Угрозы и страхи режима

Ключевая проблема для оппозиции в условиях авторитарного режима — координация. Несмотря на очевидность этого тезиса, на решение этой проблемы может уйти много лет.

Думаю, что тема гомосексуализма неслучайно стала одной из главных в этом политическом сезоне. Дело в том, что повестка, нащупанная уличной оппозицией (и отраженная в афористичной формуле Алексея Навального «не врать и не воровать»), заключает в себе платформу чрезвычайно широкого консенсуса. Эта формула увязывает проблемы нечестности правил, попрания закона и несправедливого распределения материальных благ в условиях коррумпированного капитализма. И в результате оказывается близка и продвинутому городскому классу, ставшему основным двигателем протестов, и обывателю, равнодушному к абстрактным политическим целям. Этот потенциальный консенсус грозил политическому режиму неминуемым поражением.

Контрстратегия режима имеет целью подорвать этот консенсус, подчеркивая и делая актуальными ценностные различия между разными фракциями оппозиционного фронта. Первым опытом такой актуализации стало дело Pussy Riot: выходка панк-группы не могла вызвать сочувствие обывателя, точно так же как уголовное преследование девушек не могло не вызвать бурного возмущения в среде продвинутых горожан.

Однако мобилизационный потенциал этого дела был ограничен. Традиционализм обывателя оказался весьма умеренным: диктат церкви ему чужд. Кроме того, выходка девушек хотя и осуждалась, но не воспринималась в терминах угрозы, как ни старались бесноватые телепропагандисты.

„

Наличие в обществе противоречий, которые выглядят для него неразрешимыми, — главный ресурс существования диктатур

Тема гомосексуализма обладает гораздо бóльшим потенциалом. С одной стороны, защита меньшинств и идея толерантности — главный ценностный багаж продвинутого класса. Для него эскалация ненависти к меньшинству — одна из главных угроз, квинтэссенция фашизма. С другой стороны, тема «пропаганды гомосексуализма» попадает в эпицентр традиционных страхов обывателя, который проблему нетрадиционных сексуальных отношений мыслит в терминах совращения. На уровне государственной политики эти страхи оказываются хорошей почвой для разворачивания глобальной мифологемы «совращения России Западом».

Участники потенциальной антирежимной коалиции оказываются по разные стороны баррикад. А эмоционально — в состоянии войны, потому что затронутая проблема напрямую связана с их страхами. Такая стратегия режима, разумеется, аморальна, но вполне рациональна. Проблема же, встающая перед оппозицией, хорошо известна в политологии. Это проблема координации. В чем ее суть?

Разделенность оппозиции на ценностные и идеологические фракции — это совершенно нормально. Она отражает ту фракционность, которая присуща любому обществу. Но линия противостояния оппозиции и режима пролегает совсем в другом месте: авторитарный режим ограничивает возможности политического представительства для всех фракций. Это их объединяет и является почвой для консолидации. В то же время для мобилизации сторонников каждая фракция должна актуализировать продвигаемые ею ценности и идеалы. Концентрируя на них внимание своих сторонников, лидеры фракций ослабляют основы широкой коалиции. Но отодвигая эти идеалы и ценности в сторону, они рискуют быть обвиненными сторонниками в оппортунизме, нечестности и борьбе за власть.

Понятны чувства и аргументы тех, кто говорит, что нет ничего важнее, чем противостоять фашизации общества. Но стоит помнить, что обыватели — не фашисты. А исторический опыт подсказывает: демократия воспитывает толерантность, но это долгий и постепенный процесс. Преодоление расовой сегрегации в США — это 1950–1970 годы. В 1955-м водитель автобуса застрелил чернокожего пассажира, не уступившего места белому. Борьба за права секс-меньшинств — это история последних десятилетий. С другой стороны, воспитание толерантности в условиях недемократического общества — проект и вовсе невероятный. Ибо наличие в обществе противоречий, которые выглядят для него неразрешимыми, и есть главный ресурс существования диктатур.