12 ноября на телеканале «Россия 1» вышла очередная передача Аркадия Мамонтова «Специальный корреспондент», посвященная борьбе с гомосексуальным влиянием Запада на Россию. Участники соревновались в мракобесии: депутат Государственной думы от фракции ЛДПР Михаил Дегтярев обещал геев вылечить, а «буйных» отправить в Штаты; главный редактор газеты «Культура» Елена Ямпольская заявила, что геев в России делают стилисты, а не папа с мамой; сам ведущий не переставал называть гомосексуалов содомитами и извращенцами. Аркадию Мамонтову не пришло в голову, что его передачу могли смотреть и дети, для которых гомосексуальность — это их природа. И как следствие — постоянные издевательства, одиночество, страх… The New Times узнал, как живется таким подросткам и что думают о проблеме гомофобии педагоги и психологи из разных уголков страны
Москва. Ивановское. Обычный спальный район, серое небо лежит на крышах бело-синих многоэтажек, между голыми осенними деревьями стоит школа № 1849 — типовое прямоугольное здание с внутренним двором и охранником на входе. Здесь учился Паша Ионкин, приехавший в Москву в 2012 году в поисках толерантности: Паша — гей, и когда об этом узнали в родной школе в Ульяновске, учиться там стало невозможно. «Когда я шел по коридору, меня обзывали и забрасывали монетами. На физкультуре в раздевалке прижали к стене, стали говорить, что пидорам тут не место», — рассказал Паша The New Times.
Учителя издевательства игнорировали, и в какой-то момент Паша вовсе перестал появляться на уроках. «Каждый день я отвозила ребенка в школу, ехала на работу, а он садился на маршрутку и возвращался домой», — поделилась с корреспондентом The New Times его мама Вера Ионкина, хозяйка логистического бизнеса в Ульяновске. Мама, кстати, сначала была шокирована «выбором», как она считала, сына: отвела его к психологу («Психолог спрашивала меня, актив я или пассив, — вспоминает Паша, — когда я сказал, что актив, заявила, что я не гей, потому что геи бывают только пассивами»), отправила с другом в баню с девочками («Вот так у меня был первый секс с женщиной. Гетеросексуалом я от этого не стал», — комментирует Павел), но потом почитала статьи в интернете и решила, что главное для нее — счастье ее ребенка.
Изгой
 |
|
Павел Ионкин на ЛГБТ-акции в Москве 6 мая 2012 г.
|
11-й класс Паша решил окончить в Москве. Мама не могла оставить бизнес, поэтому Паше сняли квартиру и устроили в школу неподалеку. Поначалу он никому не рассказывал о своей ориентации, но потом открылся одной из девочек, с которой сдружился, и это стало новостью номер один: «У нас было принято здороваться за руку. Однажды утром мне никто не подал руки. Я понял, что они всё узнали». Паша по натуре борец. И как и положено в его возрасте — максималист. Он легко идет на конфликт, так что отношения с одноклассниками быстро превратились в противостояние коллектива и одиночки-гомосексуала, нервно реагирующего на любое неудачное слово.
Все было бы ничего, если бы к конфликту не подключились некоторые учителя. «Только учителя химии и биологии поддержали, — говорит Паша. — За первый триместр у меня почти по всем предметам были пятерки, а потом учителя математики, русского, истории стали занижать мне оценки, даже унижать перед всем классом». Так, из-за проблем со зрением Паше нужно сидеть на первой парте, и однажды учительница математики Юлия Сафронова раздраженно спросила одного из его одноклассников, как он относится к Паше. «Нормально», — ответил тот. «Она сказала, что раз нормально, то пусть садится на заднюю парту, а Ионкин будет сидеть один, как барин, на первой», — вспоминает Паша.
Ситуация накалилась, когда на уроке истории при обсуждении политических течений XX века Паша возразил учительнице Анне Гордейчик, что Россия вовсе не либеральная страна: у нас, мол, нет свободных выборов и гей-браков. «Она ответила, что геи — это болезнь и, слава богу, что у нас в России их нет, — говорит Паша. — В классе все зашумели, что она права и чтобы я заткнулся». На полях своей тетради Паша написал письмо учительнице с просьбой перестать преследовать его за ориентацию. Тетрадь у него изъяли и вызвали в школу маму. «Говорили, что у него много пропусков, хотя на самом деле их было меньше, чем у остальных. В какой-то момент Паша снова заспорил с учительницей истории. Говорил он спокойно и вежливо, но медработник предложила вызвать милицию, потому что Паша, мол, вел себя неадекватно», — вспоминает мама.
„
«Она ответила, что геи — это болезнь и слава богу, что у нас в России их нет, — говорит Паша. — В классе все зашумели, что она права и чтобы я заткнулся»
”
Надо признать, что в тетради, до сих пор хранящейся у директора, Пашиного письма корреспондент The New Times не обнаружил, был там лишь вольный пересказ того, как, по мнению Паши, им преподавали историю: «Сталин — за***сь, Рузвельт — пидор, Путин — бог». Куда подевалась страница с письмом — неизвестно, однако Паша показал The New Times переписку «ВКонтакте» с учительницей истории. «Слышь, дрочер, а мы тут интересуемся, ты говно месишь в жопе или тебе», — любопытствовала в соцсети Анна Гордейчик. Учительница Гордейчик корреспонденту The New Times в личном разговоре сказала, что «никаких сообщений Павлу Ионкину не отправляла». Однако Паша предоставил скриншот этой переписки.
«Провокатор»
Скриншот из переписки «ВКонтакте» Павла Ионкина с учителем истории Анной Гордейчик
Педагоги школы № 1849 расценивают ситуацию, сложившуюся вокруг Ионкина, по-своему. Вот они сидят перед корреспондентом The New Times в кабинете директора: просто одетые женщины со следами житейских забот на лице, лишь учительница Гордейчик выделяется ярким белым пиджаком. «У нас очень хорошая школа, — говорит социальный педагог Людмила Парахина, — и у Паши был хороший класс. Они там все были спортсмены, но, несмотря на это, его никто не бил». Директор Людмила Лаврова озвучивает «официальную» версию событий: «Он хотел уехать в Америку. Чтобы получить гринкарту, он должен был себя как-то проявить. По успеваемости у него не получалось, победителем всероссийских олимпиад он не был. Как еще можно этого добиться? Скандалом. Сначала он скандалил с детьми, и дети поддались на его уловку, потом стал провоцировать учителей». Паша же говорит, что в Америку не собирался, после школы уехал в канадский Торонто, но вовсе не по линии ЛГБТ: мама устроила его на курсы английского, чтобы дальше он смог поступить в местный университет. (Корреспондент The New Times брал интервью у Павла Ионкина, еще когда он был в Москве, а после того как он переехал в Торонто, разговаривал по скайпу и в соцсети.) Паша в торонтовской школе прилежный ученик, хвастается положительными отзывами учителей на его письменных работах. Marvellous! You are one of the best students I‘ve ever had (В переводе на русский: «Великолепно! Вы один из лучших студентов, которые когда-либо у меня были»), — написал, например, ему учитель английского. Однако директор его московской школы г-жа Лаврова таким высоким слогом о Паше не говорит. По ее словам, ученику Ионкину объяснили, что его личная жизнь никого не интересует, в школе надо учиться. «Но когда ему отказали в гринкарте, он стал неуправляемым», «каждый день ждали от него чего-то новенького», «учителя ОБЖ назвал сучкой», «постоянно прогуливал», — жалуются наперебой учителя.
Отрицают они и утверждения Паши, что ему занижали оценки. «Он после пропущенного 10-го класса пришел совершенно нулевой», — говорит директор. Доказательство — результаты ЕГЭ: по истории у Паши 68 баллов, что, по словам директора, соответствует тройке, на которую ученик выходил и по итогам года. Как объяснили The New Times в Рособрнадзоре, несмотря на то что официальной таблицы по переводу результатов ЕГЭ в пятибалльную систему оценок не существует, данный результат соответствует скорее четверке, а это совпадает с Пашиной версией: «После всех троек от Гордейчик мои результаты ЕГЭ были одними из лучших в классе».
Впрочем, педагогов косвенно поддержала Екатерина (попросившая не указывать ее фамилию), психолог организации «Дети улиц», куда Паша обратился за помощью: «Это и правда не такая уж плохая школа, мне учителя показались вполне адекватными. Паша — боец, он любую тему переводил на свою гомосексуальность, он считает, что вот можно только так и никак иначе, ему нужна ситуация, когда он становится героем». По мнению Екатерины, в ситуации с оценками возможны оба варианта: некоторые учителя могли отыгрываться на ученике, провоцировавшем их на скандал, а Паша мог слишком многое списывать на гомофобию.
Президентская мораль
«Я детям всегда объясняю, что все люди разные, кто-то черненький, кто-то беленький, кто-то вот такой, — говорит директор школы Лаврова, старательно избегая слов «гей» или «гомосексуал». — Может, он истинный, а может, завтра женится и родит кучу детей». Тема сексуальности на уроках не поднимается. «Школа — не место, чтобы пропагандировать какие-либо обществом не принятые меры», — уверена директор. А если вопрос все же встает, как в случае со спором о либерализме и гей-браках? «Я что, должна была сказать, что это хорошо? — спрашивает возмущенно Анна Гордейчик. — У нас тут детское учреждение!»
„
«Школьный психолог меня спрашивала про сексуальное насилие в детстве, предположила, что если меня насиловал мужчина, то это мне понравилось, поэтому я гей
”
«Наша позиция (относительно гомосексуализма. — The New Times) основана на законе об образовании и на различных документах, — поясняет социальный педагог Парахина. — Наша позиция — это позиция нашего президента, Мосгордумы и Государственной думы». Того же мнения придерживается и школьный психолог Елена Гаврилова: «Надо привести человека к нужным выводам наводящими вопросами. Насколько это ему нужно, насколько это его беспокоит? Может, он не уверен в этой своей ориентации. Существуют нормы морали. Рассказать о них мы можем. Паша же считал, что помощь психолога ему не нужна, говорил, что люди адекватные его поймут, а остальные его не интересуют».
Екатерина из НКО «Дети улиц» считает, что учителей можно понять: им самим не объяснили, что такое гомосексуальность. «Они говорили мне, что это болезнь, что это один из симптомов Пашиной шизофрении или каких-то других отклонений. А раз это больной человек, то зачем говорить об этом в рамках образовательной программы?» На отсутствие информации накладываются и бюрократические ограничения. «Психолог находится между администрацией и родителями. Он может быть толерантным, но ему приходится подо что-то вуалировать работу с ЛГБТ-подростками, — сказала The New Times психолог и социальный педагог Юлия Малыгина. — Что если родители об этом узнают, поднимут скандал? Может, психолог из Пашиной школы все понимал верно, но просто не мог сказать об этом публично».
Кто первым бросит камень
Если Паша в московской школе не сталкивался с физическим насилием, то 17-летнему Владиславу, жителю Сочи, повезло меньше. Одноклассники взломали его страницу «ВКонтакте» — и, как говорит Владислав, «начался ад». На него показывали пальцем, оскорбляли. «Спрашивали, что там как засовывают в анальное отверстие, про некрофилию, ем ли я фекалии, всякие такие мерзости, — перечисляет Владислав. — Мне то и дело говорят, что мое место у параши, называют собакой, пинают». Ребята из школы Владислава прятались в кустах возле его дома, обливали его мочой, однажды поймали и пытались принудить к оральному сексу, а за два дня до интервью The New Times кинули камень в голову. Попали.«Учителя в основном это все игнорируют, — признается Владислав. — Классный руководитель сказала, что у меня нет никакой ориентации, что это мои убеждения, а школьный психолог объяснила, что я сам виноват: мол, это я не люблю гомофобов, а за это они не любят меня. Спрашивала про сексуальное насилие в детстве, предположила, что если меня насиловал мужчина, то это мне понравилось, поэтому я гей, а если женщина, то это мне не понравилось, поэтому я стал ненавидеть женщин». Социальный педагог вызвала в школу маму Владислава и поставила ей на вид поведение сына: «Моя 12-летняя дочь спрашивает меня, что такое гей. И что я должна ответить?» — сказала учительница. Ответ, впрочем, нашелся в учебнике обществознания, по которому детей в школе Владислава готовят к ЕГЭ: гомосексуализм по учебнику — пример девиантного поведения наряду с преступностью, наркоманией и проституцией. «Учительница все обо мне знала. Она специально это показала, — говорит Владислав. — Я промолчал, но взглядом дал ей понять, что готов просто разорвать ее».
Поведение сверстников Владислав связывает с шумихой вокруг закона о запрете пропаганды гомосексуализма: «Директор объяснила моей маме, что ребята просто самореализуются. Государство объявило гомосексуализм чем-то страшным, а они выставляют себя борцами с этим. Методы у них неправильные, но что поделаешь».
„
«Пидорасы — это оружие капитализма, которое вызывает распад общества, распад страны, и валили бы мы отсюда подальше», — цитирует Надежда учительницу математики
”
Согласна с этим и 17-летняя Надежда из Владивостока (имя изменено). «Когда приняли закон, в городе разгулялись гомофобы, — рассказала она The New Times. — В сентябре я шла по нашему пешеходному «Арбату» и говорила по телефону со своей девушкой. На меня набросился евангелист и стал бить меня Библией. Я побежала в сторону полиции, он догнал меня, объяснил полицейским, за что меня бил, и они стали угрожать задержанием не ему, а мне. Я убежала». О гомосексуальности Нади в школе узнали, когда она призналась в любви однокласснице. Девочка эта Надю отвергла, зато вся школа перестала с ней общаться. Учителя ничего не замечали, и лишь учительница математики, расспросив Надю, разразилась тирадой: «Пидорасы — это оружие капитализма, которое вызывает распад общества, распад страны, и валили бы мы отсюда подальше», — цитирует Надежда. «Обсуждение этого закона дало индульгенцию противникам ЛГБТ, — сказал The New Times руководитель отдела медицинской психологии Научного центра психического здоровья Российской Академии Медицинских Наук Сергей Ениколопов, — а в подростковом возрасте обычно не дискутируют, вот и доходит до мордобоя».
Сам себе пропаганда
Учитель играет ключевую роль в борьбе с унижениями в школе, объясняет The New Times Александр Ермошкин — учитель географии из Хабаровска, которого заставили уйти из школы после участия в ЛГБТ-акциях, но за которого заступились его ученики (в школе Александр о своей ориентации не говорил, но разве можно что-то утаить?). Учитель никогда не должен закрывать глаза на то, что происходит рядом с ним, считает Александр: «Поставьте себя на место этого ученика: в тебя кто-то кинул бумажку, учитель это проигнорировал. Ты увидел это, потому что находишься в стрессе, твое внимание обострено, ты наблюдаешь за тем, как на это реагируют другие. Ты ищешь защиту, но ты ищешь ее пассивно — взглядом, позой. Если учитель заметил это, но никак не отреагировал — это педагогическое преступление. Потому что именно в этот момент его помощь нужна этому ребенку». Можно лишний раз похвалить ученика, особенно не выделяя его, можно поддержать его тактильно, просто положив руку на плечо. «Нужно показать, что ты рядом», — говорит Александр. Даже если против ребенка ополчился весь класс, этот вопрос надо поставить на обсуждение, ничего нельзя замалчивать.Что касается ЛГБТ-подростков, механизмы борьбы с подростковой непримиримостью те же: об этом нужно говорить в школе, сходятся во мнениях опрошенные The New Times специалисты. «Нужно выделять какие-то классные часы, если есть необходимость», — считает московский психолог Юлия Малыгина. А как же закон? «Если передо мной встанет вопрос нарушить так называемый закон или совершить педагогическое преступление, я не буду колебаться ни минуты», — уверяет Александр Ермошкин и напоминает, что Россия занимает первое место в Европе по числу самоубийств среди подростков: не исключено, что среди этих наложивших на себя руки детей есть немало и таких, как Павел, Владислав, Надежда. «Одиночество, замкнутость, невозможность поговорить с кем бы то ни было нередко ведут к суициду, особенно в случаях с депрессивными подростками, — говорит Сергей Ениколопов, — но в России проблема не только в отношении к геям. То же самое и с инвалидами, с детьми других национальностей. У нас вообще нет толерантности».
За примерами удачной работы педагогов далеко ходить не надо. 17-летний москвич Никита Гурьянов, которого в июле 2013 года арестовали за участие в ЛГБТ-акции, рассказал The New Times, что его учителя провели работу с одноклассниками-гомофобами. «Я однажды решил, что засиделся «в шкафу», и пришел в школу с радужной ленточкой. Вся школа говорила обо мне недели две, — вспоминает Никита, — но потом все успокоилось. Я воспользовался этим, чтобы не ходить на физкультуру, — боялся, что начнутся какие-то унижения». Физрук, по словам Никиты, «обычный молодой мужчина, футбольный фанат, женатый, от него сложно было ждать толерантности», сказал маме мальчика, что восхищается его поступком и понимает, почему Никита мог бояться приходить на уроки физкультуры.
Так же хорошо сложилась ситуация и у 17-летнего Гарри Беньки, организатора группы московских ЛГБТ-подростков: «Учительница по педагогике попросила написать что-то, что ей было бы важно о нас знать. Я написал, что я бисексуал, она похвалила меня за то, что я так сделал». Кстати, в публичных школах многих штатов США уроки толерантности входят в программу: несколько часов обязательно посвящается и беседам о людях с разной сексуальной ориентацией (подробнее см. на стр. 31).
Один в поле
 |
|
Организатор группы московских ЛГБТ-подростков Гарри Бенька на ежегодном Радужном флешмобе в Москве 17 мая 2012 г.
|
В группе московских ЛГБТ-подростков, которую организовал Гарри Бенька, зарегистрировано около 70 человек, на мероприятия приходят обычно человек 30. «Я был удивлен тем, что они ничего не знают. Ни про сексуальность, ни про отношения», — эти слова Гарри подтвердили ЛГБТ-подростки из разных городов страны, с которыми разговаривал корреспондент The New Times. Они действительно испытывают голод на информацию о том, почему они другие, и как им с этим жить. Если их гетеросексуальные одноклассники могут обратиться со своими проблемами к родителям или любимому учителю, то молодые геи и лесбиянки зачастую лишены такой возможности. «Это возраст, когда решаются такие вопросы, как любовь, отношения, смысл жизни, — говорит психолог Юлия Малыгина. — В 30 мы об этом не можем говорить без иронии, а для них это важно».
Невозможность найти собеседника особенно остро стоит перед подростками, живущими далеко от культурных центров страны. «Я не знакома ни с одним геем, — рассказала The New Times 17-летняя трансгендер Анфиса из Калуги (свое настоящее, мужское, имя Анфиса попросила не раскрывать). — У нас есть группа «ВКонтакте» «Гей Калуга», но там взрослые мужчины за 30 и всем в основном нужен секс». Те же проблемы и у сочинца Владислава: «Никто не хочет отношений. Всем нужен секс, причем все у нас в Сочи «натуралы». Пишут в объявлениях: натурал-пассив, натурал-актив».
Впрочем, подросткам негде не только знакомиться, но и встречаться: «Нет даже кафе никакого, где мы могли бы сидеть, пить чай и спокойно целоваться», — говорит Гарри Бенька. Сайтов знакомств и гей-групп «ВКонтакте» при этом хоть отбавляй, но подавляющая часть объявлений — сексуального характера. Найти можно что угодно — от вечеринок в коже до групповых встреч, но, как ни странно, секс у подростков часто не стоит на первом месте. «Подростки наивны, они ищут любви, для многих отношения начинаются с первого дня, — говорит Никита Гурьянов. — На сайтах знакомств полно всяких извращенцев, взрослых мужчин, предлагающих деньги. А есть еще люди вроде Тесака».
Поколение next
Когда для Паши Ионкина прозвенел последний звонок, в его почтовый ящик «ВКонтакте» пришло два письма от мальчиков из школы № 1849. Один учился на год младше его, второй, по словам Паши, «совсем маленький». Оба они никогда не видели «живых» геев, ни с кем этот вопрос не обсуждали и с содроганием следили за Пашей. Один из них, 17-летний Саша (имя изменено), рассказал корреспонденту The New Times, как больно ему было наблюдать за тем, как одноклассники и учителя издевались над Пашиной страницей в соцсети: «Они ведь тем самым издевались надо мной». Общение с Пашей придало ему смелости, о его ориентации узнали одноклассники, он открылся маме: «Пока все нормально. Меня любят, я списывать всем даю, так что в классе об этом не говорят». Учителя школы о том, что кроме Паши у них учатся еще два мальчика-гея, пока не знают.
Что касается самого Паши, то о своей жизни в Торонто он говорит так: «Ко мне здесь относятся как к человеку», имея в виду, что в Москве и Ульяновске его за такового не держали.
Обращение Барака Обамы к ЛГБТ-подросткам в 2010 году собрало более полутора миллиона просмотров.
«Как и всех нас, меня шокировали и огорчили истории покончивших с собой молодых людей, которых травили за то, что они были геями. Я отец двоих дочерей, и это разбило мое сердце. Этого не должно происходить в нашей стране. Пора развеять миф, что травля является неизбежной частью взросления. Это не так. На нас лежит обязанность добиться, чтобы школы стали безопасны для всех наших детей. /…/ Я не знаю, что значит, когда над тобой смеются, потому что ты гей. Но я знаю, что такое расти, чувствуя, что ты чужой. Это тяжело. Я знаю, что для многих детей ощущение одиночества и отчужденности может быть гнетущим. И когда вас травят, вам может показаться, что вы сами виноваты в том, что не похожи на других. Но я хочу сказать: вы не одиноки, вы не допустили никакой ошибки, вы не сделали ничего, чтобы заслужить эту травлю. Вас ждет впереди целый мир, в котором так много возможностей. Есть люди, которые любят вас такими, какие вы есть. И если иногда из-за травли, из-за того, что говорят другие, вы начинаете сомневаться в себе, вам нужно поговорить с кем-то, кому вы доверяете. Это могут быть ваши родители, учителя, просто сверстники, которые вас любят такими, какие вы есть. Вам нужно обратиться к ним. Не думайте, что вы одиноки.
Вторая вещь, которую важно знать: жизнь станет лучше! Более того, со временем ваша индивидуальность станет причиной для гордости и источником силы. Вы взглянете на свои прошлые трудности с пониманием и мудростью, и это поможет не только вам, это поможет сделать нашу страну лучше. Возможно, это поможет вам бороться с дискриминацией. Не только с дискриминацией ЛГБТ-американцев, но с дискриминацией в любых ее формах Это значит, что вы, скорее всего, поймете на личном опыте, почему для взрослых так важно быть живым примером уважительного отношения к другим, смотреть на мир чужими глазами, ставить себя на место других людей, никогда не забывать о том, что нас объединяет. /…/»
Джозеф Косив, главный специалист по исследованиям и стратегии американской сети геев, лесбиянок и их гетеросексуальных друзей в образовании (GLSEN):
Издевательства в школе — большая проблема в США, это касается не только ЛГБТ-школьников. С ними мы наблюдаем некоторый прогресс: если в середине 80-х годов о вербальных оскорблениях или физическом насилии говорили до 90% ЛГБТ-учеников, то сегодня их 80%. Но под вербальными оскорблениями они понимают и те случаи, когда слышат, как одноклассники обзывают кого-то пидором, не подразумевая под этим его сексуальность, а просто желая унизить.
Образование в США регулируется на уровне штата, поэтому есть штаты, в которых законодательно прописаны меры по борьбе с ЛГБТ-издевательствами, а кое-где любое упоминание гомосексуальности в положительном контексте в школе запрещено — как в России. И наши исследования показывают, что в таких штатах ЛГБТ-подросткам живется гораздо хуже.
Мы проводим тренинги для учителей, на которых учим их работать с издевательствами в школе. Если это не запрещено местными законами, важно создавать положительный образ геев — к примеру, говорить об известных личностях в литературе, истории… Вообще во многих школах уроки толерантности начинаются в самых младших классах. Там не говорят, конечно, о сексе, но учат детей тому, что все люди разные и нельзя обижать кого-то, если у него кожа другого цвета или он, скажем, толстый. Потом им объясняют, что бывают разные семьи: у кого-то родители разного цвета, у кого-то одна мама, у кого-то две мамы… Ну и, конечно, к подростковому возрасту приходит время сексуального воспитания. Все, впрочем, зависит от конкретного штата и даже конкретной школы.
Кроме того, во всех школах есть клубы учеников — объединения по интересам. Они могут говорить на одном языке (русский клуб, к примеру) или читать вместе Библию. В половине американских школ есть так называемые альянсы геев и их гетеросексуальных друзей. Дети собираются там, общаются, выбирают себе какие-то занятия — от спорта до посещения культурных мероприятий. Обычно за каждым клубом стоит учитель, контролирующий его деятельность, но в основном это инициатива учеников.
фотографии: East News, со страницы Павла «ВКонтакте», предоставлена Гарри Бенькой
Tweet
