1. О чем фильм? 2. Чем он хорош? 3. Странности
Картины октября расположены в порядке от менее к более интересным — по версии The New Times. У читателя, понятно, может быть совсем иной взгляд на вещи.
«Весенняя лихорадка»
Китай. Режиссер Лоу Е. Актеры: китайские.
С 15 октября.
1. 2. Лоу Е очень хороший режиссер. Среди прочего он снял шедшую у нас «Реку Сучжоу», замечательную и своим замаскированным эротизмом, и документальным изображением современного Шанхая с черного хода — со стороны дебаркадеров, приречных улиц и баров, переполненных торговцами контрафактным товаром. Потом сделал «Летний дворец» — китайский вариант фильма Фила Кауфмана «Невыносимая легкость бытия». В обоих случаях в сердцевине сюжета — революция и секс. У Кауфмана это был 1968 год в Праге. У Лоу Е — пекинский университет конца 80-х и площадь Тяньаньмэнь, где раздавили танками протестующих студентов. События на площади показаны намеками, но фильм все равно вызвал цензурный скандал в Китае.
«Весенняя лихорадка»* *Интервью с режиссером The New Times опубликовал в № 23 от 15 июня 2009 года. получила приз за лучший сценарий на последнем Каннском фестивале. Фильм, снятый мечущейся камерой в стиле датской «Догмы», поражает даже не любовными сценами с участием мужчин, а тем, насколько спокойно, как само собой разумеющееся (это в Китае-то!), показывает любовный многоугольник: жена — ее муж — его любовник — новый любовник любовника, который при этом еще и любовник жены.
3. В какой-то момент автор этих строк запутался в любовниках. Как выяснилось после каннского просмотра, запутались и другие. Вопрос, кого именно в фильме зарезали, а кто зарезался сам, породил вовсе бурную дискуссию.
«Какраки»
Россия. Режиссер Илья Демичев. Звезды: Михаил Ефремов, Сергей Колтаков, Елена Сафонова.
С 15 октября.
1. О крупном госчиновнике (взятка 100 тыс. у.е. для него — норма жизни), постепенно осознающем, что его жизнь смерти подобна. В выкрутасы (включая непонятную дружбу с юной студенткой — именно дружбу) наш замминистра кидается до того, как понял, что именно с ним происходит. Кидается от подспудного желания ухватить за хвост убегающие надежды.
2. «Какраки» дебютанта Ильи Демичева стал единственным полнометражным игровым фильмом из РФ, который отобрали в программу Венецианского фестиваля, пусть и неофициальную. Из наших игровых картин отобрали еще «Короткое замыкание», но это все-таки альманах, у которого сразу пять авторов.
От венецианского фильма ждешь стилевых изысков. Поэтому во время просмотра поначалу испытываешь легкий дискомфорт: никаких новых форм «Какраки» не открывают. По сути, это типичное советское кино, ориентирующееся, впрочем, на высокие образцы: можно расслышать отголоски и «Гаража», и «Осеннего марафона». Понятно, что в художественном смысле «Какраки» — фильм куда более скромный. Но: а) это фильм-обманка, и после первых двадцати минут ты совершенно не подозреваешь, что ожидает тебя потом. Режиссеру удалось соединить столь нестыкующиеся жанры, как социальный фарс, мелодрама и трагедия; б) феноменален Михаил Ефремов, у которого прежде почти не было главных ролей; в) интересен главный персонаж. Он не взяточник, как пишут в анонсах фильма. Он вполне себе хороший человек, который стал частью системы и обязан играть по ее правилам, в том числе брать взятки. Когда он попал в систему, то думал, что ему повезло. А ему не повезло — он прожил не свою жизнь; г) это чуть ли не единственный отечественный фильм 2000-х, вторгающийся на социальную территорию. Наши режиссеры и продюсеры сторонятся ее как чумы, то ли боясь вызвать гнев начальства и остаться без госфинансирования, то ли считая, что публике социальное кино неинтересно.
3. Гоголевскую линию из фильма (прелюдия о якобы похоронах Гоголя, мотивы из «Шинели» и т. д.) можно было бы и убрать — ничего бы не изменилось.
1. О крупном госчиновнике (взятка 100 тыс. у.е. для него — норма жизни), постепенно осознающем, что его жизнь смерти подобна. В выкрутасы (включая непонятную дружбу с юной студенткой — именно дружбу) наш замминистра кидается до того, как понял, что именно с ним происходит. Кидается от подспудного желания ухватить за хвост убегающие надежды.
2. «Какраки» дебютанта Ильи Демичева стал единственным полнометражным игровым фильмом из РФ, который отобрали в программу Венецианского фестиваля, пусть и неофициальную. Из наших игровых картин отобрали еще «Короткое замыкание», но это все-таки альманах, у которого сразу пять авторов.
От венецианского фильма ждешь стилевых изысков. Поэтому во время просмотра поначалу испытываешь легкий дискомфорт: никаких новых форм «Какраки» не открывают. По сути, это типичное советское кино, ориентирующееся, впрочем, на высокие образцы: можно расслышать отголоски и «Гаража», и «Осеннего марафона». Понятно, что в художественном смысле «Какраки» — фильм куда более скромный. Но: а) это фильм-обманка, и после первых двадцати минут ты совершенно не подозреваешь, что ожидает тебя потом. Режиссеру удалось соединить столь нестыкующиеся жанры, как социальный фарс, мелодрама и трагедия; б) феноменален Михаил Ефремов, у которого прежде почти не было главных ролей; в) интересен главный персонаж. Он не взяточник, как пишут в анонсах фильма. Он вполне себе хороший человек, который стал частью системы и обязан играть по ее правилам, в том числе брать взятки. Когда он попал в систему, то думал, что ему повезло. А ему не повезло — он прожил не свою жизнь; г) это чуть ли не единственный отечественный фильм 2000-х, вторгающийся на социальную территорию. Наши режиссеры и продюсеры сторонятся ее как чумы, то ли боясь вызвать гнев начальства и остаться без госфинансирования, то ли считая, что публике социальное кино неинтересно.
3. Гоголевскую линию из фильма (прелюдия о якобы похоронах Гоголя, мотивы из «Шинели» и т. д.) можно было бы и убрать — ничего бы не изменилось.
«Коко до Шанель»
Франция. Режиссер Анна Фонтен. Звезда: Одри Тоту.
С 8 октября.
1. О том, как воспитанница приюта, а впоследствии провинциальная певичка из рюмочной при борделе превратилась в законодательницу парижских мод, изменившую мир подобно Великой французской революции. После фильма понимаешь, что если говорить о женской моде, то между 1910-ми и 1920-ми дистанция длиннее, нежели между 1910-ми и временами Марии-Антуанетты. Очередной бенефис Одри Тоту, которой продюсеры продолжают дозволять то, что не разрешают большинству голливудских див: исполнять главные роли в картинах, где все мужские роли (обычно основные в Голливуде) — лишь вспомогательные.
2. Похоже, традиционное кино не исчерпало свой потенциал даже в таком штампованном жанре, как история Золушки, ставшей принцессой. Фильм «Коко до Шанель» любопытен уже одним своим дизайнерским решением: в фильме много массовых сцен, но Коко со своими прическами и костюмами всегда выпадает из ряда. Еще: именно этот фильм позволяет понять естественные причины и истоки феминизма — хотя такой задачи он перед собой явно не ставит. Костюмы Коко — очевидный вызов миру, которым правили мужчины.
Французы расточительны или произошла нестыковка продюсерских замыслов. В этом году выходит еще один фильм про Коко: Coco Chanel & Igor Stravinsky, сделанный режиссером Яном Куненом, известным мастером экстремистских картин (боевик «Доберман», психоделический вестерн «Блуберри», экранизация «99 франков» Бегбедера). У Кунена Коко показана в основном в более позднем возрасте — не до, а непосредственно во время и после изобретения духов «Шанель № 5». Фильм Кунена куда более авангардный, достаточно сказать, что он открывается опасной для коммерческой мелодрамы 20-минутной сценой скандального провала «Весны священной» на парижской сцене. Забавно, что Одри Тоту и тоже модная сейчас Анна Муглалис, играющая Коко в «Стравинском», в отдельные моменты фильмов очень похожи. Хотя лица у них совершенно разные, а разница в росте составляет, наверное, сантиметров двадцать. В пользу Муглалис, понятно.
1. О том, как воспитанница приюта, а впоследствии провинциальная певичка из рюмочной при борделе превратилась в законодательницу парижских мод, изменившую мир подобно Великой французской революции. После фильма понимаешь, что если говорить о женской моде, то между 1910-ми и 1920-ми дистанция длиннее, нежели между 1910-ми и временами Марии-Антуанетты. Очередной бенефис Одри Тоту, которой продюсеры продолжают дозволять то, что не разрешают большинству голливудских див: исполнять главные роли в картинах, где все мужские роли (обычно основные в Голливуде) — лишь вспомогательные.
2. Похоже, традиционное кино не исчерпало свой потенциал даже в таком штампованном жанре, как история Золушки, ставшей принцессой. Фильм «Коко до Шанель» любопытен уже одним своим дизайнерским решением: в фильме много массовых сцен, но Коко со своими прическами и костюмами всегда выпадает из ряда. Еще: именно этот фильм позволяет понять естественные причины и истоки феминизма — хотя такой задачи он перед собой явно не ставит. Костюмы Коко — очевидный вызов миру, которым правили мужчины.
Французы расточительны или произошла нестыковка продюсерских замыслов. В этом году выходит еще один фильм про Коко: Coco Chanel & Igor Stravinsky, сделанный режиссером Яном Куненом, известным мастером экстремистских картин (боевик «Доберман», психоделический вестерн «Блуберри», экранизация «99 франков» Бегбедера). У Кунена Коко показана в основном в более позднем возрасте — не до, а непосредственно во время и после изобретения духов «Шанель № 5». Фильм Кунена куда более авангардный, достаточно сказать, что он открывается опасной для коммерческой мелодрамы 20-минутной сценой скандального провала «Весны священной» на парижской сцене. Забавно, что Одри Тоту и тоже модная сейчас Анна Муглалис, играющая Коко в «Стравинском», в отдельные моменты фильмов очень похожи. Хотя лица у них совершенно разные, а разница в росте составляет, наверное, сантиметров двадцать. В пользу Муглалис, понятно.
3. Из фильма так и остается непонятным, благодаря каким качествам неразвитая провинциалка уловила и навязала миру новые тенденции. Просто есть эпизод, когда Коко в каком-то там 1913-м, повинуясь чему-то свыше, вдруг меняет привычный дамский наряд на радикальный полумужской, укорачивает ножницами галстук… и обретает в итоге вид девушки из 2000-х.
«Жажда»
Южная Корея. Режиссер Чхан Ук Пак. Актеры: корейские.
С 29 октября
1. О католическом священнике-корейце, который умирает от болячки типа лихорадки Эбола, но тут же счастливо воскресает и вскоре с отчаянием понимает, что превратился в вампира. Кошмар в том, что он почти святой. Уж точно — последний человек в этом мире, кто согласен пить людскую кровь и в прямом, и в переносном смысле. А еще в том, что девушка, которую он обожает, тоже превратившись в вампира, становится истинным монстром: ненасытным и кровожадным.
2. Фильм получил приз жюри последнего Каннского фестиваля. Вероятно, потому что Чхан Ук Пак, создатель легендарных «Олдбоя» и «Сочувствий господину/госпоже Месть», вновь сотворил непредсказуемое кино. С одной стороны, он не меняет темы и стили столь резко, как некоторые другие мэтры, снимает про одно и то же: насилие, месть, любовь, одержимость. С другой, совершенно невозможно предугадать, какие еще новые натуралистические подробности он изобретет и куда через пять минут повернет сюжет. До самого финала не понимаешь, является ли фильм жутью кромешной или смешнейшей комедией (на самом деле это соединение жути, комедии и трагедии).
Вампиры всегда интересовали серьезных режиссеров. Фильмы про графа Носферату-Дракулу снимали Мурнау, Херцог, Коппола. Современное коммерческое кино прямо-таки заболело вампирами, находя в теме свои повороты. Один из них в том, что многие с превеликим удовольствием захотели бы стать вампирами — уж очень много власти. Конечно, все фильмы про вампиров в чем-то схожи. Но смысл финала, который не разглашаем, безусловно, оригинален.
3. Весь фильм — одна большая странность.
1. О католическом священнике-корейце, который умирает от болячки типа лихорадки Эбола, но тут же счастливо воскресает и вскоре с отчаянием понимает, что превратился в вампира. Кошмар в том, что он почти святой. Уж точно — последний человек в этом мире, кто согласен пить людскую кровь и в прямом, и в переносном смысле. А еще в том, что девушка, которую он обожает, тоже превратившись в вампира, становится истинным монстром: ненасытным и кровожадным.
2. Фильм получил приз жюри последнего Каннского фестиваля. Вероятно, потому что Чхан Ук Пак, создатель легендарных «Олдбоя» и «Сочувствий господину/госпоже Месть», вновь сотворил непредсказуемое кино. С одной стороны, он не меняет темы и стили столь резко, как некоторые другие мэтры, снимает про одно и то же: насилие, месть, любовь, одержимость. С другой, совершенно невозможно предугадать, какие еще новые натуралистические подробности он изобретет и куда через пять минут повернет сюжет. До самого финала не понимаешь, является ли фильм жутью кромешной или смешнейшей комедией (на самом деле это соединение жути, комедии и трагедии).
Вампиры всегда интересовали серьезных режиссеров. Фильмы про графа Носферату-Дракулу снимали Мурнау, Херцог, Коппола. Современное коммерческое кино прямо-таки заболело вампирами, находя в теме свои повороты. Один из них в том, что многие с превеликим удовольствием захотели бы стать вампирами — уж очень много власти. Конечно, все фильмы про вампиров в чем-то схожи. Но смысл финала, который не разглашаем, безусловно, оригинален.
3. Весь фильм — одна большая странность.
«Не оглядывайся»
Франция. Режиссер Марина де Ван. Звезды: Софи Марсо, Моника Белуччи.
С 22 октября
1. Фильм в редком, но всегда интересном жанре параноидального триллера, классическим образцом которого служит «Ребенок Розмари» Романа Поланского. «Параноидальный» — это когда долгое время неясно, то ли человек сошел с ума, то ли весь мир в заговоре против него. На сей раз то ли сходит с ума, то ли становится жертвой ужасной интриги известная писательница. Реальность вокруг нее начинает видоизменяться. Страшно (правда страшно!). В ее квартире возникает новая обстановка, а ей говорят, будто такая и была. Ее муж и дети (не сразу, постепенно) обретают новые лица, а ее уверяют, будто лица такими и были, просто она заболела и всех забыла.
2. По Москве ходит (в незаконопослушном варианте) первый, дебютный фильм Марины де Ван «В моей коже», в котором ее героиня в течение минут пяти пожирает собственную руку. То, что происходит в «Не оглядывайся», и вовсе вызывает дрожь. Первые час пятнадцать — это почти лучшее, что было сделано в жанровом кинематографе.
Главный кошмар в том, что героиня тоже вдруг начинает видоизменяться: Софи Марсо постепенно превращается в Монику Белуччи. Самый ужас, это когда она превратилась не до конца. Гибрид двух красавиц — Софи и Моники — оказывается монстром. Есть эпизод, когда лицо героини меняется ежесекундно: в нем проявляются то черты Софи, то Моники, в обоих случаях утрированные, уродливые. Создатели древних фильмов про мистера Джекила и доктора Хайда (автор этих строк, кажется, что-то перепутал, но в случае фильма Марины де Ван это даже хорошо) обзавидовались бы при виде современных спецэффектов.
3. Развязка не так интересна, как завязка. Впрочем, придумать ударную развязку — проблема из проблем.
1. Фильм в редком, но всегда интересном жанре параноидального триллера, классическим образцом которого служит «Ребенок Розмари» Романа Поланского. «Параноидальный» — это когда долгое время неясно, то ли человек сошел с ума, то ли весь мир в заговоре против него. На сей раз то ли сходит с ума, то ли становится жертвой ужасной интриги известная писательница. Реальность вокруг нее начинает видоизменяться. Страшно (правда страшно!). В ее квартире возникает новая обстановка, а ей говорят, будто такая и была. Ее муж и дети (не сразу, постепенно) обретают новые лица, а ее уверяют, будто лица такими и были, просто она заболела и всех забыла.
2. По Москве ходит (в незаконопослушном варианте) первый, дебютный фильм Марины де Ван «В моей коже», в котором ее героиня в течение минут пяти пожирает собственную руку. То, что происходит в «Не оглядывайся», и вовсе вызывает дрожь. Первые час пятнадцать — это почти лучшее, что было сделано в жанровом кинематографе.
Главный кошмар в том, что героиня тоже вдруг начинает видоизменяться: Софи Марсо постепенно превращается в Монику Белуччи. Самый ужас, это когда она превратилась не до конца. Гибрид двух красавиц — Софи и Моники — оказывается монстром. Есть эпизод, когда лицо героини меняется ежесекундно: в нем проявляются то черты Софи, то Моники, в обоих случаях утрированные, уродливые. Создатели древних фильмов про мистера Джекила и доктора Хайда (автор этих строк, кажется, что-то перепутал, но в случае фильма Марины де Ван это даже хорошо) обзавидовались бы при виде современных спецэффектов.
3. Развязка не так интересна, как завязка. Впрочем, придумать ударную развязку — проблема из проблем.
