Хоум-видео за 25 миллиардов

Суд подмосковного города Долгопрудный бросил вызов самому Владимиру Путину: инициатива президента по установке веб-камер на избирательных участках, по сути, признана юридически ничтожной. Как такое могло случиться и что теперь будет с камерами — выяснял The New Times

Дорогостоящий проект с веб-камерами (на фото — онлайн-трансляция с участков на экране в Центризбиркоме) оказался юридически бесполезным

Президентский наказ был озвучен в декабре 2011-го и выполнен аккурат к мартовским выборам 2012 года: веб-камеры установили на подавляющем большинстве участков. За ценой не постояли — суммарная смета, по данным Счетной палаты РФ, составила 25 млрд рублей. Вроде бы основная функция веб-камер достаточно ясна: фиксировать, что происходит на участке, чтобы потом все участники выборов, включая избирателей, имели возможность обращаться к видеозаписям как к инструменту доказывания каких-либо значимых фактов. Однако судья долгопрудненского городского суда Жанна Радченко рассудила совершенно иначе.

«Впечатления кошмарные»

The New Times уже рассказывал историю офицера-связиста из Долгопрудного Александра Подчерняева: побывав наблюдателем на президентских выборах-2012, он попытался оспорить их итоги в одном, отдельно взятом городе. Для чего решил воспользоваться, выражаясь военным языком, «средствами объективного контроля», то есть записями с веб-камер.

Через портал «Госуслуги» Подчерняев получил официальные видеозаписи с девяти участков Долгопрудного и скрупулезно подсчитал, сколько избирателей подходило к урнам для голосования. В итоге данные его собственного подсчета и итоговых протоколов участковых комиссий сошлись лишь на одном участке. В остальных восьми случаях количество бюллетеней в урнах, согласно протоколам, оказывалось на десятки и даже сотни штук больше, чем количество тех, кто их в эти урны опускал. Для надежности связист составил таблицу, в которой привязал каждого избирателя к мировому системному времени — чтобы доказать, что в записях веб-камер нет ни разрывов, ни лишних фрагментов. И в начале марта 2013 года отнес все эти материалы в долгопрудненский городской суд.

В суде Подчерняеву пришлось нелегко: представители территориального избиркома и прокуратуры выстроили глубоко эшелонированную оборону. Они сочли представленные истцом записи с веб-камер «недостоверными доказательствами», а сам подсчет по видеозаписи объявили заведомо «субъективной оценкой». К тому же в законе*, где подробно описывается процедура подведения итогов выборов, о записях с веб-камер, пусть даже и установленных по высочайшему повелению, нет ни слова — а посему и учитывать эти данные суд, по мнению ответчиков, не обязан.

Судья Радченко с этим мнением полностью согласилась — 28 мая суд отказал Подчерняеву в удовлетворении заявления. «Видеозапись наблюдения в помещениях для голосования, полученная Подчерняевым А.С. по его запросу с государственного портала, и сама видеозапись видеонаблюдения не могут расцениваться как достоверные доказательства незаконности решений указанных Подчерняевым А.С. избирательных комиссий», — говорится в мотивировочной части решения суда. Зато «протоколы подсчета голосов, составленные избирательными комиссиями», напротив, охарактеризованы судьей как «допустимые и достоверные».

«Впечатления у меня кошмарные, — признался The New Times Александр Подчерняев, который на прошлой неделе подал апелляционную жалобу в Мособлсуд. — Судья вела себя феноменально: демонстрировала нескрываемую злобу, пренебрежение к заявителю. Изначально вопросы ставила так, чтобы уличить меня в чем-то неправомерном. Например, спрашивала, в какое время я просматривал видео, не в рабочее ли? А может, в ночное? А может, «вы устали и смотрели невнимательно»?»

Заданность действий и рассуждений судьи Радченко отмечает и присутствовавший на процессе представитель Союза наблюдателей России («Сонар») Михаил Успенский: «Это был очень типичный процесс, на котором суд почти явно встал на сторону избирательной комиссии: давил на истца, снимал его вопросы, помогал с формулировками ответчику…»

Учебное кино

Итак, веб-камеры не предназначены для проведения подсчета проголосовавших и не могут быть использованы для получения доказательств по делу — таков аргумент судьи Жанны Радченко. С ней решительно не согласен заместитель исполнительного директора ассоциации «Голос» Григорий Мельконьянц: видеозапись, представленная Подчерняевым, «безусловно, уникальное доказательство», считает он.

«Человек не пожалел своего личного времени, чтобы отсмотреть и проанализировать такое количество записей… И то, что суд отмахнулся от этого, показывает, что, к сожалению, институт веб-камер в России всячески саботируется государственными органами», — заметил Мельконьянц в разговоре с The New Times.

По большому счету, ответ ЦИКа удивителен: не иначе в комиссии забыли, что, согласно ст. 67 закона «Об основных гарантиях…», количество граждан, проголосовавших на участке и на дому, устанавливается и вносится в протокол отдельно, поэтому ничто не мешает проверить достоверность цифр в каждой строке. Да и Александр Подчерняев в своем исковом заявлении говорил лишь о расхождении между числом избирателей, реально подошедших к урне для голосования, и количеством бюллетеней, обнаруженных в этой же урне во время подсчета.

Впрочем, из письма пресс-службы можно узнать, для чего была на самом деле устроена дорогостоящая операция с установкой веб-камер: «Веб-камеры эффективно использовались для фиксации деятельности участников избирательного процесса и в целях профилактики возможных правонарушений. Вся информация о возможных нарушениях на выборах федерального уровня тщательно проверяется и анализируется, по результатам составляется сборник «Зеленая книга», доступный на официальном сайте ЦИК России».

Член Центризбиркома Майя Гришина в комментарии для The New Times фактически подтвердила, что видеозаписи могут быть интересны разве что самому ЦИКу: «Мы используем эти записи с веб-камер, чтобы посмотреть, какие есть недоработки, слабые места. Даже уже фильм сделали — как надо работать членам комиссии, как не надо… И они нужны нам, соответственно, чтобы усиливать нашу деятельность в плане разъяснения каких-то вещей, выпуска методических руководств для избиркомов».

Выходит, почти $800 млн, потраченных на веб-камеры, ушли на то, чтобы в ЦИКе смогли на досуге посмотреть «кино», а лучшие его фрагменты выложить на свой сайт. Что говорить, неплохой бюджет для такого «хоум-видео» — особенно если вспомнить, что самый дорогой на сегодня фильм «Пираты Карибского моря: На краю света» стоил $300 млн, а легендарный «Аватар» — и вовсе какие-то жалкие $237 млн.

И только член ЦИК от КПРФ Евгений Колюшин отважился на более подробные разъяснения: «Установка веб-камер была политическим решением Путина. Некоторое впечатление открытости они, конечно, создают, но по сути статуса у этих записей нет никакого, в законодательстве он не закреплен. Потому суды их и игнорируют».

Оговорка по Фрейду

Что же дальше? По мнению Григория Мельконьянца, на веб-камерах, несмотря ни на что, пока рано ставить крест: «Должны быть обязательно внесены поправки в гражданское процессуальное законодательство, чтобы веб-камеры получили законодательный статус, а видеозаписи приравнивались бы к избирательной документации — наряду с бюллетенями и протоколами». Инициативы такого рода, по данным собеседника журнала, уже есть.

Однако реальные возможности для использования данных с веб-камер в качестве объективных доказательств неуклонно сужаются. Вспомним, к примеру, что было весной прошлого года, когда бывший кандидат в мэры Астрахани Олег Шеин путем длительной голодовки добился, чтобы ему выдали видеозаписи со всех городских участков. Лично отсмотревший это видео председатель ЦИКа Владимир Чуров признал: камеры зафиксировали многочисленные нарушения установленной законом процедуры подсчета голосов. Суды принялись изучать видеозаписи. И хотя они предпочли толковать увиденное по собственному усмотрению (мол, нарушения были, но на общие итоги голосования они не повлияли), с тем, что веб-камеры действительно дают объективную картину голосования, никто не спорил.

Прошел год, и что мы видим в долгопрудненском суде? Недостоверными, по сути, признаны сами видеозаписи, а президентская инициатива (формально направленная на повышение прозрачности выборов) объявляется юридически ничтожной.

Кстати, в официальном решении долгопрудненского суда присутствует один замечательный пассаж: «Волеизъявление избирателей и подсчет их голосов в соответствии с Федеральным законом о гарантиях избирательных прав производится членами соответствующей избирательной участковой комиссии».

Если это и оговорка, то явно по Фрейду.

фотографии: Reuters, Ксения Жихарева