Между тем в мире кинематографические успехи Израиля воспринимаются неоднозначно. «Ливан», посвященный войне 1982 года, — особенно. Те памятные события увидены камерой, установленной внутри израильского танка, то есть глазами экипажа, мобилизованного на поддержку ливанских фалангистов.
Аргументация критиков «Ливана», типичных европейских леваков, своеобразна: пускай фильм антивоенный, но израильская пропагандистская машина использует и этот приз в своих целях, можете не сомневаться. Тем не менее даже противники вынуждены признать: по своему профессиональному уровню израильское кино совершило резкий скачок, причем все фильмы, собирающие призовой урожай, — левого толка: если не пропалестинские, то во всяком случае оппозиционные политике властей. Возьмем хотя бы «Вальс с Баширом» Ари Фольмана. Но удивительно, что и эту картину критиковали не столько справа, сколько слева. Мол, израильтяне специально делают пацифистские фильмы, чтобы перевести стрелки с реальной политики на кино и очистить свою совесть: ах, как мы страдали, ах, как никто не хотел убивать. Повторяется история с американскими фильмами о Вьетнаме: страдания героев «Охотника на оленей» ничуть не тронули третий мир, который вместе с соцстранами предал этот фильм проклятиям. А уже в наши дни неполиткорректность в изображении афганской войны перекрыла международную судьбу «9 роте», не говоря о попытках делать «с российских позиций» кино про Чечню и Грузию.
Но вот контрпример: кино в Иране и об Иране, главном враге Израиля. На всех фестивалях (последний был в Cан-Себастьяне) сейчас устраивают политическую акцию на премьере фильма «Зеленые дни» Ханы Махмальбаф. Это кино о депрессии, которую переживает девушка-активистка после разгона оппозиции (в картину включены снятые на мобильник и шокировавшие мир кадры расправ). А «Женщины без мужчин» Ширин Нешат — взгляд в прошлое, когда американцы в 1953-м устроили путч, во многом предопределивший исламскую радикализацию Ирана.
Оба фильма вообще-то даже не иранские, оба сняты женщинами, фактически живущими в эмиграции. Хана Махмальбаф становилась объектом преследований и терактов. Ширин Нешат, известная художница видео-арта, сняла кино по роману, запрещенному в Иране. Жесткая фундаменталистская цензура в Иране существует вот уже тридцать лет, но только сейчас, после скандальных президентских выборов и последовавших репрессий, кино заговорило на эту тему. А прежде фестивальный мир с умилением смотрел фильмы, сделанные в Иране, и восхищался их гуманизмом, философичностью и высокой духовностью. После распада СССР иранское кино фактически заменило советское, оставаясь островком невинности, оптимизма и душевного здоровья в море секса, насилия, мрачных предсказаний и болезненных рефлексий. Что стояло за этой идиллической картинкой, стало ясно западным левакам только сегодня, когда, например, был арестован победитель Венецианского фестиваля режиссер Джафар Панахи.
Иранский режим успешно использовал кинематограф как индульгенцию и средство улучшения своего международного имиджа — и все это благополучно съедали. А Израиль, где снимают открыто оппозиционное кино, подозревают в лицемерии и «еврейских штучках».
