«В ту ночь, когда арестовали брата, я еще не знал, что мы прощаемся навсегда...»
В «Новом Манеже» открылась выставка произведений Бориса Ефимова «Уроки истории XX века в карикатурах», где представлены 250 работ художника. Борис Ефимов, которому недавно исполнилось 107 лет, появился на выставке в парадном костюме и подписал несколько десятков книг. Корреспондент The New Times приехал к Борису Ефимовичу домой на Кутузовский проспект
Борис Ефимов — Наталии Кабановой
Как вас зовут?
Наташа.
Есть анекдот, как в ЗАГСе, когда приходили регистрировать ребенка, спрашивали: «У вас мальчик или Наташа?» — потому что шли Наташи стеной. Наташи ассоциируются с чемто таким теплым, достойным. Мне кажется, вы этого заслуживаете. (Смеется.)
Спасибо. Можно вопрос: какой политический деятель мог бы сегодня стать героем вашей карикатуры?
Теперь все не так просто. Теперь совсем не в моде кого-то высмеивать, изображать в глупом виде. Нравы стали другие. Если бы изменилась ситуация и кого-то надо было бы... Кого, например? 
Лужков, Лимонов, Касьянов, Жириновский, Путин?
Они достойны дружеского шаржа. Но никак не карикатуры. Это политика. Это серьезная вещь. Карикатура — это то же самое, что появилась бы статья или заметка: вот такой-то или такой-то — недостойный человек. Это сложное явление.
А внешнеполитические отношения?
А внешняя политика тем более. Мы не хотим ссориться. Это же не время холодной войны, когда мы могли высмеивать американцев и так далее. Сейчас это не поощряется. Зачем настраивать против себя, если нет повода. Скажите, можем ли мы нарисовать карикатуру на американского президента? Это повлечет за собой какие-то осложнения, какой-то протест.
Жизнь усложнилась во всех отношениях. Мы привыкли к тем временам, когда надо было высмеивать, издеваться. Теперь это не принято.
Я бы не трогал известных лиц, заслуженных лиц просто так, чтобы показать, вот какой я лихой. Он министр, а я бы его изобразил верхом на осле.
Тогда такое было время. С положением человека, с его рангом не считались. Наоборот, удовольствие заключалось в том, чтобы ковырнуть поглубже, чтобы человек огорчился, взбесился.
Времена меняются, а люди меняются вместе с ними. Не всегда удачно.
Сейчас и в политике, и в быту, и во взаимоотношениях людей царит такое стремление: не надо ничего заострять. Иногда и по течению приходится плыть, если течение благоприятное. Кому надо верить, кому не надо. Без этого не бывает политической жизни. А что я? Я полутруп. На что я могу рассчитывать... Правда, внешне не дают мне понять, что я уже прошлый век, что мне незачем соваться. Когда я в большой аудитории, я чувствую симпатию: вот человеку столько лет! Наверное, я самый старый в Москве. А может быть, и в стране. Мы строим нашу жизнь не как нам хочется, а как она получается...
А выставкой своей я очень доволен. Там показывают широкий аспект, который охватывает карикатура, и подтверждается истина, что карикатура — это нужная вещь. Сложная вещь. По-моему, это было удачное мероприятие и оно имело успех.
Какое самое светлое и самое печальное воспоминание вашей жизни?
Это непростая задача — выхватить какоето самое-самое-самое! Жизнь сложна. Но иногда то, что казалось самым сложным, со временем оказывается очень простым. И неохота бывает о нем говорить. В моей жизни было много огорчений. Ни за что ни про что уничтожили, погубили моего родного, единственного брата — Михаила Кольцова, которого я очень любил, который был талантливым человеком, работником, достойным уважения и почтения. И вдруг его хватают, объявляют врагом народа, а я автоматически становлюсь братом врага народа.
Это не красит.
Но в ту ночь, когда арестовали брата, я еще не знал, что мы прощаемся навсегда... Не будем вспоминать тот период, когда репутации людей были жертвами случая: одному повезло, другому не повезло. Все уже в прошлом.
