Госнадувательство

История эта началась в конце 2007 года: нынешний премьер Медведев готовился заехать в Кремль, а нынешний президент Путин — в здание правительства. Тогда госкорпорация была одна — Агентство по страхованию вкладов: структура, которая практически не вела собственной хозяйственной деятельности, а отвечала исключительно за компенсацию потерь вкладчиков при банкротстве банков. С конца 2007-го госкорпорации стали расти как грибы после дождя: Внешэкономбанк, «Ростехнологии», «Росатом», «Олимпстрой», Фонд содействия реформированию ЖКХ, «Роснано». От нормальных бизнесов эти дети стремительно огосударствляющейся экономики отличались — и отличаются по сей день — тем, что их солидные финансовые потоки берут начало в бюджете, а покинув его лоно, начинают крутиться по правилам рынка, то есть ведут коммерческую деятельность ради получения и приумножения прибыли. При этом ГК имеют особый юридический статус, их не могут проверять такие, например, контрольные органы, как Счетная палата, их не мучают своими вопросами всякие там акционеры, и банкротство, как показала практика, им тоже не грозит: бюджет и государственные банки всегда придут на помощь. Что называется, своя рука — владыка. А владыка — Путин.

В общем, просто хозяйственный рай для того, кому посчастливилось сесть во главе.

Как и следовало ожидать, довольно быстро выяснилось, что госкорпорации — это «черные дыры» экономики, в которых бюджетные деньги исчезают бесследно и безвозвратно, утверждает директор по макроэкономическим исследованиям НИУ-ВШЭ Сергей Алексашенко. В кризис 2008–2009 годов особое положение этих хозяйствующих субъектов стало особенно вызывающим. Но тут войну госкорпорациям решил объявить тогдашний президент Дмитрий Медведев: летом 2009 года он заговорил об их упразднении. Он поручил Генпрокуратуре и Контрольному управлению администрации президента провести комплексную проверку этих хозяйствующих субъектов. В шести госкорпорациях были выявлены нарушения, основные из которых были связаны с необоснованно высокими зарплатами, премиями и бонусами, а также неэффективным и нецелевым расходованием средств. И в послании Федеральному собранию в ноябре 2009 года президент предложил часть госкорпораций ликвидировать, часть перевести в акционерную форму, а часть приватизировать. «Я считаю, что мы в какой-то момент выпустили из-под контроля создание государственных корпораций», — сказал Медведев. Зимой 2010 года в правительстве подготовили план реформы, согласно которому все госкорпорации, кроме Агентства по страхованию вкладов (АСВ) и Внешэкономбанка (ВЭБ), должны были в течение двух-трех лет поменять статус. Однако с тех пор лишь «Роснано» под управлением Анатолия Чубайса превратилось в полноценное акционерное общество — в том же 2010 году. Остальные продолжали наслаждаться квазирыночной жизнью.

The New Times попытался выяснить эффективность ГК. Оказалось, что найти точные цифры практически невозможно. Игорь Николаев, директор департамента стратегического анализа ФБК, объясняет этот казус тем, что, во-первых, искомые хозсубъекты отличаются исключительной финансовой непрозрачностью (за что и боролись, выбирая эту организационно-правовую форму), во-вторых, цели их высокополезной деятельности крайне расплывчаты. Разве что с «Олимпстроем» все более или менее ясно — сколько и когда организация должна построить: ведь срок Игр Сочи-2014 давно известен и переносу не подлежит. А вот, скажем, декларируемая цель ГК «Фонд содействия реформированию жилищно-коммунального хозяйства» определена так: «создание безопасных и благоприятных условий проживания граждан и стимулирование реформирования ЖКХ, формирование эффективных механизмов управления жилищным фондом». «Чем это все померить? — спрашивает Игорь Николаев. — Вот если бы цель ставилась, к примеру, сделать капитальный ремонт такого-то количества домов за год, все было бы понятно: бери, считай, сравнивай с затраченными деньгами». Сергей Алексашенко, впрочем, за отсутствием целей видит смысл: «Государственные корпорации создавались не для того, чтобы быть эффективными хозяйствующими субъектами. Они создавались и законы для них писались так и для того, чтобы вывести их из-под контроля. Им дали денег, сказали: живите как хотите. Они и живут».

Активы госкорпораций поражают воображение. Например, ГК «Росатом», когда ее создавали, владела активами в 1 трлн рублей. ВЭБ получил имущество на сумму до 250 млрд рублей. Фонд содействия реформированию ЖКХ — 240 млрд рублей, «Олимпстрой» — до 200 млрд рублей, «Роснано» — 130 млрд рублей. На ключевые посты руководителей госкорпораций были поставлены люди, либо лично преданные президенту Путину, как глава «Ростехнологий» Сергей Чемезов, либо полностью подконтрольные властной вертикали, как глава Фонда содействия реформированию ЖКХ Константин Цицин.

Теперь — что на выходе. ГК «Олимпстрой», например, за короткое время своего существования сменил одного за другим четырех руководителей, а осенью 2011 года правительство России более чем в два раза увеличило имущественный взнос государства в «Олимпстрой» — со 143 млрд до 304 млрд рублей. Это, если кто не понял, не заработанные корпорацией деньги, а деньги налогоплательщиков, выделяемые ей из бюджета на «освоение» олимпийских строек. А нынешним летом в отношении некоторых бывших и нынешних топ-менеджеров «Олимпстроя» открыты уголовные дела: сочинские следователи утверждают, что предотвратили хищение средств, выделяемых на строительство спортивных объектов, на 2,5 млрд рублей и обнаружили превышение сметы по четырем объектам на 17,7 млрд рублей.

„

Активы госкорпораций поражают воображение. «Росатом» владел активами в 1 трлн рублей. ВЭБ получил имущество на 250 млрд рублей. Фонд содействия реформированию ЖКХ — 240 млрд, «Олимпстрой» — 200 млрд

”

Сходные проблемы и в «Росатоме». Этим летом под стражу был взят бывший заместитель главы корпорации Евгений Евстратов, которому инкриминируется хищение 50 млн рублей. Всего же, по информации директора Центра антикоррупционных исследований Transparency International Россия Елены Панфиловой, с начала года к ответственности привлечены 48 руководителей предприятий, входящих в империю ГК «Росатом». 12 человек из них уволены, а в правоохранительные органы переданы документы для возбуждения уголовных дел.

Отдельная история — «Ростехнологии» под управлением друга Путина Сергея Чемезова**О начале деятельности госкорпорации The New Times рассказывал в статье «Роспылесос», № 26 от 30 июня 2008 г.. Под этой крышей — 592 бывших государственных предприятия: авиаперевозки, сотовая связь, биосинтез белков и выпуск покрышек... — что называется, кто больше? На предприятиях трудятся 940 тыс. человек: крупнее штат только у РЖД, крупнейшей по числу сотрудников компании Европы. В состав ГК «Ростехнологии» входят два десятка НИИ и заводов, тесно связанных с авиапромом… которые криком кричат от отсутствия новых заказов. Российское производство гражданских лайнеров — 5–12 штук в год. Основные мировые конкуренты, «Боинг» и «Эйрбас», ежегодно выпускают по 400–600 пассажирских самолетов. В результате сейчас парк крупнейшей авиакомпании РФ «Аэрофлота» — 95 лайнеров производства европейского концерна «Эйрбас» и 9 «Боингов». И только 13 самолетов российского производства.

Почти четверть производства для российского ВПК — это тоже бизнес «Ростехнологий»: и почти каждый год между Минобороны и заводами-поставщиками возникают грандиозные скандалы из-за бешеного роста цен на военную продукцию и регулярных срывов поставок. В результате Минобороны пошло ва-банк и постепенно начало закупать западную боевую технику. Зато входящий в «Ростехнологии» производитель бронетехники «Уралвагонзавод» оказался на грани банкротства. Та же история на «Ижмаше», выпускающем стрелковое оружие. Под руководством госкорпорации долги завода достигли 2 млрд рублей. Если дело так пойдет и дальше, говорит военный эксперт Александр Гольц, то скоро «Ростехнологии» обанкротят ключевые предприятия оборонки и превратятся в посредника при закупках иностранного оружия. Возможно, корпорации это будет выгоднее, но при чем тут подъем российской промышленности, для которого она создавалась?

Руководитель Института современного развития Игорь Юргенс назвал госкорпорации «квинтэссенцией слияния власти и бизнеса в путинском формате». Лишним доказательством правильности этого тезиса стала информация**«Коммерсант» от 22 августа 2012 г. о том, что Владимир Путин официально утвердил за своей администрацией право согласовывать топ-менеджмент в пяти госкорпорациях, распоряжение на этот счет якобы было подписано еще в конце июня сего года. Фактически речь идет о перераспределении конституционных полномочий между правительством и президентом в пользу последнего, как пояснил ректор Российской экономической школы Сергей Гуриев: «До сих пор руководители госкорпорации назначались правительством, а топ-менеджеры утверждались наблюдательными советами каждой ГК, в которые министерства направляли своих представителей. Теперь, как я понимаю, наблюдательные советы отодвигаются в сторону, а правительство обязано согласовывать назначения топ-менеджеров госкорпораций в администрации президента». Это означает, что именно Кремль будет расставлять своих людей на руководящие посты в госкорпорациях, а через них — контролировать деятельность этих структур, пояснил Гуриев. Кстати, право согласовывать назначение топ-менеджеров в госмонополиях («Газпром», РЖД) и в государственном нефтегазовом секторе у администрации президента и так уже есть.

Но если деятельность госкорпораций постоянно сопровождается скандалами и хищениями, а эффективность их весьма низкая, зачем это надо Кремлю? Налицо борьба за ресурс, как финансовый, так и административный, уверен Игорь Николаев. «Финансируя госкорпорации, очень легко огромные бюджетные деньги, исчисляемые сотнями миллиардов рублей, на законных основаниях переводить в коммерческий сектор, — поясняет эксперт — А бюрократического правила, по которому значимость чиновника определяется размером финансового потока, который он контролирует, еще никто не отменял. При этом эффективность затрачиваемых средств — вопрос второй, главное — их объем».

Политолог Станислав Белковский усматривает в новом порядке утверждения топ-менеджеров госкорпораций очередной этап передела властных полномочий между Белым домом и Кремлем в пользу последнего. По словам Белковского, процесс этот (включая массовый переход на работу в АП бывших министров путинского правительства и создание сечинской комиссии по ТЭК, параллельной правительственной) начался еще в мае, сразу после занятия Владимиром Путиным и Дмитрием Медведевым их нынешних должностей. Теперь у «путинских» дошли руки и до контроля за госкорпорациями.

Между тем вполне вероятно, что госкорпораций станет в ближайшее время еще больше и теперь в сферу их интересов попадет не только бренная земля, но и далекий космос. За последние три года «Роскосмос» потерял шесть аппаратов на общую сумму 27 млрд рублей. Почему-то в Кремле решили, что главная причина — в организационно-правовой форме структуры, которая отправляла эти аппараты на орбиту.

Судя по результатам деятельности других госкорпораций, шансы на то, что космические аппараты при этом станут падать реже, невелики. Разве что стоимость потерь скрыть будет легче…



Tweet