Демократия как она есть

На следующий день после выборов, то есть ровно на следующий день, машины на проспекте Руставели стали ездить по-другому. Там, где еще два дня назад нельзя было пересекать встречную полосу и поворачивать налево, вдруг стало можно. Ни одного патруля (ГАИ Саакашвили ликвидировал еще в 2004-м), раньше возникавшего то тут, то там, не было видно за километр. Эта дорожная вольница, за которую раньше нещадно штрафовали, начавшаяся вечером после выборов, когда Тбилиси гудел и рябил синими флагами «Грузинской мечты», продолжалась и днем, и вечером, и следующим днем. «Полиция тоже голосовала за Бидзо», — объяснил таксист. Спустя еще три дня в Тбилиси ограбили филиалы двух банков и несколько квартир, чего не было несколько лет. Безвластие — один, Иванишвили, еще не премьер, другой, Саакашвили, уже хромая утка — сразу дало о себе знать.

Найти человека в Тбилиси, который отдал бы свой голос за партию власти, оказалось практически невозможно. А Тбилиси — это почти четверть населения 4,5-миллионной Грузии. Примерно та же история и в ряде других городах (а это еще почти 25% населения)  — сюда в отличие от сел доходили оппозиционные кабельные каналы (см. карту).

То есть, конечно же, сторонники Саакашвили были, и не только среди чиновников администрации (хотя и в министерствах голосовали по-разному), но и среди «офисного планктона», особенно в возрастной группе 20–30 лет. И все же их было абсолютное меньшинство. Вот, например, таксисты, это по большей части люди под и за пятьдесят, имевшие какой-то бизнес во времена президента Шеварднадзе: из десяти опрошенных десять — за Иванишвили. Причина? «Бидзина наладит отношения с Россией — снова можно будет торговать». Горничная в гостинице, женщина чуть за сорок с двумя, как сказала, медицинскими дипломами, десять лет сидела с ребенком, теперь никуда не берут: «Иванишвили обещал повысить зарплаты и пенсии»: у Майи (имя изменено) зарплата в пересчете на евро — €200, а коммунальные платежи — €150. Майя уверена: миллиардер Иванишвили как-нибудь поделиться с ней и другими своими миллиардами. Дато, в прошлом строитель, под 60, сейчас занимается частным извозом: «Я при советской власти был и начальником участка, и прорабом: сейчас обошел 25 строек — никуда не берут, везде свои. А у меня — опыт». И Дато невдомек, что тот его опыт зримо виден страшными бетонными коробками с расходящимися швами в Сабуртало, и в Ваке, и в других районах города. Но и 16 из 20 студентов факультета бизнес-менеджмента и юридического факультета, с которыми встречались корреспонденты The New Times, из Свободного университета Тбилиси, созданного и руководимого сподвижником Саакашвили, министром экономики в его первом правительстве реформ Кахой Бендукидзе, тоже отдали свои голоса «Грузинской мечте». Между прочим, все дети из благополучных семей, почти у всех родители в бизнесе. Или ровно потому, что родители — в бизнесе: «Мама сделала клиенту стрижку, тот расплатился,но чек не взял. Тут же влетела финансовая полиция: штраф три тысячи лари, а стрижка была за две тысячи», — рассказывает будущий правовед. Это словосочетание «финансовая полиция» так или иначе произносили все люди из бизнеса, с кем довелось поговорить. Произносили они его как «меч Господень» — с ужасом, озираясь и умоляя, чтобы ни имя-фамилию, ни сферу деятельности журналисты не упоминали. «Как только появляется прибыль — они тут как тут: собирают дань». — «Собирают себе в карман?» — «Нет, в бюджет. Говорят: идите в суд. Но в суде выиграть невозможно». Так Саакашвили приучает сограждан платить налоги, кои они отродясь не платили. Платить стали. Но и ненавидеть — тоже. Вторая причина, почему студенты голосовали против Саакашвили, — чудовищная история в тюрьме № 8: на видеопленках, обнародованных оппозиционными каналами за неделю до выборов, тюремщики пытали и насиловали людей. «Вот у вас в Казани насиловали бутылками — много на улицы вышло? А у нас — под сотню тысяч, — говорит Каха Бендукидзе. — И особенно — молодые ребята: как правительство могло допустить, чтобы такое делали в тюрьмах с людьми, спрашивают они. Вы и я — мы, может быть, тоже возмущались, но не удивились бы: пытки в тюрьме и во времена СССР и после — почти что норма. А для них — не норма, и в этом одно из главных достижений этих восьми лет», — говорит Бендукидзе.

   

Еще за Иванишвили поголовно голосовала творческая интеллигенция: к тому их публично призывал легендарный актер Отар Мегвинетухуцеси, сыгравший Дату Туташхиа, и не менее легендарный режиссер Резо Габриадзе: Иванишвили отремонтировал театр, давал на кино, платил надбавки к зарплатам. Потому голосовали за него и все известные автору профессора Тбилисского госуниверситета, потерявшие кабинеты и статус и отправленные на скудную пенсию, потому что их курсы и знания, приобретенные еще в СССР, оказались не нужны. И целые кафедры и факультеты — тоже. И репетиторство, сиречь блат, с введением в Грузии стандартизированного экзамена (наш ЕГЭ), который печатается исключительно в Лондоне, чтобы заранее украсть и продать было нельзя — тоже оказалось ненужным.«Сын моего брата, — рассказывает ныне московский грузин Амиран, чьи родственники живут в Батуми, набрал 82 балла на экзамене и учится в университете бесплатно. А те, кто меньше 80 баллов получил, оплачивают половину стоимости обучения, кто еще меньше — полностью. А раньше платили все: за поступление, за экзамены, за диплом».

Голосовали за «Грузинскую мечту» и уволенные во множестве Саакашвили судьи, и их помощники, и секретари судов, и приставы. Нино (имя изменено) была гордостью родителей, живущих в селении в горной Хевсуретии: мало того что красавица, так окончила юридический университет, поработала помощником судьи, потом сама стала судьей. Автор последний раз была у нее в гостях в 2006-м: две соединенные трех комнатные квартиры (муж, две дочери, одна замужем, живут тут же), специальная большая зала — как магазин антиквариата, куда приводят на показ гостей: вазы разных размеров, огромные и поменьше, расписные и инкрустированные перламутром и золотом, статуэтки, серебро, мрамор, шкафчики красного дерева, сервизы — красота. И все на зарплату судьи.

Голосовали за «Мечту» и специалисты, остепененные советскими званиями, ушедшие в 1990-е руководить рынками или посредническими конторами, гнавшими из России в Грузию вагонами мазут и бензин и черт знает что еще: зарплат не платили, выживали, кормили семьи рядом и вместе с бандитами. Потом случилась революция, которую радостно поддержали. Потом, в 2006-м, к доктору юридических наук Геле (имя изменено) пришли финансовые инспекторы, посчитали, сколько площадей на его рынке сдается, сколько должен был денег с того собирать, сколько налогов в бюджет заплатить. Дали два года условно и штраф миллион лари. Ну и уж, конечно, голосовали за «Грузинскую мечту» семьи и родственники тех почти 25 тыс., что сидят по тюрьмам страны. В Тбилиси теперь можно оставить открытой машину — никто ничего не возьмет. Можно и спокойно гулять по ночам, чего раньше было нельзя. Из подворотен практически пропали наркоманы, тогда как в начале 2000-х проспект Руставели был усыпан шприцами. Теперь сидят. А родственники носят передачи и проклинают Саакашвили. И их можно понять.

Нико, гид, 35 лет, имеет свой маленький бизнес по производству жалюзи, окончил спортивный институт, по профессии массажист: «На работу устроиться не могу: везде нужны молодые — до 30, с образованием лучше заграничным и свободным знанием иностранных языков». «Когда закончился Советский Союз, я был подростком, — рассказывает он, — и эти годы я провел на улице. Потому что на улице даже зимой было теплее: в квартире не было ни газа, ни электричества. На улице грелись у костров, и можно было у кого-нибудь перехватить что-нибудь поесть. С ночи занимал очередь на хлебозаводе. В очереди было пять тысяч человек и больше: проблема была не только взять хлеб — за деньги, проблема была, как его вынести: за воротами завода стояли тысячи таких же голодных людей».

„

Найти человека в Тбилиси, который голосовал бы за партию власти, оказалось практически невозможно. А Тбилиси — это почти четверть населения 4,5-миллионной Грузии

”

Нико тоже голосовал против Саакашвили. Во-первых, надоел, с экранов не слезает. «Власть должна меняться», — убежденно говорит Нико. А в Грузии впервые за последние годы появился сильный оппозиционный лидер, сумевший объединить оппозицию. Во-вторых, «элитная коррупция», сказал. «Элитная» — это значит внизу и посередине чиновники не берут («Теперь заграничный паспорт получить — пара дней и в любом районе, подал бумаги — заплатил в кассу — получил; бизнес открыть — десять минут, и никаких взяток», — рассказывал Нико), а наверху — все только для своих, убежден он. Может ли привести пример? Долго думал, вспомнил: «Есть компания Gulf — бензоколонки. Я точно знаю, Саакашвили кому-то из своих ее отдал, вот только фамилии не помню». Фамилия — Давид Кезерашвили, в прошлом министр обороны Грузии. «Gulf — американская компания, пришла в Грузию: как вы думаете, кого она скорее возьмет в партнеры — бывшего министра обороны или неизвестно кого?» — парирует Каха Бендукидзе. Но про то, что люди Саакашвили, уйдя из властных кабинетов, получают золотые парашюты, рассказывали корреспондентам и сторонники Саакашвили. Не всем же быть Бендукидзе, который на свои деньги строит и развивает Свободный (от власти в том числе) университет по лучшим мировым образцам?

Количество слухов, гуляющих по Тбилиси, зашкаливает. Нико, например, как о факте рассказал, что в банке, принадлежавшем правительству, аккурат накануне выборов произошел пожар. «Заметают следы», — уверенно сказал он. «Для того чтобы стереть сервер, надо нажать кнопку, и все. Зачем для этого пожар?» — смеется Бендукидзе. Еще слух: Саакашвили отправил свои деньги двумя пароходами в Турцию. «Зачем нанимать пароход, даже два, если деньги со счета в офшор переводятся опять же нажатием кнопки?» — говорит мудрый и всезнающий Каха. Обилие слухов удивляет, учитывая, что тут три финансируемых государством или близкими ему структурами метровых канала и три кабельных — оппозиционных, куча газет. Газеты, кстати, все как один вышли в день выборов с жуткими антиправительственными статьями и картинками. Иванишвили в мае открыл свой канал — TV 9. Еще он помогает кабельному каналу «Маэстро». Однако ОБСЕ в своем докладе, обнародованном 24 сентября, «выразила особую обеспокоенность медийной ситуацией в Грузии». В переводе на общедоступный: прогосударственные каналы «мочили» Иванишвили, а оппозиционные — Саакашвили. С одной лишь разницей — метровые, близкие к государству каналы распространяются по всей территории Грузии, а кабельные, оппозиционные попадают лишь в те дома, где есть «тарелки». «Да, у нас есть цензура, — рассказывал автору знакомый журналист с государственного «Рустави-2». — Но я считаю, что это правильно: это гарантирует стабильность. Если бы мы рассказывали обо всем, что происходило в правительстве, о всех скандалах, о том, как разогнали демонстрацию в 2011-м с двумя трупами, заброшенными на крышу — якобы их убило электричеством, о том, как коллег фотожурналистов сделали «русскими шпионами», выбив у них признание в тюрьме**Недавно один из «шпионов», фотокорреспондент Георгий Абдаладзе, подробно рассказал историю своего «признания» иностранным журналистам. Целый ряд правозащитных групп, включая Transpаrеncy International Georgia, потребовал независимого расследования., то могла бы вообще начаться гражданская война. Мы уже пережили три войны — нам больше не надо», — убеждал коллега. Только б не было войны — это тут повторяют постоянно.

Как это часто бывает, прикармливая одни СМИ и создавая проблемы другим, грузинские власти оказались в информационном вакууме. Люди из канцелярии президента, с которыми удалось поговорить, были совершенно убеждены: да, Тбилиси против партии власти, но сельская Грузия отдаст голоса Саакашвили и его «Единому национальному движению»: президент без устали мотался по стране, что-то все время открывал, много обещал. Даже Бендукидзе уверял автора, что, проиграв по партийным спискам («тюремный скандал лишил нас конституционного большинства в парламенте, но большинство или около того у нас будет», — говорил он за два дня до выборов), партия власти доберет мандаты за счет мажоритарных округов: из 73 у Иванишвили будет в лучшем случае 15, считал он. Как теперь хорошо известно, блок «Грузинская мечта» набрал в два с половиной раза больше — у него 38 одномандатников. Кстати, иностранные наблюдатели отметили, что выборы в Грузии прошли чисто, с минимальным числом нарушений (цифры для нас смешные: 2 попытки фальсификации, 5 попыток проголосовать по чужим бюллетеням, в одном селении на пяти избирательных участках результаты аннулированы), не повлиявших на итоговый результат, — это признала и оппозиция.

Бидзина Иванишвили уже заявил, что Саакашвили должен уйти в отставку, а из нынешнего правительства никого к себе в кабинет не возьмет (см. интервью с Иванишвили на стр. 40). Потом, правда, под давлением американских советников, так говорят в Тбилиси, отработал назад: готов-де к сотрудничеству. США ежегодно оказывают Грузии помощь в размере $400 млн. Строго говоря, Саакашвили по-прежнему может назначить своего премьера: поправки к Конституции Грузии, согласно которым Грузия переходит на парламентскую форму правления, когда правительство формирует партия победившего большинства, а премьер становится первым лицом государства, вступают в силу только в октябре 2013 года, после избрания нового президента. Саакашвили больше избираться не может, и очевидно, что и премьер-министром ему при нынешнем раскладе политических сил не быть. Однако он сделал красивый и достойный жест: сказал, что предложит Иванишвили пост главы правительства и он же будет формировать кабинет: «это право партии парламентского большинства». Теоретически президент может через шесть месяцев и распустить парламент, но «у Саакашвили нет сейчас инструментов, чтобы пойти на это», — уверенно сказал в интервью The New Times Бидзина Иванишвили. Может ли ситуация в Грузии вернуться к той, что была в начале 2000-х с их дикой коррупцией и беспределом? Может, говорят аналитики. Как можно было в «частично свободной», по квалификации Freedom Forum, Грузии получить нужный для партии власти и Саакашвили результат. Так, как получили его в России в 1996-м. И далее — всегда. И с известными сегодня последствиями.




Tweet