Охота на ведьм. Без кавычек

56-летняя Нилимони Кумар одета в простое белое сари, на руках — несколько позолоченных браслетов. Встретиться с корреспондентом The New Times она согласилась только за пределами своей родной деревни Тола, что в штате Джаркханд, Восточная Индия. «Возле дома небезопасно. Когда меня обвинили в том, что я ведьма, никто из соседей не пришел на помощь, вообще — никто», — добавляет Нилимони, устремляя выразительный взгляд своих черных глаз куда-то в землю.

Вплоть до конца 2011 года Нилимони Кумар, мать четверых детей, вела простую и счастливую жизнь домохозяйки. Небогатый растительностью (попадаются разве что редкие рощицы) Джаркханд — бедный штат, среди домов преобладают глинобитные. Люди живут меньше чем на $1 в день. Супруг Нилимони поочередно работал то каменщиком, то земледельцем на участке, который она унаследовала от родителей. Жизнь Нилимони кардинально изменилась спустя несколько месяцев после смерти мужа. Неожиданно заболела жена ее двоюродного брата, причем никто не мог понять — чем. Родственники больной обвинили Нилимони в колдовстве, а еще через три дня на ее дом напали трое мужчин, вооруженных топорами. Нилимони удалось отбиться только благодаря сыну, который в это время был в доме. «Они хотели убить меня, я не сомневаюсь в этом», — говорит Нилимони на удивление спокойным голосом.

История Нилимоне не единственная в своем роде. В сегодняшней Индии ярлык «ведьмы» или «колдуньи», как в средневековой Европе, ежегодно обретают тысячи индийских женщин — как правило, стараниями своих односельчан или соседей, а то и просто земляков. «Козлищ отпущения» быстро находят в случае плохих урожаев, неожиданных смертей или эпидемий в той или иной деревне. «Колдуньи» нередко подвергаются перед смертью издевательствам и жестоким пыткам. Увещевания местных властей не дают результата: желающих «очистить родные деревни от зла» год от года не убавляется.

По данным Национального бюро регистрации преступлений Индии, за период с 2008 по 2012 год за колдовство в разных уголках Индии было убито 768 женщин. Наиболее высоко количество подобных случаев в штатах Орисса и Джаркханд, где в деревнях, населенных преимущественно адиваси (на хинди — «старые жители»), то есть индийскими аборигенами, сохранились этническая обособленность, клановость, архаичные верования и обрядность. Не случайно штат Джаркханд прозван «логовом ведьм» — здесь за последние пять лет, по данным организации FLAC, предоставляющей юридическую помощь женщинам-жертвам, зафиксировано 210 случаев самосуда над «ведьмами». Те из них, кто остается жив после пыток и избиений, вынуждены влачить существование изгоев, настоящих отбросов общества, без какой-либо возможности вернуться к нормальной жизни: случаи, когда семьи или кланы принимают назад своих отверженных родственниц, все еще редки. Большинство «ведьм» живет в лачугах на лесных опушках — возвращаться к родным очагам им категорически запрещено.

Так произошло и с 60-летней Мееной Махато, матерью двоих детей из деревни Бхалук Пахари. 13 лет назад у нее случилось несчастье — от болезни кожи в возрасте трех лет умер ее первенец. Пока Меена оправлялась от потрясения, сводный брат обвинил ее в колдовстве — от этого, дескать, и умер ребенок на самом деле. Фактически это был приговор. «Вся деревня набросилась на меня», — со слезами на глазах вспоминает Меена те страшные дни, и кажется, что время — ведь прошло уже столько лет! — не в силах вылечить эту боль. Меена попыталась тогда оправдаться — продала две коровы, единственное «ликвидное» имущество на тот момент, чтобы оплатить себе поездку в храм для «очищения» от порчи. Причем она оплатила дорогу и четверым соседям, которые должны были засвидетельствовать: да, теперь Меена «чиста». Вроде бы все было сделано по обряду, однако, вернувшись домой, Меена убедилась: отношение к ней не меняется. А еще через несколько дней разъяренная толпа напала на ее дом и разрушила его. Мужа Меены, 67-летнего Шьянти Махато, вступившегося за жену, избили и прогнали из деревни вместе с ней. Сейчас оба живут у пожилой селянки — та согласилась приютить их в обмен на черную работу на своем участке. Кормятся тем, что собирают съедобные корнеплоды в близлежащем лесу, а затем сдают их в правительственный центр по сбору урожая — тяжелейшая работа приносит не больше $2 в неделю.

Меене и ее мужу запрещено посещать свадьбы, храм, пользоваться прудом или покупать товары. «Нам даже на деревенский рынок нельзя, продукты сын привозит из города», — рассказывает «ведьма». Ее супруг молчаливо сидит позади, а потом вдруг делает жене знак: «Молчи». Меена замолкает. И тут мы видим, как буквально в нескольких метрах от нас, за невысоким забором, разговор подслушивает один из жителей деревни. И тогда Меена в отчаянии шепчет: «Он увидел, как я разговариваю с иностранцем. Теперь вы уедете, а на нас обрушатся новые несчастья…»

Несмотря на эту ужасную историю, Шьянти Махато остался верен жене. Но далеко не все мужья поступают так, как он, — многие, вместо того чтобы встать на защиту своих жен, предпочитают избавиться от них и начать новую жизнь с новой женщиной. А в Бирбансе, крупном поселении в штате Джаркханд, гражданские активисты рассказали корреспонденту The New Times о случаях убийств матерей сыновьями — ради «защиты остальных членов семьи от проклятья».

Превращение обычной селянки в колдунью обычно происходит по одному и тому же сценарию: стоит одному из жителей заклеймить женщину как «ведьму», начинается «обсуждение вопроса» на народном сходе — там обвинители обосновывают свою точку зрения главе общины и местному знахарю. Если знахарь подтверждает «диагноз» (зачастую при помощи странных способов вроде бросания рисовых зерен в чан с водой — потом смотрит, в какую сторону рис плывет), — все, у женщины не остается шансов.

И хотя в разных штатах Индии эта процедура может различаться по нюансам, причины для зачисления женщины в «ведьмы» («дайине») всегда одинаковы. «Дайине», согласно местным верованиям, способна накликать недуг или мор с помощью колдовских чар и злых духов, разрушить процветание семьи или вызвать падеж скота. Согласно верованиям жителей штата Джаркханд, ведьмы устраивают шабаши в полнолуние — дабы подкрепить свои злые чары новой силой. Чтобы защитить деревни от злых чар, нужно схватить ведьму, обрить ее (волосы считаются главным источником силы ведьмы) и заставить пройти через «первичный обряд очищения». Зачастую речь идет об отвратительных ритуалах вроде питья мочи и поедания человеческих экскрементов.

В отдаленных уголках Индии женщина, как и сотни лет назад, имеет право лишь вести домашнее хозяйство. Обвинения в колдовстве используются как инструмент для отъема принадлежащей им по наследству земельной собственности. Или денег. «В Джаркханде, Чхаттисгархе, Бихаре, Ориссе, Раджастхане, Западной Бенгалии (штаты Индии. — The New Times) идет экспансия горнодобывающих компаний — земли, населенные адиваси, богаты минералами, — рассказывает Сома Чодхури, профессор кафедры социологии Мичиганского государственного университета, эксперт по оккультным проблемам Индии. — Женщины адиваси могут наследовать обширные участки земли от отцов или мужей, и зачастую члены семьи начинают обвинять их в колдовстве, чтобы отнять надел и продать его крупному бизнесу, который осваивает эти земли до полного истощения».

А что же власти? В прошлом году в штате Раджастхан издан декрет «О защите женщин» — с целью положить конец разнузданной охоте на ведьм и насилию в отношении селянок. Отныне того, кто огульно заклеймит женщину как «ведьму», ждет суровое, по местным меркам, наказание в виде тюремного заключения сроком до трех лет, а также штрафа в размере до 5 тыс. индийских рупий (около €60).

Однако власти зачастую рассматривают случаи гонений на ведьм как обычные семейные неурядицы — мол, разберутся как-нибудь сами. В результате охота на ведьм получает лишь новый импульс. В последнее время зафиксированы похожие случаи даже в крупных городах, куда в связи с экономическим бумом мигрировали из деревни многие адиваси.

В мае 2012 года чуть не погибла от рук соседей, пытавшихся ее задушить, 30-летняя Сушила Пурти, проживающая в Шанкосае, пригороде Джамшедпура: соседи заявили ей, что их ребенок заболел из-за ее «черной магии». «За несколько дней до этого мой арендодатель предупредил меня: мол, соседи пустили слух, что ты колдунья, — вспоминает Пурти, сидя под одиноким деревом во дворе своего съемного дома. — Я так испугалась, что перестала есть и мыться». Арендодатель спас Сушилу: прогнал нападавших и запер ее внутри жилища. Но соседи все равно поклялись убить ее.

Кстати, собственный «Указ о предотвращении обвинений в колдовстве» приняли и власти Джаркханда — штата-лидера по части охоты на ведьм. Но и здесь это мало помогает. «Корень проблемы — в легализации народных знахарей, которые играют главную роль во всей процедуре посвящения в ведьмы, — разъясняет адвокат Джаваль, принимавший участие в составлении указа. — Знахари живут и процветают за счет невежества деревенских жителей. Если они не могут реально помочь кому-то, вылечить, то перекладывают вину на других. Отсюда и растут ноги у обвинений».

Вообще в Индии нет недостатка в предложениях принять и общенациональный закон о полном и повсеместном запрете на обвинения в колдовстве. Однако реальных шагов в этом направлении пока не сделано. Одна из причин — сами же власти порой находятся под влиянием тех же традиционных верований, которые они, по идее, должны искоренять. «По закону, не существует понятия «ведьма», но лично я верю, что они есть», — признается 31-летний Побита Сардар, избранный глава 13 поселений в Джаркханде, включая самое крупное — Бирбанс. Что любопытно, многие из тех «колдуний» сами тоже верят в колдовство и не считают это суеверием — они лишь отрицают свою собственную причастность к сонму ведьм.

Пока власти пребывают в замешательстве, некоторые женщины берут судьбу в свои руки. 52-летняя Чхутни Махато — безусловно, самая известная «ведьма» в Бирбансе. Ее прогнали из деревни в 1994 году, и ей пришлось девять месяцев жить под деревом на пожертвования и питаться остатками пищи со стола своей семьи. Ее беззубый рот — главное свидетельство ужасов, через которые ей пришлось пройти. «Они держали меня за руки и спокойно выбивали мне зубы — один за другим», — вспоминает она, плача.

После долгого преследования Чхутни вместе с тремя детьми обосновалась в Бирбансе. С тех пор она посвятила свою жизнь помощи «ведьмам», общаясь с их семьями, сообщая в полицию и правозащитникам о случаях охоты на ведьм и составляя судебные иски от имени жертв. Не будет преувеличением сказать, что именно гражданская активность Чхутни и помогла пролить свет на этот неприглядный феномен в жизни Индии. Сейчас Чхутни знают в стране и за рубежом, она заработала себе почет и уважение среди правозащитников. «С 2000 года я спасла как минимум 38 женщин», — с гордостью говорит она.

Но несмотря на известность и успех, Чхутни по-прежнему борется с упорством жителей индийской глубинки, которые недолюбливают чужаков, а тем более женщин, которые суют нос во внутренние, как они считают, дела деревни. Иногда это противостояние приобретает серьезный оборот — и тогда Чхутни во время ее поездки в деревню сопровождает солидный наряд полиции: «Я не боюсь. Я не успокоюсь до тех пор, пока слово «дайине» не исчезнет из языка моей страны. Я буду бороться с охотой на ведьм до конца своих дней».

Борьба эта обещает быть очень нелегкой, о чем говорит случай с Кумар — владелицей земельного надела, который кто-то захотел отнять, обвинив ее в колдовстве. В результате судебного разбирательства ей удалось отстоять надел. Но не более того. Староста деревни и полиция надавили на Кумар, уговорив ее отказаться от дальнейших исков в обмен на денежную компенсацию, дабы «не провоцировать народных волнений». «Они просто замяли дело… А я так и осталась в глазах других «ведьмой», — рассказывает Кумар. — Это значит, что заклеймить кого-то этим словом в наших краях по-прежнему будет очень легко».