Депутат-гей: от закона до парада

В любом парламенте не принято голосовать самостоятельно. Потому что если консерватор в Великобритании проголосует против консервативной какой-то политики, то его тоже ждет экзекуция. Иначе тогда бессмысленно, я же не на митинге. Надо сказать, что какого-то безумного давления, ничего такого особенно нет. В общем, это мерзко иногда, противно, но не так трагично, как это представляется.

Очень многие говорили, что закон (Закон о запрете пропаганды нетрадиционных сексуальных отношений среди несовершеннолетних, принятый 11 июня 2013 года. — The New Times) — дурь. Но голосовали, потому что существует фракционная дисциплина. Коммунисты голосовали за, «Справедливая Россия» — за, потому что Мизулина оттуда, больная эта сумасшедшая баба. «Единая Россия» голосовала за, потому что такое было решение фракции.

Причем этот закон ведь на самом деле не принимался очень и очень долго. Его мурыжили очень и очень долго, несколько лет, с Думы прошлого созыва. Не мизулинский этот, а были другие аналогичные, которые откладывались, не принимались, очень долго правились и т.д. И правильно, наверное, говорят по поводу «голубого лобби»…

Этот закон был принят исключительно из политических соображений: «ты мне — я тебе». Потому что, когда мы говорили серьезно на эту тему, мне говорили: «Ну что ты так переживаешь? Сейчас надо эту тему скорее закрыть, заткнуть, чтобы перестали с трибуны бесконечно произносить… И через два месяца все про это забудут!» И никакой правоприменительной практики судебной не будет. Ее нет. Потому что это невозможно. Закон настолько дурацкий, причем были отрицательные отзывы и правового управления (Государственной думы. — The New Times), и правового управления президента. Они писали, что невозможно принять закон, потому что невозможно будет его применить на практике. Нигде не определено, что такое «нетрадиционные сексуальные отношения». Никто не знает, что это такое. Извини, оральный секс — это традиционные или нетрадиционные? Или традиционные — это только раком? Мизулину даже просили включить все нетрадиционные, которые она знает. Это же доходило до маразма.

Сразу приняли во втором и третьем чтениях в тот день (11 июня. — The New Times). И слава богу. Первое чтение было 25 января, но потом дали большой срок для внесения изменений и поправок. Дело в том, что после первого чтения по регламенту необходимо получить из регионов либо добро, либо отрицание, либо какие-то предложения.

У Мизулиной были консультации даже с кем-то из ЛГБТ-сообщества. С кем уж там она консультировалась — не знаю. Но были-были, что-то там об этом говорили. Я видел Николая Алексеева (ЛГБТ-активист. — The New Times) в Думе между первым и вторым чтением. Что он там делал — я не знаю, может, приходил права качать. Я его лично не знаю, говорить с ним было как-то не с руки. Но я его там видел.

Кому нужен этот закон? Церкви нужен. Если РПЦ — это инструмент, то очень уж он похож на отбойный молоток. А чему ты удивляешься? Церковь играет очень большую роль, к сожалению. С каждым днем все больше и больше.

Власти сочли, что издержки на международном уровне — это зло меньшее, чем напряжение атмосферы внутри страны. Там каждый день идет игра по любому поводу: то так, то наоборот. Это на самом деле все очень серьезно. Там не так все просто и не так все однозначно: вот это белое, а это черное. Мракобесие, конечно, мракобесие.

Мизулина верит в то, что делает. Милонов — сам п*****с. Жириновский первый сказал Мизулиной: что ты разоралась-то? Пока ты не орала с трибун, никто этих слов не знал. Это все одно из звеньев цепи законов, которые были приняты, которые еще будут приняты по поводу семьи, по поводу брака, по поводу детей… Там по поводу детей масса хороших вещей, по поводу помощи многодетным семьям, усыновления внутри России, размер денежных сумм сильно повышен и т.д., тенденции на ликвидацию этих интернатов.

С другой стороны, ты, наверное, не будешь отрицать, что в последнее время очень сильно активизировались порно и всякие разные педофильские истории, совращение детей. Я знаю, что ты сейчас скажешь, что это разные вещи, конечно. Но рассматривается это все равно как защита детей. Никто на самом деле не смешивает, Мизулина тоже не смешивает педофилию и гомосексуализм. И она несколько раз говорила, что речь не идет о взрослых людях. Пусть спят с кем хотят — это их право. Но чтобы они не формировали психологию и физиологию мальчиков.

Я сам знаю очень много случаев, когда человек становился гомосексуалистом после того, как был изнасилован в раннем возрасте. Девочек насилуют, да. Но это никого не волнует. А вот мальчики волнуют многих. Может, это ты понял что-то в свои 11 лет, а 99 % мальчиков в этом возрасте не ориентируются.

У нас считают, что не нужно просвещать подростков. Для конкретных людей это может привести к трагическим последствиям. Необязательно приведет, но может привести. Ну да, это так по факту. У нас такая страна. Все эти страны, про которые ты говоришь, с каких годов там все эти законы приняты? О браках, легализации, о том о сем… 30 лет назад. Во Франции браки разрешили только что. А разврат там был разрешен х*р знает с каких пор. А у нас этому всему 10 лет всего, и то только в Москве. И два клуба в Питере.

Закон приняли, но он не применяется, потому что его трудно применить. Ну вот Мадонну, например, пытались привлечь к суду (после концерта в Санкт-Петербурге, на котором Мадонна выступила в защиту ЛГБТ в России, в августе 2012 года. — The New Times), но на билете было указано: 18+. Значит, если родители привели своих детей, то нет проблем. Невозможно его применить, потому что закон глупый. У нас таких законов много. Не только у нас, их везде много на самом деле.

Я вчера был в гей-клубе. Там страшный контроль из-за наркотиков. Как только начинается волна любой фобии, так сразу находятся люди, которые говорят: ату, фас! Поэтому мы и говорили там: заткнитесь, б***! Заткнитесь и успокойтесь! Тот рейд на гей-вечеринку (1 июня 2013 года на гей-вечеринке Matinée. — The New Times) был, кстати сказать, как раз в период, когда вся эта х**** росла буйным цветом. Не будет больше таких рейдов… Ну где-то на периферии, может, и будут гнобить, а в Москве и Питере не будет больше этих акций. А в Сочи, где сейчас от силы полтора гей-клуба, власти к Олимпиаде еще сами их будут открывать, чтобы хотя бы три гей-клуба было.

Ну, закон приняли, да. Но еще раз: весьма и весьма ограниченный, направленный на охрану несовершеннолетних. Тебя-то он никак не касается. Не в тюрьму же сажать. Конечно, во всем есть элемент конъюнктуры. И многим… или не многим, а некоторым, которые суетятся вокруг этого корыта, на детей действительно наплевать. Вот им и говорят: побеспокойтесь о детях, о бездомных, о беспризорниках подумайте. Да, но им на детей наплевать, им надо заработать определенные фишки. Ну что тут непонятного? Резонансные законы всегда конъюнктурны.

В Думе 450 человек, это значит, что как минимум 35 человек — такие же, как я. Я думаю, что о многих известно. Есть, конечно, и циничные тоже. К тому же не все депутаты такие убежденные гомофобы. Там разные абсолютно люди, есть и нормальные люди, как в обществе, как везде. Там есть и гомофобы, там есть и п******ы. Я не удивлюсь, если там есть и педофилы.

Там обычные люди. Они ничем не отличаются. У кого-то больше денег, у кого-то меньше. У кого-то миллиарды, у кого-то миллионы. Соседи мои, с которыми я общаюсь, — обычные, нормальные наши люди, граждане. С которыми мы вот так общаемся, сидя на лавке, и они говорят, что не надо было за него (Закон о запрете пропаганды нетрадиционных сексуальных отношений среди несовершеннолетних. — The New Times ) голосовать — пустой закон. Но люди, может, хотят избираться дальше, в следующий состав по одномандатным округам или спискам. У всех свои заморочки.

Меня никто никуда больше избирать не будет. Я к этому спокойно отношусь. Я там просто чужой человек. Я не думаю о том, что получу по шапке. Я значительно в большей степени думаю о том, что мне жизнь еще жить. И мне смотреть на себя в зеркало и разговаривать со своей совестью. А это самый тяжелый разговор. В значительной степени тяжелее, чем разговор с руководством партии. Это, может быть, высокие слова, но для меня они значимы. Я очень редко когда в жизни шел поперек своих убеждений. Не просто тупых и кем-то внушенных, а тех, в которых я был верен.

Понимаешь, да, есть партийная дисциплина, но я депутат, меня никто не имеет права заставить. Меня могут убеждать, просить, но в принципе я могу послать всех на *** и сказать: ребят, я буду голосовать так, как считаю нужным. Все. Считайте вопрос закрытым. Один в поле воин. Воин-воин. Можно. Потому что капля камень все-таки точит. Кто-то это делает на Болотной, кто-то это делает в Думе, кто-то это делает в школе.

В. Путин: Я надеюсь, что никаких негативных последствий не будет, тем более что у нас нет законов, направленных против лиц нетрадиционной сексуальной ориентации. Вот вы сейчас об этом сказали, вы как бы создаете иллюзию у миллионов зрителей, что у нас есть такие законы, а в России таких законов нет. В России принят Закон о запрете пропаганды нетрадиционной сексуальной ориентации среди несовершеннолетних, это совершенно разные вещи, это во-первых.

Во-вторых, мы видим, что предпринимаются попытки как-то дискредитировать проведение будущих Олимпийских игр, в том числе по этому признаку. И, к сожалению, мы видим эти попытки, в том числе из Соединенных Штатов. В этой связи я что хотел бы сказать? У нас, во-первых, люди нетрадиционной ориентации никак не ущемляются ни в профессиональном смысле, ни в уровне заработной платы, ни, наконец, даже если они достигают каких-то высот в творчестве, в работе, они не ущемляются даже с точки зрения признания их результатов со стороны государства, я имею в виду награждение их орденами, медалями. Они абсолютно полноценные и равные в правах граждане Российской Федерации /…/

У нас была, по-моему, 120-я статья в УК РСФСР, которая карала за нетрадиционную ориентацию. Давно все отменено, у нас ничего подобного нет! А в некоторых странах это есть /…/

В. Путин: Не будет. У нас люди, которые выступили инициаторами этих законов и которые принимали этот закон (я, кстати, не был инициатором этого закона), исходили из того, что однополые браки не производят детей. А Россия переживает непростые времена с точки зрения демографии. И мы заинтересованы в том, чтобы семьи были полноценные, чтобы детей было больше. Это далеко не самое главное во всей системе мер, направленных на поддержку демографических процессов. Но я думаю, что авторы этого закона исходили прежде всего из необходимости решать проблемы демографического характера и далеки были от идеи кого-то ущемлять в правах. И уж точно совершенно во время проведения Олимпийских игр, других массовых спортивных мероприятий, особенно Олимпийских игр, можно быть абсолютно уверенными в том, что Россия будет строго придерживаться принципов олимпизма, которые не допускают дискриминации людей по какому бы то ни было признаку — по национальному, по гендерному либо по тому, о котором вы сказали, по признаку сексуальной ориентации.

В. Путин: Если кто-то хочет со мной из них встретиться — пожалуйста, но пока такой инициативы не было. (Один из активистов ЛГБТ Николай Алексеев после обнародования интервью заявил, что официально просит президента о встрече. Пресс-секретарь Путина сообщил, что президент рассмотрит такую возможность. — The New Times.) У нас много всяких групп, много различных организаций, объединений, я, как правило, встречаюсь со всеми, кто высказывает просьбу о встрече и предлагает обсудить какую-то проблему, которую считает важной. Пока не было таких предложений. Почему нет?

Я вас уверяю, что я работаю с такими людьми, я их иногда награждаю государственными медалями и орденами за их достижения в тех или других сферах. У нас абсолютно нормальные отношения, и я не вижу здесь ничего особенного. Вот говорят, что Петр Ильич Чайковский был гомосексуалистом, правда, мы любим его не за это, но он был великий музыкант, и мы все любим его музыку. Ну и что? Не надо делать из мухи слона, ничего страшного здесь, у нас в стране, и ужасного не происходит.