Арктика по-нашему

Штурм Arctic Sunrise российской ФСБ. 19 сентября 2013 г.

29 сентября бывший советский политзаключенный Павел Литвинов, один из тех семерых, кто в знак протеста против ввода советских войск в Чехословакию вышел на Красную площадь в августе 1968-го, написал в своем фейсбуке: «Дима провел в детстве четыре года в сибирской ссылке со мной. Вряд ли ему зачтут этот срок».

Павел Литвинов теперь живет в США, а Дима — это его сын, 51-летний Дмитрий Литвинов, пресс-секретарь Гринпис, гражданин Швеции и США, внук писателя (и тоже диссидента) Льва Копелева и правнук сталинского наркома иностранных дел Максима Литвинова. В тот день, 29-го, Дмитрий находился на другом конце земли, в мурманском СИЗО, и ждал обвинительное заключение, о котором теперь знает весь мир: он — пират Печорского моря.

«Он мой приемный сын, но я его называю сыном... Когда мы эмигрировали, ему было 12... — рассказывает The New Times 73-летний Павел Литвинов. — В Америке он учился в той же школе, где я преподавал, получил университетский диплом антрополога, два года жил с индейцами в Эквадоре, говорит (помимо русского, английского и французского) на кечуа — самом старом индейском языке в мире...»

Жизнь круто развернулась в 1987-м, когда уже на весь мир гремела советская перестройка. «Дмитрий тогда помогал с фандрайзингом для Гринпис, а тут кто-то у них там спросил: «А у нас есть кто-то из русскоговорящих?» Он оказался один-единственный».

У Дмитрия Литвинова трое детей, младшему — 16, семья живет в пригороде Стокгольма. Жена Дмитрия — шведка, социальный работник: помогает реабилитироваться отбывшим срок заключенным: «Дима учил ее русскому языку, они ведь несколько лет жили в Москве, когда он там налаживал работу русского Гринписа».

Об экспедиции в Арктику Дмитрий ни отцу, ни сестре не говорил. «Мы узнали через день-два после того, как они уплыли... Там, в мурманской камере, сейчас холодно, а у него ревмокардит, артрит суставов пальцев, наверняка началось обострение, он же не мальчик, здоровье уже не то...»

Почему именно Арктика? «До сих пор там никто не бурил (нефть), весь мир отказался от этой идеи, а вот «Газпром» хочет начать бурить, — старается доступно объяснить Павел Литвинов, — а это очень опасно, потому что в тех местах очень хрупкая экосреда — загрязнить легко, а очистить потом из-за ледяного покрова практически невозможно...»

«Их принцип — ненасильственный протест, как у квакеров, Ганди, Толстого, — рассказывает Павел Литвинов о работе сына. — Ребята все искренние, одержимые справедливостью. Вызывают огонь на себя, но никогда не дают сдачи. Они с этой идеей все моря исплавали. Они как диссиденты — нацелены на успех безнадежного дела. А Дима — он вообще очень похож на своего деда, по характеру — копия Копелева, такой же упрямый, умеет говорить, а главное, добрый. Вот только опыта русской тюрьмы у него нет. Ребенком он в ссылке со мной в Сибири был, в Усуглях, под Читой, но ведь ссылка — это не тюрьма. К тюрьме невозможно быть готовым...»

14 сентября 2013 года ледокол Arctic Sunrise («Арктический восход»), купленный гринписовцами еще в 1995 году, снялся с якорей в норвежском порту Киркинес и взял курс на Печорское море. На борту — 30 человек, из них 16 — члены экипажа, нанятого Greenpeace International*, 12 — активисты из разных стран. Команду также сопровождали два фрилансера: фотограф Денис Синяков и видеооператор англичанин Брайан Кирон. Среди активистов было пятеро альпинистов, которым отводилась ключевая роль в акции. Англичанин Филипп Эдвард Болл, по профессии видеооператор, на первые альпинистские курсы попал от телекомпании Би-би-си, когда перед съемками потребовались соответствующие навыки. Еще один англичанин, Энтони Ян Перрет дома ухаживает за деревьями. Он активный член Гринписа в Англии и даже создал компанию, которая проводит тренинги для волонтеров, желающих участвовать в акциях. Сини Саарела приехала из Хельсинки, в Печорском море она во второй раз, год назад она принимала участие в такой же экспедиции, а вот фотограф-фрилансер из Аргентины Камила Эспесиале, наоборот, впервые оказалась на морском судне, и вообще в Европе. Активист из Швейцарии Марко Паоло Вебер работает тренером в швейцарской альпинистской команде Гринпис, альпинизмом занимается уже 20 лет, а вот для поляка Томаша Демьянчука Гринпис — всего лишь хобби, работает он менеджером по культуре в Гданьском университете. 

Экспедиции предшествовала масштабная подготовка. Головной офис Greenpeace International со штаб-квартирой в Амстердаме — в его ведении находится состоящий из трех кораблей (Arctic Sunrise, Rainbow Warrior, Esperanza) флот организации — нанял экипаж судна. Остальные детали международных операций, в том числе и кандидатуры активистов, каждый раз обсуждаются региональными офисами Гринписа. В случае с Arctic Sunrise это были Россия, Дания, Норвегия и Канада, заранее договорившиеся об информационном посыле экспедиции: в Арктике не должно быть нефтедобычи. Никакой!

«Мы сперва определяем, кто требуется в команду, потом начинается отбор, — объяснил The New Times руководитель энергетического отдела Гринпис России Владимир Чупров, — помимо навыков, скажем, в скалолазании, нужно, чтобы у человека были в порядке документы, чтобы он говорил по-английски, давно работал с Гринпис или в Гринпис, был неконфликтным и эффективным. Это ведь не прогулка». Учитывается и стоимость билетов до пункта отправления, и опыт участия в прошлых экспедициях. «Большинство наших волонтеров не работают в Гринпис, — пояснил The New Times исполнительный директор Greenpeace International Куми Найду, — они просто берут отпуска, тратят свое личное время. И поверьте, каждый раз, когда готовится любая экспедиция, нет ни одного активиста Гринпис, который не мечтал бы в ней поучаствовать».

Greenpeace International берет на себя и основные расходы на экспедицию, локальные офисы оплачивают лишь билеты волонтеров*. По словам Владимира Чупрова, стоимость суток плавания Arctic Sunrise — порядка €10 тыс., то есть бюджет 20-дневной операции в Арктике составляет примерно €200 тыс. «Это не так много, — говорит Владимир Чупров, — суточная стоимость атомного ледокола, к примеру, €100 тысяч».

18 сентября Arctic Sunrise доплыл до «Приразломной» и, не заходя в разграниченную самим «Газпромом» трехмильную зону безопасности вокруг платформы, спустил две надувные лодки, к одной из которых была прицеплена специальная капсула, которую планировалось закрепить на платформе, поместив внутрь активистов и блокировав таким образом работу «Приразломной». Лодки приблизились к платформе, нарушив установленную вокруг нее, согласно международным нормам, 500-метровую зону безопасности. Двое активистов, Cини Саарела и Марко Вебер, закинули кошки, чтобы подняться на 15-метровую высоту платформы, но охрана обрезала тросы, так что активисты упали в воду, где их подобрал пограничный корабль «Ладога». Охрана «Приразломной» одновременно открыла «предупредительную стрельбу в воду»,

 повредив одну из шлюпок. На следующий день, 19-го, спецназ ФСБ с вертолета штурмом взял Arctic Sunrise, судно препроводили в Мурманск, где все 30 членов команды были заключены под стражу сроком на два месяца. Им сразу же дали понять, что могут обвинить в пиратстве.

25 сентября президент Владимир Путин, выступая на Арктическом форуме в Салехарде, заявил, что активисты Гринпис, хотя и нарушили нормы международного права, пиратами не были. Однако Следственный комитет РФ — неслыханное дело! — не учел мнение президента.

Платформа «Приразломная», принадлежащая ООО «Газпром нефть шельф», вице-президентом которого, к слову сказать, в конце сентября был назначен 31-летний Андрей Патрушев, сын экс-директора ФСБ, главы Совбеза Николая Патрушева, встала в повестку дня экологов не вчера. Арктика — часть Климатической и Океанской программ Гринпис, «зеленые» начали бороться против нефтяников еще в 1989 году, когда в результате аварии на танкере Exxon Valdez, принадлежавшем компании Exxon, 41 млн литров нефти оказались в море у берегов Аляски. С тех пор ни один активист Гринпис не ставит под сомнение разрушительность любых нефтеразработок в Арктике: ведь помимо сложностей с ликвидацией последствий катастроф в экстремальных климатических условиях подобные проекты ускоряют таяние арктических льдов. Когда в 2011 году «Газпром» вывел в Печорское море «Приразломную», экологи не могли остаться в стороне. «Это недостроенная, частично собранная из списанных деталей платформа, — пояснил The New Times руководитель отдела интернета и публичных кампаний Greenpeace Russia Алексей Киселев, — если основа ее была сделана на заводе «Севмаш», то верх — списанная норвежцами в 2002 году и якобы потом нами отремонтированная платформа Hutton (с приобретением этой платформы связан коррупционный скандал: при первоначальной стоимости $29 млн Россия купила ее через посредников за $67 млн).

Протестуя против ввода в эксплуатацию «Приразломной», Гринпис провел первую экспедицию еще в 2012 году. «Я сам был в той экспедиции, охрана просто стояла в стороне и не мешала нам. Мы остановили работу платформы на 15 часов, а потом ушли», — вспоминает Куми Найду. Цели были те же, что и сейчас: заставить «Газпром» пойти на диалог и признать, что компания не готова к добыче с соблюдениями всех норм безопасности».

Активность экологов имела успех: Гринпис совместно с WWF удалось добиться от «Газпрома» признания результатов независимых исследований центра «Информатика риска», проанализировавшего 34 тыс. сценариев возможных аварий. Выяснилось, что в случае утечки 100 млн литров нефти, которые могут храниться в резервуаре платформы, нефтяное пятно покроет акваторию площадью до 140 тыс. кв. км, загрязнив 3500 тыс. км побережья, на котором, в частности, находятся заповедники.

Ближайшая станция спасения находится в 1000 км от «Приразломной», а заповедных территорий нефть может достичь за 16–18 часов. Если учесть, что в мире вообще нет эффективных технологий уборки нефти со льда (и никаких технологий для уборки из-подо льда в зимнее время), а у «Газпрома» в наличии — только семь судов для ликвидации разлива (для сравнения: последствия аварии на платформе British Petroleum (BP) в Мексиканском заливе в 2010 году устраняли шесть тысяч судов), последствия экологической катастрофы легко себе представить.

Уверениям нашего монополиста в том, что разливов не будет, экологи не верили: Россия — чемпион по утечкам нефти, только по официальным данным, в 2011 году на наземных месторождениях и трубопроводах у «Газпрома» случилось 872 утечки. При этом на страхование экологических рисков «Газпром» заложил лишь $175 тыс.*

В 2013 году «Газпром» заявил, что все проблемы с безопасной добычей решены, и «Приразломная» готова к работе. «На самом деле на их сайте появился не очень внятный документ с какими-то детскими рисунками в качестве иллюстраций. Это смешно. Это нас не убедило в том, что у «Газпрома» появились технологии, которых раньше не было ни у него, ни у кого бы то ни было еще», — говорит Алексей Киселев. Потому-то Гринпис и решил повторить прошлогоднюю акцию у «Приразломной».

«Газпром нефть шельф», впрочем, с экологами сотрудничать готова, но только, как говорит исполнительный директор компании Геннадий Любин, тогда, «когда люди друг друга слышат»: «Они (экологи) называют план ликвидации разливов нефти несостоятельным, а платформу — не обеспечивающей режим безопасной разработки месторождения. При этом на любое утверждение они говорят: «Это не пойдет, это плохо, это неправильно, все вы делаете не так», — жаловался топ-менеджер журналистам.

Экологи ставят под сомнение не только экологическую безопасность добычи нефти на арктическом шельфе, но и ее экономическую целесообразность. «Де-факто в Арктике сегодня никто не пытается добывать нефть, — говорит Владимир Чупров, — всем крупным международным игрокам стало понятно, что это опасно, дорого и, самое главное, экономически неэффективно». Так, британская компания Cairn Energy, потратив $1 млрд на поиски нефти у берегов Гренландии, свернула проект, оставшись ни с чем. Нефтяной гигант Shell (до недавнего времени являвшийся основной мишенью Гринпис в Арктике), остановил все проекты, потратив на них $5 млрд. Причины те же: слишком опасно и дорого. Очередным доказательством неспособности гарантировать безопасность работы стала авария с нефтяной платформой Kulluk, севшей на мель в результате шторма 1 января 2013 года.

Против нефтедобычи на арктическом шельфе в 2012 году выступил гендиректор французской Total Кристоф де Маржери, о необходимости создания природоохранной зоны в Арктике заявил 25 сентября президент Финляндии Саули Ниинисте, наконец, 2 октября норвежский парламент проголосовал за запрет на нефтяные и газовые разработки в Арктике. Даже вице-президент и один из основных акционеров компании «Лукойл» Леонид Федун заявил в апреле 2013 года в интервью The Financial Times, что не вложил бы в освоение Арктики ни копейки. «В Арктике остались только «Роснефть» и «Газпром», правда, в партнерстве с ExxonMobil, итальянской Eni и даже норвежской Statoil», — разъясняет Владимир Чупров.

Что же лежит на кону? В 2008 году Геологическая служба США представила доклад, в котором говорилось, что 13% мировых запасов нефти, а это около 90 млрд баррелей, содержатся под арктическими льдами. Однако оказалось, что в эти расчеты включена нефть, которую Россия давно и успешно добывает, в том числе в Ямало-Ненецком и Ханты-Мансийском автономном округах, а также Республике Коми. «Если мы отбросим все наземные месторождения, то нефти там не останется, — уверен Владимир Чупров, — по крайней мере, на территории исключительной экономической зоны России. Даже если брать данные Министерства природного развития, речь идет максимум о 400 млн тонн».

Если учесть, что общие запасы России составляют от 13 до 25 млрд тонн, можно говорить о прибавке всего лишь 2–3%. Себестоимость нефти без учета транспортировки будет при этом составлять $30 за баррель, что в три раза выше себестоимости нефти, добытой на земле. На сегодняшний день «Газпром» уже вложил в арктический проект порядка $4 млрд, из них $247 млн на строительство двух танкеров «Михаил Ульянов» и «Кирилл Лавров». «Танкеры есть, а нефти нет! — восклицает Владимир Чупров. — И что делать с этим металлоломом, если она и не появится?»

Экологи также отмечают, что у арктической нефти нет самого главного — рынков сбыта: Европа старается сократить потребление углеводородов, а в США набирает обороты сланцевая революция, так что «Приразломную» может ждать судьба газового Штокмановского месторождения, которое тот же «Газпром» до поры до времени закрыл. «Освоение Арктики станет вторым БАМом, — уверен Владимир Чупров, — миллиарды долларов будут похоронены подо льдами безо всякой пользы».

«У меня вообще такое впечатление, что ничего они на «Приразломной» добывать не собираются, — вторит ему коллега по Гринпису Андрей Киселев, — главное, закачать в проект как можно больше денег, чтобы управлять ими в свое удовольствие. Ну и вообще надо же объяснить, куда ушли $4 млрд!»

Деньги, конечно, не пахнут — даже нефтью. Но чем объяснить столь решительную и жесткую реакцию российских властей на акцию у «Приразломной», ведь год назад в Печорском море гринписовцев отпустили с миром.

Военные эксперты обращают внимание на то, что за истекший год резко усилилась военная составляющая в арктической политике России: борьбу за «контроль над Арктикой» решено усилить испытанными методами. А вопросы национальной безопасности не предполагают диалогов с иностранцами, пусть даже и экологами, здесь вступает в силу старый советский принцип: граница на замке. 16 сентября президент Владимир Путин на селекторном совещании в Минобороны объявил о воссоздании военной базы на Новосибирских островах (в море Лаптевых) и восстановлении там заброшенного аэродрома Темп. Эта мера, по словам Путина, поможет эффективно контролировать эту часть российской Арктики. Кроме того, в сентябре в Арктику направлен отряд из десяти боевых кораблей и судов обеспечения Северного флота во главе с атомным ракетным крейсером «Петр Великий» — они совершили переход к архипелагу Новосибирских островов. Все эти мероприятия власти анонсировали как часть масштабной программы Минобороны по возобновлению постоянного военного присутствия России в регионе.

Наконец, 3 октября Владимир Путин на встрече с секретарями первичных отделений «Единой России» сообщил, что правительство РФ планирует поддержать группировку ледокольного флота в регионе. «Этот регион очень богат минеральными ресурсами, в этом его ценность», — отметил Путин. На этой же встрече он назвал «полной глупостью» идею профессора ВШЭ Сергея Медведева передать Арктику под международное управление (очевидцы говорят, что президент даже назвал его «придурком»).

Впрочем, военный эксперт Александр Гольц не связывает жесткую реакцию властей именно с возросшим стратегическим значением региона: «О том, что Арктика для нас — одна из приоритетных зон, говорится чуть ли не с 2000 года. И можно вспомнить множество показательных акций, направленных на подтверждение этих слов, — например, экспедицию на Северный полюс в 2007 году, когда экспедиция Артура Чилингарова водрузила на дне Северного Ледовитого океана титановый российский флаг. Сама Арктика и все эти разговоры о добыче нефти и других природных богатств в регионе — одна из магических надежд российских властей, не справляющихся с очевидными базовыми проблемами в стране». Тем не менее собеседник журнала согласен с тем, что арест активистов Гринпис — сигнал другим странам: Арктика — наша, не суйтесь сюда: «Конечно, они уверены, что Гринпис и другие международные организации — это агенты зарубежных спецслужб». Там, где идет речь о геополитике, тут же возникает конспирология — в путинской России это аксиома. 

«Дима и его товарищи будут сидеть еще два месяца как минимум, — напоминает журналу об избранной Мурманским судом мере пресечения в отношении сына Павел Литвинов. — Димина мама — Майя Львовна — больна, у нее был инсульт, она лежит полупарализованная, и может случиться, что она его вообще не увидит больше...» Знаменитый диссидент неожиданно вспоминает, что его сын-эколог впервые попал на Кольский полуостров в перестройку. Гринпис послал тогда корабль с акцией протеста на Новую Землю — там судно, прямо как сейчас в сентябре 2013-го, перехватила советская береговая охрана. Всех, включая Литвинова-младшего, повязали и привезли в Мурманск: «Их тогда освободили по личному распоряжению Горбачева, из Мурманска уезжали героями, окрыленные, их по-моему даже в тюрьме тогда не держали... Время тогда было другое...»

 

*«или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до трех лет либо без такового»

Tweet