Гуд бай, совок!

Произошло то, что предсказывали некоторые аналитики: моральные требования москвичей, выдвинутые во время протестной зимы 2011–2012 годов, начали трансформироваться в требования политические, причем это произошло быстрее, чем кто-либо ожидал. По официальным данным, за Алексея Навального отдали свой голос 27,2% москвичей (в реальности эта цифра может быть несколько больше). Кандидаты от парламентских партий — КПРФ, ЛДПР, «Справедливой России» и вполне встроенной в систему партии «Яблоко» — в сумме набрали меньше голосов, чем Алексей Навальный.

Анализ данных социологических опросов показывает: главное, что объединяет его электорат, — это запрос на перемены в обществе и социальную справедливость.

Как понять, что влияет на то, за какого кандидата человек готов отдать голос? В ходе социологического опроса может быть опрошено несколько сотен или даже тысяч респондентов. Каждому из них могут быть заданы десятки вопросов, начиная от самых базовых — возраст, образование и заканчивая идеологическими предпочтениями и отношением к конкретным политикам. Однако простые цифровые выкладки — такой-то процент любит, условно говоря, огурчики, а такой-то помидорчики — мало что объясняют. Поэтому нужны современные методы математической статистики, которые позволяют посчитать, как склонность голосовать за кандидата зависит от отдельных факторов, таких как возраст, пол, политические взгляды и т.д. Мы не можем с точностью предсказать, проголосует ли данный избиратель, например, за Навального, но мы можем сказать, как образование, пол, возраст, идеология и прочие вещи влияют на вероятность такого голосования. Какие-то факторы будут статистически значимыми, то есть мы сможем сделать однозначный вывод, влияют ли они на электоральное поведение или нет. И если влияют, то в какую сторону и насколько. Но будут и незначимые факторы, относительно которых анализ не дает ответа на вопрос, как они влияют на электоральный выбор.

В Таблице 1 приведены результаты такого анализа, основанные на данных двух опросов. Каждая строка таблицы соответствует одному статистически значимому фактору (незначимые факторы не приведены), величина в соседнем столбце — насколько он влияет на вероятность голосования за этого кандидата.

Главное, что определяет готовность москвичей голосовать за Алексея Навального, — это желание перемен.

В последнем опросе, проведенном социологической службой штаба этого кандидата, задавался вопрос о том, насколько сильно надо менять систему власти в столице. Вот так распределились электоральные предпочтения москвичей в зависимости от ответа на этот вопрос:

Запрос на перемены отчасти связан с тем, насколько человек готов преодолевать окружающие его опасности — и те, которые его лично касаются, и те, которые от него никак не зависят. Другими словами, насколько имяреку свойственно чувство страха. В том же опросе социологи спрашивали, боится ли респондент уличных беспорядков, эпидемий, потери трудоспособности и других нежелательных событий? Те, кто был готов голосовать за Навального, боялись меньше, чем те, кто собирался поставить галочку напротив фамилии Собянина. Это неудивительно: страх, особенно страх перед будущим, неизвестным — очень сильный фактор в политике: люди, желающие сохранения статус-кво (как в советское время говорили: «Лишь бы не было войны»), опасающиеся каких-либо изменений в уже устоявшемся укладе их жизни, как правило, более остро подвержены разного рода фобиям и скрытым или явным страхам.

Второй важнейший фактор, который, согласно нашим опросам, влиял на выбор между кандидатом Навальным и кандидатом Собяниным, стал источник, из которого люди получали политическую информацию. Среди тех, кто узнает новости прежде всего из телевизора, было намного меньше сторонников Навального. Эффект телевизора очень силен — по влиянию он уступает только запросу на перемены. Государственная пропаганда, увы, никуда не делась и все еще является мощным средством воздействия на умы граждан. Но среди пользователей социальных сетей и среди тех, кто читает интернет-издания, сторонников Навального предсказуемо больше; суммарный эффект интернет-изданий и соцсетей почти равен по силе эффекту «зомбоящика» (и обратен ему по направленности). Однако любопытно, что аудитории телевидения и интернета заметно пересекаются: это значит, что привычное деление электората на «партию телевизора» и «партию интернета» является слишком большим упрощением: далеко не все пользователи социальных сетей и новостных сайтов были готовы голосовать за Навального. 

Третий по важности фактор — где человек проводит свой рабочий день (см. Таблицу 1). Во-первых, пенсионеры были менее склонны поддерживать Навального, нежели люди того же возраста, но продолжающие трудиться. Возможно, это следствие того, что пенсионеры в целом более зависимы от городской власти, да и круг их общения значительно более одномерен. Во-вторых, поддержка Навального, безусловно, выше среди предпринимателей, то есть людей финансово самостоятельных, не зависящих от государственных костылей, чем среди бюджетников. А вот люди рабочих профессий не склонны поддерживать Навального. Что касается других категорий граждан — домохозяек, студентов, безработных, то при прочих равных их электоральные предпочтения статистически неотличимы от политических привязанностей бюджетников.

Дизайнер The New Times Иван Степаненко (26 лет) — типичный представитель электората Алексея Навального. В редакции журнала после выборов. 10.09.2013 г.

Серьезную роль играет и образование. Если мы сравним двух человек, отличающихся только наличием высшего образования (и обладающих при этом одинаковым уровнем дохода, возрастом, работающих на одной и той же работе и проживающих в одном и том же округе), то человек с высшим образованием с большей вероятностью окажется сторонником Навального, чем человек без образования, а также с большей вероятностью вообще примет участие в голосовании. И мировой, и российский опыт говорит, что более образованные люди всегда лучше социализированы, более политически подкованы и политически активны.

Возраст и пол — факторы, которые в большой степени влияют на выбор политики и, соответственно, кандидата, который ту или иную политику собой олицетворяет. Алексей Навальный — безусловно выбор более молодых людей. Беда только в том, что 18–25-летние плохо ходят на выборы: их мозги занимают другие интересы, не привязанные к политике. Поэтому наиболее многочисленная возрастная группа в электорате Навального — это люди от 30 до 40 лет (см. Таблицу 3). Электорат Сергея Собянина намного старше. Однако здесь дело не столько собственно в возрасте, сколько в том, что волнует людей пожилых, — пенсии, страхи, желание сохранить привычное, ограниченность источников информации о внешнем мире. Сам по себе возраст даже несколько увеличивает вероятность голосования за Навального — возможно, в силу большей электоральной активности пожилых людей.

Доля молодежи среди электората Сергея Собянина очень низка. Всего чуть более 10% из числа проголосовавших за Собянина составили люди моложе 35 лет! Если же мы сравним абсолютные цифры, то получается, что среди людей возраста от 18 до 35 лет число проголосовавших за Навального примерно в три раза больше, чем число проголосовавших за Собянина. А если учитывать очень низкую явку среди молодежи (она была ниже, чем средняя по Москве (32%), и составила около 20–25%), то получается, что за Сергея Собянина отдали свой голос не более чем 5% всех москвичей в возрасте от 18 до 35 лет.

Принято считать, что женщины более склонны поддерживать кандидатов от власти, чем оппозиционеров. В нашем случае это правда лишь отчасти: и мужчины, и женщины при прочих равных были одинаково склонны голосовать за Навального. Относительно Собянина старая истина оказалась верна: женщины действительно с большей вероятностью отдавали ему предпочтение, чем мужчины.

Среди сторонников Навального прослеживается сильный запрос на справедливость. В одном из опросов респондентам перечислялись различные профессии (водитель троллейбуса, университетский профессор, чиновник и так далее) и относительно каждой задавался вопрос: зарабатывает ли этот человек слишком много, слишком мало или столько, сколько нужно? Далее можно было посчитать, по скольким профессиям распределение доходов воспринимается как несправедливое (когда представитель этой профессии получает слишком много или слишком мало). Получилась удивительная вещь: электорат Навального оказался более левым, чем электорат Собянина. Чем более неравным человек воспринимал распределение доходов, тем более вероятно, что он отдал бы свой голос за Навального, и тем менее вероятно то, что этот голос достался бы Собянину.

Не исключено, что эта жажда справедливости — ровно то, что отняло голоса и у кандидата КПРФ Ивана Мельникова, и у кандидатов от других партий социал-демократической направленности из так называемой «системной оппозиции».

Наши данные показывают (см. Таблицу 4), что Навального поддержали не только те, кто на президентских выборах голосовал за миллиардера Михаила Прохорова в марте 2012 года, но и значительная часть тех, кто голосовал за Геннадия Зюганова и Сергея Миронова.

Статистика не позволяет сказать, что на готовность голосовать за Навального как-то влияет доход. Доход связан с голосованием лишь опосредованно: независимый предприниматель (а это электорат Навального) зарабатывает больше государственного служащего (или тем более пенсионера), голосующего за другого кандидата. Однако при голосовании важно не количество купюр в кошельке, а взаимоотношения с институтами государства. Предпринимателю постоянно приходится сталкиваться с чиновничьим произволом, в то время как для госслужащих и пенсионеров государство — источник благосостояния.

Однако уровень дохода был важен при голосовании за кандидата власти: более обеспеченные граждане были скорее готовы голосовать за Собянина, нежели за представителей КПРФ, ЛДПР, «Справедливой России» или «Яблока». Это еще раз показывает, что в современной политической действительности электорат правящей партии фактически располагается на правой части политического спектра, а электорат основных конкурентов — значительно левее.

География сама по себе тоже достаточно мало влияет на электоральные предпочтения москвичей. Известно, что отдельные районы Москвы — центр, юго-запад — традиционно чаще голосуют за оппозицию, чем другие. Однако если учесть все перечисленные выше переменные, то на долю географии почти ничего не остается. Поддержка Навального в Центральном административном округе действительно намного выше, чем в других округах столицы (она также высока в Юго-Западном и Западном округах), но это потому, что там, по всей видимости, проживает больше предпринимателей и людей с высшим образованием. Сами по себе округа не важны, за исключением разве юга и юго-востока столицы: те, кто там живет, при прочих равных менее склонны голосовать за Навального.

Мы не можем знать наверняка, как предпочтения электората будут эволюционировать в ближайшие годы. Сегодня очевидно: мы сейчас в самом начале новой политической парадигмы, в которой главную роль будет играть постсоветское поколение, для которого важно не только на что жить, но и как жить. Этому поколению не нужен Большой Брат, и у них есть деньги и время, и желание инвестировать их в политику. Это поколение может само, без подсказки пропагандистов, выбрать себе лидера, который готов представлять их запрос на перемены. Но есть множество непредсказуемых величин. Посадят Навального не посадят, усилятся репрессии или же вокруг силовиков поставят красные флажки; цены на нефть будут держаться в сегодняшних значениях или упадут, и следовательно, у власти не станет средств покупать лояльность граждан. Но в любом случае запросы на справедливость и перемены станут факторами следующих выборов — например, в московскую городскую думу в 2014 году. И у нового политического движения есть все шансы конвертировать этот запрос в голоса и депутатские мандаты.