной меховой шапке с красным суконным верхом. Галифе, хромовые сапоги, но главное — сами ребята не дохлики. Крепкие, сорокалетние дядьки богатырского вида. Иностранцам понравится.

Дальше надо сесть на аэроэкспресс — и через семь минут ты на станции «Адлер», от которой отходит «Ласточка».

Выхожу в Адлере. С перрона в здание нового вокзала не пускают, отправляют через центральный вход. Правильно — там оборудована новейшая система досмотра. Новый вокзальный комплекс поражает воображение: тот старый, советский, сейчас отреставрированный и чистенький, как музейный экспонат, смотрится инвалидной коляской, припаркованной рядом с шагающим экскаватором. Огромные, светящиеся изнутри красным сиянием буквы РЖД говорят, что на понты здесь денег не жалеют.

А вот и первые проколы в системе безопасности. Перед рамками металлоискателей и транспортерами, отправляющими багаж и ручную кладь на просвечивание, выстроились человек тридцать. В замкнутом стеклянном предбаннике пассажиры стоят двумя ровными потоками, распадающимися на четыре ручейка — по числу пунктов досмотра. Молодая женщина рядом со мной боязливо косится на дагестанцев с огромными спортивными сумками, стоящими перед ней, и бурчит то ли себе под нос, то ли в мой адрес: «До новогодних праздников (4 января 2014 г. вступил в действие указ президента о повышении мер безопасности в зоне олимпийских объектов. — The New Times) проверяли хуже и быстрее, зато очередей никаких не было. А сейчас копаются в каждой сумке, народу набилось — взрывай не хочу!»

Не будучи профи, женщина уловила угрозу: мы сейчас — хорошая мишень для террористической атаки. Вместе с полицией нас уже человек 50, не считая постоянно шныряющих кинологов с собаками. Впрочем, все не так страшно, если на привокзальной площади есть еще один периметр контроля. Завтра вернусь проверю.

Ребята-полицейские за аппаратурой контроля — молодые, открытые, еще не испорченные службой лица. При этом приветливость в обращении не мешает им ловить в багаже такие мелочи, как металлическая пряжка от кожаного байкерского ремня или тефлоновый утюжок на самом дне сумки.

Эскалатор несет нас на третий этаж. А вот и сюрприз. Для того чтобы попасть в «Ласточку», надо пройти еще один рубеж досмотра, причем самый серьезный. Кроме привычных рамки и рентгена вижу новинку — анализатор обуви с надписью boot analizer. Внешне устройство похоже на массажер для ног, с углублением в виде подошвы ботинка. Девушку просят поставить в устройство ногу — у нее туфли на высоком каблуке.

Неожиданно полицейский спрашивает автора, что за баллончик лежит в сумке. Это пена для бритья: в Москве специально бегал по магазинам — искал баллончик минимального объема. Но и с ним, оказывается, в поезд нельзя. Я недоумеваю и пытаюсь доказать, что мы уже не в самолете. Да и багажного отделения в «Ласточке» нет.

— Ребята, а как же олимпийцы? Вы что, весь мир заставите выкидывать пену для бритья? Это же негигиенично.

— Это вы к Путину обращайтесь. У нас указ с его подписью, — отвечает мне девушка-сержант и демонстрирует огромный пластмассовый короб, доверху набитый пенками, кремами для рук и прочей парфюмерией. Мой баллончик отправляется туда же.

Наконец, я в «Ласточке». Три рубежа контроля позади. И тут меня осеняет — я таки стал злостным нарушителем: в моем несессере остался нетронутым одеколон «Йоджи Ямомото», ровно 50 запрещенных миллилитров.

На ж/д вокзале долго не задерживаюсь. Режим охраны и рубежи защиты изучу завтра, когда будет светло. Долго пытаюсь найти такси. После теракта в Волгограде таксистам парковаться у вокзала было запрещено. Гениальное решение. Дай охранителям волю, они и пассажирам передвигаться запретят.

Моему бомбиле олимпийские меры явно не по душе: стоянки у самых оживленных объектов запретили, лицензии отбирают, гостей на Играх будет обслуживать только специально аккредитованный транспорт, за проезд без пропуска по «олимпийской полосе» — штраф пять тысяч рублей. «Гоняют как собак, эвакуаторы как коршуны налетают», — резюмирует таксист.

Бомбилу жалко, но для безопасности Олимпийских игр это хорошо. Мне же надо срочно бросить вещи в отель и успеть на встречу со старой знакомой — Анной В.

Администратор «Маринс Парк Отель» предупреждает: не забывайте карточку отеля — иногородних россиян без гостиничной карты или временной регистрации могут задержать.

В баре пожилой армянин, похоже, управляющий, горько жалуется стоящим за стойкой парню и девушке: «Вах! Совсем дела плохи — к нам на Олимпиаду заселят одних китайцев. А они не бухают! Разве что пиво купят…»

С Анной мы встречаемся у входа в отель и сразу спешим на набережную. Идет моросящий дождь. У моря царит грусть мертвого сезона. Из доброго десятка ресторанчиков и кафе мы с трудом находим один работающий.

Анна рассказывает, как пыталась исполнить указ Путина о повышении мер безопасности на период Олимпиады и как у нее ничего не вышло.

Анна — москвичка. Но живет в Адлере. Вместе с мужем строит дом: он в Москве зарабатывает деньги, она на месте контролирует стройку. 7 января, прилетев из Москвы после новогодних праздников, она первым делом отправилась узнавать, где ей нужно зарегистрироваться. О том, что президентский указ по усилению мер безопасности в Сочи дает ей на это всего три дня, она узнала из интернета. Это с точки зрения проверки контртеррористической безопасности важно: режим регистрации может стать очень действенным средством по выявлению террористов. Конечно, если это режим, а не способ сшибания мзды с приезжих гастарбайтеров.

Однако полицейские на вокзалах и улицах города о регистрации в трехдневный срок слышали впервые. Лишь один вспомнил: за отсутствие регистрации теперь надо штрафовать на пять тысяч рублей. Но где, собственно, надо регистрироваться — сказать затруднился.

В местном управлении ФМС на вопросы Анны ответили, что им сейчас не до ее регистрации: им бы успеть с олимпийскими волонтерами. Наконец, Анна дошла до обычного паспортного стола. Очередь у входа внушала опасение, что суток, остающихся до истечения срока, выделенного Анне президентским указом, явно не хватит — народ записывался с вечера предыдущего дня.

— Ты, дочка, в Туапсе поезжай, — научила Аню одна из старушек, — потеряешь полдня, возьмешь там билет до Сочи и снова у тебя три дня (отпущенные на регистрацию) будут. И делов-то на 112 рублей! Зато все по закону.

Пока Анна бегала по инстанциям, власти одумались: уже 10 января, просуществовав три дня и переполошив тысячи законопослушных сочинцев, требование об обязательной регистрации было отменено. Таким образом, меньше чем за месяц до открытия Олимпиады одна из эффективных мер защиты от терроризма была ликвидирована.

На следующий день с помощью Анны иду пообщаться с местными. Небольшой офис рядом с казачьим рынком. Я начинаю профессионально слушать. Предмет особого интереса: условия строительства олимпийских объектов — можно ли во время стройки незаметно пронести и вмонтировать взрывные заряды? Например, в сооружения, где соберутся большие массы людей или особые люди, ВИПы.

Причина беспокоиться есть: Кадырова-старшего взорвали на стадионе в Грозном ровно по этой технологии — мощный заряд, заложенный под правительственной ложей еще на этапе строительства, привели в действие с помощью проводов, также заранее выведенных наружу.

Одна из женщин дает мне исчерпывающие ответы. Ларису на стройку «Фишта» — центральной спортивной арены Олимпийских игр — в декабре прошлого года позвал старинный приятель из Ульяновска. Срочно понадобились маляры и штукатуры, хотя Лариса вовсе не строитель — сильная и ловкая женщина лет сорока, работала тренером по лечебной физкультуре. Некая ульяновская компания «Веллес» заключила контракт с другой компанией, а та, в свою очередь, с московской — кажется, она называлась «Атриумом» — вроде официальным субподрядчиком «Олимпстроя». Цепочка получилась длинная, а в итоге все рабочие оказались на птичьих правах — контракта ни с кем не заключали, обещанных за аврал денег (60 тыс. рублей) платить не стали.

„

Там, где нал правит бал, контртеррористические предосторожности могут носить лишь бутафорский характер.

— Как же вас на стройку пропускали, если контрактов не было? — подвожу Ларису к интересующей меня теме.

— Пропуска временные выдали. Я на машине ездила.

— Досматривали?

— Иногда багажник просили открыть. А так в рюкзаке можно что угодно пронести. Кто мне в термос заглядывать будет?

К разговору подключается индивидуальный предприниматель Валерий. Он тоже сообщает важную информацию, подтверждающую, что действенного контрразведывательного режима на строительстве жилых объектов закрытого Олимпийского парка не было:

— Три дня назад ФМС на стройке корпусов для волонтеров «приняла» 300 человек, в основном сербов — они там фасады отделывали, — рассказывает Валерий. — Местный инженер из Москвы попросил меня вывезти одного хохла и узбека: выручай, мол, без них пропаду — уникальные спецы. Так москвича взяли на выезде — у него регистрации сочинской не оказалось, а спецов его я вывез. На заднее сиденье охрана даже не посмотрела. Я друзьям из Москвы помогаю, — продолжает Валерий — их наняли теплосеть наладить в десяти подъездах. Умоляют поскорее. Говорят, любые акты подпишем, если система хотя бы три недели проработает. У меня тоже временный пропуск есть. Пару раз машину осматривали. А потом привыкли, даже выходить перестали — прямо из будки цепочку опускают, мол, давай не задерживай!

И тут автору стало жалко оперов, обслуживающих это громадное по критериям любой страны строительство. Ну, как им выполнять свои обязанности в барыжных условиях российской действительности?! Там, где нал правит бал, контртеррористические предосторожности могут носить лишь бутафорский характер.

Анна везет меня показать свою стройку. Что ж, посмотрим, что собой представляет частный сектор сочинской Олимпиады — главная «база» любого рода преступников, предоставляющая им кров и иные возможности для подготовки к преступному промыслу.

Знакомая делится своими проблемами: сейчас ни строителей, ни отделочных материалов в Сочи не найти. Зато весь декабрь они с мужем гоняли машины со стройматериалами из Ростова — там и дешевле, и выбор разнообразнее.

Кто о чем, а вшивый о бане: как проверяли машины, идущие в Сочи, на предмет взрывчатки?

Спрашиваю Анну: «На въезде наверняка часами простаивали? Целый грузовик со стройматериалами досмотреть — это сколько же времени понадобится?»

Ответ: «Да нас особо и не досматривали. Так, заглянут в кузов — и пропускают. Это сейчас в Магри всех трясут, но ведь мы заранее готовились». А если и террористы также заранее готовились?

Картина, которая открывается с еще незаконченной террасы Аниного дома, завораживает: как на ладони раскрывается расположенная внизу Имеретинская низменность с подробной 3D-картой Олимпийского парка — так официально называют этот новый город, выросший за семь лет на вчерашних болотах природного орнитологического парка.

Анна уверенно перечисляет объекты: в самом дальнем верхнем углу панорамы — Олимпийская деревня, там будут жить спортсмены и те, кто их обслуживает. Чуть ближе — длинной серо-белой стеной возвышаются корпуса международного пресс-центра. В виде капли поблизости — большая ледовая арена, слева от нее — огромный стадион «Фишт».

Закопать тут минометные трубы или иные самодельные средства доставки взрывных зарядов можно было без проблем. Строители вываливают олимпийский мусор прямо в ближайших деревнях — возить на официальную свалку дорого: 15 тыс. рублей за КамАЗ. Вот и у Анны под окнами нагадили — среди бела дня привезли 20 машин и сбросили весь мусор. И это притом что при подъеме на гору постоянно дежурит охрана — какой-то местный ЧОП, усиленный полицейскими, работающий на Олимпиаду.

Спрашиваю Анну: участковый у вас тут нормальный? Инструктирует, чтобы бдительными были? Паспортный режим проверяет? Аня округляет глаза: да он от нас с этими свалками быстрее света бегает! Днем с огнем не сыщешь!

Как и собирался, днем еду снова в Сочи, снова на «Ласточке». Моя задача — проверить защищенность объектов железнодорожной инфраструктуры от терактов. Хочу посмотреть на систему целиком, начиная от сочинского ж/д вокзала. На первый взгляд все в порядке: десятки полицейских на каждом шагу, пятиметровые заборы из стальной проволоки, пристроенные к вокзалу красивые стеклянные павильоны для углубленного досмотра.

С фугасами дело обстоит совсем плохо: противотаранных систем, способных предотвратить прорыв заминированных автомобилей к павильонам досмотра и зданию вокзала, ваш «диверсант» не обнаружил. Только два хилых шлагбаума. А ведь это несложно и недорого. Вспоминаю свои разведвыходы к военным объектам НАТО в Западной Европе. Помню, удивлялся на первый взгляд «слабости» противотаранных конструкций у американских морпехов — какие-то дизайнерские канаты между стальными чушками натянуты! Оказалось, зря посмеивался. Товарищи постарше объяснили, что это абсолютное ноу-хау: такие канаты даже танк не преодолеет — начнет карабкаться, оторвет гусеницы от земли, а с ними всю силу свою потеряет. Почему здесь, в Сочи, не использовали? Ведь об этих натовских канатах в отчетах моего «Вымпела» все есть. Даже с рисунками. Ну ладно, не до канатов — так положите бетонные плиты на направлениях возможного тарана! Ведь есть опыт чеченских войн, где грузовики со взрывчаткой неоднократно прорывались к зданиям. Или снова авось пронесет?

„

С фугасами дело обстоит совсем плохо: противотаранных систем, способных предотвратить прорыв заминированных автомобилей к зданию вокзала, ваш «диверсант» не обнаружил

Когда едешь по железной дороге, на перегоне от Сочи до Олимпийского парка бросается в глаза: станции суперзащищены, а инженерных средств защиты железнодорожного полотна практически нет. С профессиональной точки зрения это глупо. Нанести мощный удар по поезду с помощью самодельных фугасов можно и на пути его движения. Жертв будет точно больше! Главное, чтобы были пути скрытного подхода и удобные для закладки взрывчатых веществ места.

Идеальным в этом смысле местом на прогоне между Мацестой и Хостой являются широко известные сочинцам так называемые «прокурорские эллинги» — гаражи для яхт и моторных лодок, которые были построены совершенно незаконно еще лет десять назад. На самом деле это никакие не гаражи — недорогая гостиница, на 300 человек. Одно из строений гостиницы, что ближе к Хосте, заброшено и представляет собой идеальное место для закладки фугаса, способного уничтожить целый железнодорожный состав: от окон этой рассыпающейся бетонной хибары до поезда не больше 20 метров. И при этом они у меня пену для бритья отобрали!

В Адлере делаю остановку — на чашечку кофе и проверку привокзальной площади. За мной должок еще со дня прилета: надо убедиться, есть ли там еще один дополнительный периметр контроля, на который я надеялся, стоя в очереди на проверку в день прилета.

Периметра не обнаруживаю — значит, угроза подрыва скапливающихся на входе в здание вокзала людей более чем возможная. Плохо. А тут еще на 10 минут вырубается свет. Досмотр прекращается, люди на входе начинают скапливаться в геометрической прогрессии. Могут такие условия специально создать террористы? Могут! Понимаете, к чему клоню? Правильно: аппаратура досмотра в обязательном порядке (!) должна быть запитана на резервные генераторы. И включаться эти генераторы должны немедленно. Как у меня на даче.

После остановки «Олимпийский парк» система охраны железнодорожного полотна начинает меняться в лучшую сторону: вдоль путей идет крепкий забор со сложной для преодоления, острой, как бритва, и опасной для жизни проволокой «егоза». Тут и там мелькают военнослужащие в полевой форме. На вершине небольшого холма, не менее удобном для закладки фугаса, чем «прокурорские эллинги», боец копает окоп. Наверное, будет наблюдательный пункт или огневая позиция для обороны опасного участка.

Чуть ниже под горой расположен палаточный лагерь внутренних войск. Вывешенный напоказ на заборе белый леопард на черном фоне — шеврон внутренних войск. На подъездах к туннелям инженерные сооружения становятся реально непреодолимыми. Ведь могут, если хотят!

Попытка подняться по канатной дороге заканчивается ничем. Туристов на гору уже не поднимают. Подняв голову, сквозь проливной дождь смотрю, как из непроглядной хмари на меня выплывают закрытые кабинки с военными. Говорят, там, выше по склону, лежит неплохой снег. Мне, озябшему и промокшему до нитки, в это верится с трудом.

Из кабинок выходят молодые молчаливые ребята в горном обмундировании и зимних маскировочных костюмах — белых в рябую, неровную крапинку. За плечами — отменные импортные рюкзаки, в руках — длинные чехлы, очевидно, снайперские винтовки. Сразу видно, что это офицерский состав — так свободно и по-хозяйски они идут в сторону самого дальнего отеля.

Кажется, за горный кластер можно не беспокоиться — не сравнить с прибрежным. Зимой держать (контролировать) периметр в горах не так сложно, как летом. Нетронутый снежный покров сразу расскажет о несанкционированном проникновении. А уйти по сугробам от натасканного для работы в горах спецназа, очень и очень непросто. Такое под силу только самым лучшим профессионалам.

На обратном пути из Красной Поляны ловлю частника. Им оказывается Геннадий — инженер-электрик, обслуживающий местные подстанции, а в качестве халтуры налаживающий аппаратуру интеллектуального контроля на олимпийских объектах. Дорогущая система распознавания лиц пока дает сбои — когда он с напарником подходит к видеокамере, на компьютере загорается надпись: «Неопознанные вещи».

Понимаю: вот кто мне объяснит, почему паспорта болельщиков — карточка размером с тетрадный лист, закатанная в ламинат — такие большие? Гена делает таинственное лицо и, протягивая мне свой паспорт с разошедшимся по краю ламинированием, говорит: «Посмотрите, какой там огромный чип вклеен. Это для того, чтобы все ваши перемещения из зоны в зону лучше фиксировались. Как в супермаркетах — только стойки не пищат, а отправляют сигнал на центральный компьютер». Ясно: это контроль перемещения болельщиков. Неплохо, если таких чипов нет уже у нехороших ребят.

Сказать, что Олимпиада в Сочи совсем не защищена, было бы неверно. Она скорее защищена в свойственной нам манере — если что, воевать будем не умением, а числом. Драйв у бойцов есть, желание справиться с поставленными задачами, достойно представить Россию и защитить людей — огромное.

Горный кластер (Красная Поляна) в целом защищен вполне прилично. Прибрежный кластер — значительно хуже. Но почему такой контраст в инженерной защите? И вдруг меня осеняет: концепция охраны и обороны Олимпийских игр не предусматривает эшелонированную защиту самого города Сочи!

Если моя гипотеза верна, то в ходе Игр вполне неплохо будет прикрыт Олимпийский парк (место проживания спортсменов и участников Олимпиады), транспортные артерии, связывающие прибрежный кластер с горным, и собственно Красная Поляна. То есть две защищенные по максимуму зоны с хорошо прикрытой транспортной артерией между ними.

„

Сказать, что Олимпиада в Сочи совсем не защищена, было бы неверно. Она скорее защищена в свойственной нам манере

Все дыры в системе безопасности Олимпийских игр еще можно «заштопать». Труднее всего, с моей точки зрения, дела обстоят с возможно заранее заложенными закладками ВВ (взрывчатого вещества). Но если очень захотеть, можно все прошерстить еще не один раз. Если у нас такой техники недостаточно, можно позаимствовать у израильтян. Они в этом доки. Ведь не слабо было нам притащить в Гватемалу каток для танцев на льду!

Далее по пунктам:

1. Проникновение террористов и провоз на территорию Большого Сочи взрывчатых веществ и иных средств совершения терактов в последние две недели значительно затруднены. Вместе с тем заблаговременную подготовку террористами атаки на олимпийские объекты исключить нельзя.

2. Наиболее безопасными территориями для гостей Олимпиады являются: Олимпийская деревня, крытые спортивные сооружения Олимпийского парка (там предусмотрен дополнительный контроль на входе), участок дороги от Олимпийского парка до горного кластера и сам горный кластер.

3. Наименее безопасными местами для гостей Олимпиады являются железнодорожный транспорт, в том числе электропоезд «Ласточка» на участке дороги от Адлера до Сочи, сочинский железнодорожный вокзал, туристические маршруты и городские пространства Большого Сочи (гостиницы, рестораны, парки, променады, галерея бутиков в центре города и т.п.).

4. Базирование (конспиративное проживание) террористов наиболее вероятно в частном секторе. Для выявления возможных конспиративных квартир, городских баз и тайников террористов необходимо значительно усилить систему режимных мер и в первую очередь активизировать профилактическую работу участковых инспекторов с населением своих микрорайонов.

5. Особое внимание следует обратить на населенные пункты, расположенные, как поселок «Веселое», на удалении прямой видимости от объектов приморского кластера. Строительные свалки должны быть обследованы на предмет оборудования в них крупногабаритных тайников, предназначенных для хранения средств террористических нападений: взрывчатки, взрывных устройств, а также армейских средств общевойскового боя типа НУРСов (неуправляемых ракет), ПЗРК (переносимых зенитно-ракетных комплексов) и т.п.

6. В обязательном порядке следует дополнительно усилить охрану железнодорожных путей на отрезке Сочи — Олимпийская деревня. Особое внимание следует обратить на противофугасное обследование так называемых «прокурорских эллингов» и других строений, расположенных в непосредственной близости от проходящих поездов, в том числе морского причала на реке Кудепста.

7. Сочинский вокзал необходимо срочно оборудовать противотаранными сооружениями.

8. Привокзальные площади в Сочи и Адлере на период Олимпийских игр перекрыть дополнительными периметрами оцепления, предусмотрев маршруты распределения людских потоков к пунктам досмотра, то есть растянуть очередь, начиная с периметров привокзальных площадей.

9. Усилить охрану городских культурных пространств. Провести ускоренную подготовку администраторов и охранников всех городских кафе, ресторанов и иных мест естественного скопления людей по программе курса минимальной контртеррористической безопасности. Обязать такие учреждения на период Олимпийских игр иметь собственные службы (дружины) контртеррористической безопасности.

Не сомневаюсь, что в органах, отвечающих за безопасность Олимпиады, накоплены тома подобных отчетов, содержащих сделанные автором выводы и предложения. Однако, как это часто бывало в нашей истории, профессионалы оказываются бессильны перед интересами власти и бизнеса.