От рейхсвера к бундесверу. На вопросы корреспондента The New Times ответил главный редактор словаря DUDEN — самого известного немецкого издания
Главный редактор словаря немецкого языка DUDEN Маттиас Вермке — Кате Колльманн
Вы можете представить, чтобы канцлер Ангела Меркель вдруг объявила о проведении Года немецкого языка в Германии?
Это было бы хорошо. Нужно, чтобы люди сознательно использовали свой родной язык. Вот ООН объявила в 2000 году День родного языка, чтобы мы вспомнили, что есть языки, на которых разговаривает очень мало людей. Ведь большие языки — угроза для маленьких языков. Например, на востоке Германии еще говорят на сорбском языке. Это очень старый славянский язык, и скоро он умрет, потому что дети там все больше и больше разговаривают на немецком. В Австрии исчезает очень много австрийских слов. Из-за немецких туристов, из-за довольно сильной в нынешний период немецкой культуры в австрийский язык приходит все больше немецких слов. Австрийский язык теряет позиции.
Нужно ли язык пропагандировать?
Конечно. В Германии немецкий язык — официальный. Но в нашей стране появляется все больше людей, для которых немецкий язык — не родной. И это большая проблема. Наша задача сделать так, чтобы приехавшие к нам жить турки, арабы и русские как можно полнее узнали наш язык. Нам необходимо создавать курсы немецкого языка при детских садах. Начинать с пеленок. Иначе у нас может оказаться все больше школ, которые сейчас уже есть в Берлине: в классе много турецких детей, которые из рук вон плохо говорят по-немецки, и вместо того чтобы начинать их учить читать и писать, педагог просто обучает детей правильной немецкой речи. А что в это время делать немцам, которые выросли в семьях, где говорят на немецком? Это очень серьезная проблема для нас, для существования нашего языка, и чтобы она не стала угрожающей, нам необходимо решать ее прямо сейчас.
У каждого района Германии свой диалект. Как вы думаете, есть у диалекта будущее?
Диалект, как и немецкий язык в целом, меняется, потому что сегодня люди много путешествуют, обмениваясь и словами, и способом их произношения. Сегодня больше общения между людьми, которые говорят на разных языках и диалектах. Сейчас баварский диалект совсем другой, нежели 60 лет назад.
Можно ли по словарям понять, как менялась психология немцев в разные периоды истории?
Безусловно. Язык отражает историю народа. Если посмотреть, например, словари DUDEN 20-x годов прошлого века, словарь времен Третьего рейха, ФРГ 50-х годов и объединенной Германии, мы не только увидим, как менялся облик языка. Мы почувствуем дыхание истории.
Можно для примера взять слова, которые касаются армии. После Первой мировой войны немецкая армия стала называться рейхсвер (Reichswehr), что значит «защита империи». Немцы хотели этим новым словом показать другим государствам, что хоть у нас и мало сил, чтобы развязать победоносную войну, но есть империя, которую мы готовы защищать. В словаре, изданном при Адольфе Гитлере, появляется новое слово для обозначения армии — «вермахт» (Wehrmacht). Это слово для многих народов стало синонимом чего-то ужасного. Чувствуете, сколько в нем агрессии? Вермахт — защита и мощь. Этим словом немцы давали понять другим народам и внушали сами себе: наша сила, наша воля к власти растет, теперь мы можем не только защищаться, но и нападать.
После разделения Германии на Восточную и Западную у ГДР появилась Народная ар- мия (Nationale Volksarmee). Правители дела- ли акцент на том, что новая армия принадлежит народу и защищает народ. Так идеология отражалась в языке. В то же время в ФРГ не было своей армии долгое время, поскольку США и союзники не давали немцам такой возможности. Когда она все же появилась, ее назвали бундесвер (Bundeswehr), что значит «защита союза». Это означало, что наступили другие времена, немцы теперь входят в союз демократических держав, рассчитывают на него и союзников. Это новое слово отразило переворот в сознании западных немцев: отказ от агрессии и приверженность союзу демократических стран. Я говорю только об «армейских» словах, а вообще можно привести массу других примеров. Немецкий язык, как и всякий другой, реагирует на изменения, происходящие в сознании народа.
Объединение Германии наверняка принесло некоторые проблемы филологам: какие «восточнонемецкие» слова включать в словарь, а какие нет? Ведь возникло много специфических слов, связанных с идеологией. Как поступили с ними?
Да, в 1991 году мы издавали новый словарь и столкнулись с такой проблемой. Мы включили в словарь новые для западных немцев слова — ведь они в то время были полноправными частицами немецкого языка. Что удивительно, именно восточные немцы были противниками того, чтобы включить эти слова в DUDEN. Но мы все же решили, что раз эти слова еще живы, то мы должны их добавить в словарь. И тогда в издание 1991 года вошло словосочетание «генеральный секретарь центрального комитета Социалистической единой партии Германии» и другие уже уходящие слова. В следующее издание словаря они, конечно, не вошли. Как не были включены, естественно, в тот словарь, который был издан после поражения Германии во Второй мировой войне, такие слова, как «гестапо», «гауляйтер», SS, SА. Интересно, как во время холодной войны политическая система влияла на язык восточных и западных немцев. В ГДР брали много слов из русского — например, «работать». А в ФРГ много слов пришло из американского варианта английского языка. Политика влияет на язык, и это неизбежно.
