Китай: посадочный сезон

64-летний Бо Силай обвиняется в получении взяток на общую сумму 21,8 млн юаней ($4,45 млн), хищении государственных средств на сумму 5 млн юаней ($945 тыс.), а также злоупотреблении служебным положением с 1999-го по 2012 год. Процесс по его делу длился всего четыре дня и завершился еще 26 августа. На суде Бо Силай виновным себя не признал, заявив, что все показания на стадии предварительного следствия были добыты у него под давлением. Следствие, в частности, настаивало на том, что в бытность мэром 30-миллионного Чунцина, крупнейшего в Китае мегаполиса, Бо Силай за взятку $200 тыс. помог одному местному предпринимателю с получением в аренду престижных торговых площадей на крайне выгодных условиях. При этом доказательная база во многом строилась на показаниях жены Бо — Гу Кайлай, которую суд приговорил к смертной казни с отсрочкой приведения приговора в исполнение за убийство британского бизнесмена Нила Хейвуда. «Гу стала психически неуравновешенной, — заявил на суде Бо, — на нее надавили, и она оговорила меня». Однако гособвинитель настаивал на своем: «Ваши преступления доказаны, и вас ждет суровая кара». Оглашение приговора суд в городе Цзинань назначил на 22 сентября.

Сколько дали Бо Силаю — 12 лет или 15, — не суть важно. Важно, что теперь китайская компартия и весь китайский народ могут дружно выдохнуть: «Смотрите, у нас не только воруют, но и наказывают». В конце августа, услышав про «суровую кару» из уст обвинителя, некоторые аналитики поспешили заявить о «неминуемом расстреле» Бо Силая.

Расстрел? Нет, его не могут расстрелять, ведь стиль руководства и образ жизни Бо вполне вписываются в обычные трафаретные рамки современных китайских реалий. «Мы все почти такие, но иногда кому-то приходится становиться козлом отпущения», — гласит мудрость китайского коллективного руководства. «Козлами» становятся, как правило, те, кто проигрывает в межклановой борьбе.

И потом, даже жену Бо не стали сразу расстреливать, отложили исполнение приговора на два года (что обернется ей пожизненным заключением). А уж она-то по сравнению с мужем уличена в гораздо более тяжких грехах. Да и бывшего главного сподручного Бо, экс-шефа полиции Чунцина Ван Лицзюня оставили в живых (всего-то 15 лет тюрьмы), хотя тот, попытавшись в феврале 2012 года получить убежище в генконсульстве США в г. Чэнду, совершил как минимум три главных смертных греха коммунистического Китая — «государственная измена», «переход в стан противника», «продажа за рубеж… секретов и информации государственной важности».

Да и вообще высокопоставленных преступников в Поднебесной, как правило, не расстреливают. Даже в неизмеримо более жестокие времена «культурной революции» репрессированных членов высшего руководства умерщвляли не пулей, а как бы «во внесудебном порядке» — пытками, тяжким трудом где-нибудь в жуткой глухомани да еще неоказанием надлежащей медицинской помощи. Хотя по общему количеству репрессированных руководителей Китайская Народная Республика, пожалуй, переплюнула даже сталинский СССР. Вот лишь наиболее яркие дела: в 50-е годы — Гао Ган, в 60-е годы — Дэн Сяопин, Лю Шаоцы, Пэн Чжэнь, Пэн Дэхуай, Бо Ибо, Чэнь Юнь… (список можно продолжать), в 70-е — знаменитая «банда четырех» во главе с вдовой Мао Цзэдуна Цзян Цин, а также Ван Дунсин, Чэнь Бода; в 80-е годы — Чжао Цзыян, в 90-е — Чэнь Ситун, в 2000-е — Чэнь Ляньюй…

В прошлом веке сажали почти всегда по политическим обвинениям («враг народа», «каппутист», то есть скрытый сторонник капиталистического пути, «приспешник советских ревизионистов/американских империалистов»). Коррупцию если и «шили», то разве что для полноты, так сказать, портрета «врага народа». Сейчас сажают в основном по экономическим и морально-нравственным основаниям — «не по чину брал», «переродился».

При Мао сажали в силу повсеместной бедности страны и народа в целом. В последние же 20 лет это делается при наличии непомерно умножившегося богатства, но все на том же фоне неизжитой массовой бедности.

В 2000-е годы власти в основном сосредоточились как раз на «ударе по черным доходам», «наступлении на коррупцию» среди партийных и государственных чиновников. Таковых, рапортовали СМИ КНР, было расстреляно аж 10 тыс. человек — речь идет, подчеркнем, о низовом и среднем звене функционеров. А посажено на длительные сроки уже целых 120 тыс. — капля в Китайском море, но народу-то приятно.

«Посадки» на коррупционной почве в Поднебесной всегда выступали аккомпанементом в очередном акте пекинской оперы под названием «Борьба за власть». Правда, до высшего уровня дело, как правило, не доходило. Да, уездных и городских начальников сажали и даже расстреливали, с руководителями уровня провинции тоже иногда делали то же самое, но вот чтобы так высоко добирались, аж до уровня Бо Силая — нет, это в XXI веке в Китае происходит, пожалуй, впервые.

Причина в том, что эпоха относительной «стабильности» бывших председателей КНР и КПК Цзян Цземиня и Ху Цзиньтао, очевидно, подошла к концу. Огромный китайский корабль с таким количеством коррупционных наростов под днищем уже не может плыть в море глобализации так же успешно, как это было до сих пор. И новый руководитель КНР Си Цзиньпин, видимо, это понял.

Бо Силай реально претендовал на один из высших — если не высший — постов в партии и государстве. И поначалу казалось, что его порка носит показательный характер, что судебным процессом над ним все и закончится. Но в первые дни сентября стало очевидно, что клубок лишь начинает разматываться — на горизонте появились и стремительно приближаются к роковой черте новые кандидаты в сидельцы.

Наиболее интригующей с этой точки зрения выглядит фигура Чжоу Юнкана, в недавнем прошлом члена постоянного комитета политбюро ЦК КПК, секретаря политико-юридической комиссии ЦК КПК и куратора всего силового блока КНР. Чжоу Юнкан и Бо Силай принадлежали к так называемому «клану Цзян Цземиня» — так нарекли сплотившуюся вокруг экс-председателя КНР консервативную группировку в китайской правящей элите. Утверждают также, что Чжоу метил на самый высокий пост в партийно-государственной иерархии, а Бо готовил себе на замену. Примерно полтора года назад по Чжуннаньхаю (китайский Кремль) поползли слухи — пока лишь слухи — о нечистоплотности Бо Силая. И тогда же, как по команде, появились утечки, компрометирующие и Чжоу Юнкана: тот, дескать, замышляет совершить в Пекине политический переворот, дабы воспрепятствовать формированию нового высшего руководства КНР и КПК во главе с председателем Си Цзиньпином, ставленником реформаторского «клана Ху Цзиньтао».

Чжоу Юнкан: сейчас ему тоже с высокой долей вероятности светит срок

Бо Силая арестовали в сентябре 2012 года, а через год судили. И опять же, как по команде, по Пекину снова поползли слухи про Чжоу Юнкана: якобы в отношении его уже начато внутрипартийное расследование. А по другим данным, он уже допрашивается следователями — то ли в связи с делом Бо Силая, то ли как «свидетель» по делу Цзян Цземиня (не путать с его полным тезкой — экс-председателем КНР), главы Китайской национальной нефтяной компании (CNPC), руководителя комитета по надзору за деятельностью государственных компаний. Вместе с Цзяном за решетку отправились по крайней мере еще четыре топ-менеджера этой госкорпорации.

И вот здесь возникают вопросы о подлинных мотивах и задачах вдруг резко обострившейся кампании по борьбе с коррупцией в Пекине. Получается, что практически единым махом обезглавлено высшее звено управления китайской нефтянкой, державшее в своих руках мощные финансовые потоки. Ведь Чжоу Юнкан в 90-е  годы также возглавлял CNPC, именно в качестве президента этой второй по размерам нефтяной корпорации Китая он и был кооптирован в высшее руководство страны национальным «нефтяным лобби». Теперь же ему и Цзяну, а может быть, и им обоим с высокой долей вероятности светит длительный срок.

„

«Верхушка китайской нефтянки весь последний год была в опале. Неужели ни Сечина, ни тем более Путина никто об этом не предупредил?»

Интрига эта интересна еще и тем, что еще совсем недавно, в июне этого года, Цзян Цземинь подписал с главой «Роснефти» Игорем Сечиным долгосрочные, рассчитанные на 20 лет соглашения по поставкам российской нефти в Китай. Причем сделано это было в Санкт-Петербурге в присутствии президента Владимира Путина. Да и вообще Цзян долгие годы был основным переговорщиком с китайской стороны по нефтяным делам с Россией. Что теперь? По мнению осведомленных источников журнала в Пекине, «учитывая механизм принятия решений в китайских госкорпорациях, дальнейшая судьба контракта пока неясна». Так же, впрочем, как и кандидатура нового главы CNPC.

Другой пекинский собеседник выразил недоумение самим фактом подписания «Роснефтью» контракта с бывшим руководством CNPC: «Он (Цзян Цземинь) фактически весь последний год был в негласной опале, шли постоянные проверки по линии внутрипартийного контроля. Неужели ни Сечина, ни тем более Путина никто не предупредил, что сейчас не лучшее время для подписания такого контракта… Уж как минимум по дипломатической-то линии «Роснефть» должна быть хорошо информирована: ведь ее представительство в Пекине возглавляет сын Разова» (Сергей Сергеевич Разов, бывший замглавы МИД РФ, ныне посол России в Италии, до этого посол в КНР. Его сын Сергей получил пост представителя «Роснефти» в Азиатско-Тихоокеанском регионе в 24 года. — The New Times).

По замечанию собеседника журнала, ясно, что на нынешнем витке борьбы за власть в Пекине происходит оттеснение от кормушки выходцев из китайской нефтянки, а сама она переходит под контроль новой властной группировки во главе с председателем Си Цзиньпином.

В отличие от России, в Поднебесной трудно себе представить, чтобы страной руководили выходцы из одного кооператива, отдела, спортивной секции или города, пусть даже самого, а тем более не самого крупного. Почти не бывает, чтобы во главе страны вставали одноклассники или однополчане, в смысле, чтобы вся обойма лидеров подбиралась с одного курса или полка. Население Китая слишком велико, чтобы все крупные дела, как и мощные большие денежные потоки, можно было контролировать из одного центра, даже если этот центр называется ЦК КПК или Постоянный комитет политбюро.

Да, в Китае число долларовых миллиардеров (по данным китайского журнала Hurun, их 315) давно превысило российский показатель (131) и приближается к американскому (442, по данным агентства Bloomberg. — The New Times). Но совокупное состояние китайских сверхбогачей (менее триллиона долларов) в среднедушевом исчислении — то есть при дележе на всех зарегистрированных жителей страны, а это 1,3 млрд человек (!) — составляет меньше тысячи долларов.

Нет сомнения: пребывающие в относительной или абсолютной бедности 250–300 млн китайцев обеими руками за то, чтобы расплодившихся нуворишей отдать под суд, а их богатства экспроприировать. Причем пройтись карающей дланью не только по миллиардерам, но и по миллионерам, тем паче что и те и другие не составляют и 1% населения. Именно на этой «электоральной полянке», если использовать современный политологический жаргон, играл в последние годы Бо Силай. Кампании распевания «красных песен» (времен гражданской войны в Китае) и «нанесения ударов по черным» (борьба с мафией, оргпреступностью и коррупцией) нужна была ему прежде всего ради личного политического пиара, чтобы заручиться массовой поддержкой населения в своем восхождении к новым вершинам власти. Китай слишком велик, а во многих (в географическом смысле) местах и слишком беден, чтобы его руководство могло позволить себе не обращать внимания на «общественный запрос» миллиардного населения.

Именно этим, кстати, и вызвана беспрецедентная открытость судебного процесса над Бо Силаем (и скорее всех последующих процессов по коррупционным делам). Власть явно опасается нервной реакции со стороны левацки настроенных слоев населения, ей не нужно, чтобы Бо садился в тюрьму мучеником, как в свое время его отец Бо Ибо*. Есть такая поговорка: «Китайцев слишком много, и всем им помочь невозможно». Но именно такую игру — в роли верховных благодетелей всего народа — ведут со своим населением руководители КНР и КПК.