Мераб Нинидзе, актер: «Раньше быть грузином было легче»
Главную роль в фильме Алексея Германамладшего «Бумажный солдат», премьера которого прошла в рамках 65-й Мостры, играет грузинский актер Мераб Нинидзе. В Венецию он приехал из Вены, где живет вот уже 15 лет. После премьеры «Бумажного солдата» актер поговорил с The New Times и рассказал о том, что сейчас чувствует грузин, живущий далеко от Тбилиси и Москвы
В фильм «Бумажный солдат» меня сосватала Чулпан Хаматова, с которой мы подружились десять лет назад на съемках «Лунного папы». Она сказала Леше Герману, что, мол, есть такой актер Мераб Нинидзе.
Мне понравился сценарий и понравилась сама роль: в кино тебе редко выпадает возможность сыграть хрупкого, ранимого, «бумажного» героя. Но проблема в том, что я не очень подходил на главную роль. Там был прописан еврей, который и боится за себя, и в то же время то и дело иронизирует по поводу своего происхождения. Через несколько дней мне позвонили и сказали: «Давайте сделаем фильм с вами». Так герой стал грузином, а в картине появились грузинские речь и песни.
Надо сказать, что в те времена (советские. — The New Times) было легче быть грузином, чем сегодня. Все грузины, армяне, украинцы были советскими людьми и жили одной большой семьей. Да, режим был суровый, а политика неправильная, но в отношениях между нациями присутствовала человеческая, добрая основа...
Я уехал из Грузии в 1993 году. Там шла гражданская война, и многие мои друзья погибли из-за того, что они просто не умели стрелять. У меня было чувство, что родины больше нет. Тогда родиной для меня был Советский Союз, это в эмиграции я стал больше грузином, чем был до этого. Но Союз развалился, Москва, которая всегда была близко, вдруг страшно отдалилась, театры закрылись, кино перестали снимать. А тут мне предложили работу в Вене, и я уехал. Я постоянно езжу и в Россию, и в Грузию. Снимаюсь в кино, недавно даже впервые за 15 лет сыграл в Тбилиси спектакль. Но переезжать обратно я пока не готов. Россия стала абсолютно капиталистической, и Грузия быстро движется по этому пути. Скоро она будет даже более капиталистической, чем Россия. Но я себя в Грузии чувствую чужим, я не очень понимаю ту жизнь. Так что в данный момент моя родина — это моя работа...
Война — это стыдно, неприятно и никому не нужно. Мы с русскими всегда любили друг друга. Но когда по любви проходит нефтепровод, ей приходит конец. Грузия приносит себя в жертву каким-то чужим интересам. Мне очень жалко, что она откатилась на 20 лет назад. Хотя, чего скрывать, эту ненависть, которая сейчас «вдруг» проявилась между нашими странами, вскармливали много лет. Все знали, что такой конфликт может произойти, но народ не верил, что он случится в реальности.
Я через интернет общаюсь со своими грузинскими друзьями. Они все живы-здоровы, но живут в большом страхе. Информация до них доходит лишь односторонняя, и знаете, что самое неприятное? Они поверили в телевизор. При СССР не верили, а тут вдруг поверили. Кто победил в этой войне? Все проиграли. Мне в Венеции говорили журналисты: «А мы думали, вы не приедете, потому что вы грузин». Но я приехал именно потому, что я грузин. Не приехав, я бы оскорбил себя, любимую мною съемочную группу «Бумажного солдата», а главное — подал бы дурной пример.
...Когда я снимался в «Покаянии», мне было 17 лет, это была моя первая роль в кино.1 Моего отца играл Абдул Махарадзе, выдающийся артист. И вот на одной из первых репетиций он мне подсказывал, как что сыграть, а режиссер фильма Тенгиз Абуладзе остановил его: «Послушай, Абдул, ему 17 лет. Честнее, чем он сейчас, не может быть никакой артист. Роль самоубийцы в «Покаянии», может быть, лучшее, что я делал в кино. Во всяком случае, так сыграть я больше не смогу.
_______________
1 Нинидзе сыграл роль Торнике, внука главного антигероя фильма.
