Путин зажигает костры революций

«Путин зажигает костры революций». Так муж Надежды Толоконниковой Петр Верзилов отреагировал на приговор, вынесенный судьей Хамовнического суда Мариной Сыровой. Два года колонии за 40 секунд панк-молебна в храме Христа Спасителя. На свободу они выйдут в марте 2014 года. Это первый процесс в истории постсоветской России, когда за слово, за художественное высказывание дали реальный срок. Десятки видеокамер, сотни журналистов и сочувствующих собрались в пятницу, 17 августа, около суда. За тем, как выносился вердикт по политическому делу, отметившему первые 100 дней третьего срока Владимира Путина, наблюдал The New Times

17 августа, возле Хамовнического суда Москвы

За полчаса до начала оглашения приговора перед входом в здание суда развернулась настоящая битва. Судебные приставы в черной форме спецназа и креповых беретах встали живой цепью, сдерживая натиск журналистов, желающих пройти в суд. Через толпу с трудом пробирались адвокаты, родственники подсудимых и адвокаты потерпевших. Журналисты не пустили в суд здорового бугая с накачанными бицепсами, который представился помощником адвоката потерпевших Ларисы Павловой. Не без труда прошел в зал и политик Алексей Навальный. Ровно в 15.00 приставы закрыли двери зала № 7 — уже практически мемориального зала: здесь в декабре 2010 года зачитывали приговор Ходорковскому и Лебедеву, и здесь восемь дней в августе 2012-го шел процесс по делу Pussy Riot. В соседнем зале велась видеотрансляция. Еще около 1 тыс. человек — те, кто стоял на лестницах суда, перед ним и за ограждением, охраняемым ОМОНом, слушали приговор на айпадах, айфонах и по радио.

Полиция задерживает Гарри Каспарова, пришедшего поддержать Pussy Riot

Виновны

В зале № 7 почти просторно: убрали лавки. Журналисты, дипломаты, депутаты немецкого парламента от Партии зеленых, родственники подсудимых, адвокаты подсудимых, два прокурора, три адвоката потерпевших стоят и ждут, когда из кабинета судьи Данилкина выйдет судья Сырова. Конвойные загораживают от публики аквариум с подсудимыми. Только видно, что у них на руках наручники. Рядом с клеткой в углу все тот же злобный ротвейлер. Несколько телекамер — они ведут трансляцию. Входит судья Сырова. В руках — темно-бордовая папка с гербом Российской Федерации. В ней — приговор. Аккуратный розовый маникюр, золотые тонкие кольца на пальцах. Стрижка-укладка — недавно от парикмахера. Жаль, камерам судью Сырову (и государственных обвинителей) снимать не разрешили: накануне ей даже выделили госохрану. Судья говорит небыстро, но уверенно: несколько микрофонов усиливают ее резкий голос.

Через 5 минут после начала оглашения приговора все кончено: виновны! Судья практически слово в слово повторяет обвинительное заключение: «В неустановленном следствием месте и время… приобрели для облачения одежду, явно и очевидно противоречащую общим церковным правилам… грубо нарушили общественный порядок, лишили граждан общественного спокойствия, проявили явное неуважение к посетителям храма. В целом, в явной неуважительной форме, лишенной всяких основ нравственности и морали выразили свою религиозную ненависть и вражду к христианству, посягнув на его равноправие, самобытность и высокую значимость для большого количества граждан. Совместно с неустановленными лицами… противопоставили себя в православном храме обществу, демонстративно пренебрегли общепринятыми нормами поведения в храме, оскорбили религиозные чувства посетителей храма и всех верующих граждан по мотивам религиозной ненависти и вражды». Потом судья цитирует высказывания подсудимых на суде. Девушки

в клетке улыбаются. «Они не раскаялись и вину не признали, — читает судья, — и показали, что преступления они не совершали, вражды к верующим у них не было. Они хотели совершить политическое высказывание в художественной форме». «Святейший патриарх вторил Владиславу Суркову и Рамзану Кадырову, что власть Путина от Бога», — цитирует она Толоконникову. Публика в зале смеется.

Доказательства

Дальше судья плавно перешла к показаниям девяти потерпевших. И мы услышали то, что уже было сказано на процессе: об оскорблении чувств верующих, душевных травмах, богохульстве, кощунстве, о том, что прихожане храма были шокированы… Судья возвышает голос, когда зачитывает слова потерпевших: «Они нарушили все мыслимые и немыслимые правила поведения в храме… действия девушек являются надругательством над святым местом…» Дальше — цитаты из показаний свидетелей защиты. В 16.30 или около того судья подробно зачитывает результаты комплексной психолого-лингвистической экспертизы, которую защита просила признать недопустимым доказательством* * Об экспертизе см. The New Times № 20 от 11 июня 2012 г. .

Даже на слух текст приговора судьи Сыровой кажется противоречивым: с одной стороны, она цитирует текст панк-молебна, резкие политические строфы из песен подсудимых: «Путина гэбистская коллега и главный святой ведет оппозицию в Сибирь под конвой», с другой — всячески подчеркивает, что осуждает солисток Pussy Riot не за политику, а за «ненависть и вражду… нарушение общественного порядка, за то, что они «посягнули на равноправие и значимость православия… противопоставили себя церковным традициям…» Не соглашается Сырова с мнением защиты о том, «что подсудимых обвиняют в нарушении поведения в церкви, не по светским законам, а по церковным». Судья напоминает, что осуществляет деятельность в соответствии с Конституцией, которая «распространяется на всю территорию РФ, включая здания и сооружения, используемые для отправления религиозного культа. Ссылки на церковные нормы и термины используются исключительно для того, чтобы определить, имеются ли в действиях подсудимых нарушения общественного порядка». Вещественными доказательствами по делу Сырова признает тексты, написанные подсудимыми, их интервью и ролик с записью панк-молебна. То есть именно слова, облеченные в форму арт-перформанса, только что выдвинутого на Премию Кандинского как произведение искусства.

Активистка Татьяна Романова забралась на ограждение турецкого посольства

Финал

В зале переговариваются, с улицы слышны крики, девушки в наруч­ никах пытаются разобрать звуки: на улице — акция в их защиту. При­ став подходит к окну и закрыва­ ет его. Судья приводит данные судебной психолого-психиатрической экспертизы. О Толоконниковой: «Активная жизненная позиция… повышенный уровень притязаний… склонность к категоричному выражению своего мнения… смешанное расcтройство личности». О Самуцевич: «Неуступчивость, решитель­ ность, склонность к оппозицион­ ным формам поведения в фрустри­ рующих или конфликтных ситуаци­ ях наряду с чертами субъективизма и настороженности». У Алехиной экспертиза обнаружила «признаки эмоционально неустойчивого рас­ стройства личности, демонстра­ тивно завышенной самооценки, склонность к манипулятивному поведению и суицидному шанта­ жу». Но слабоумием — так и сказа­ ла — не страдают. И это до боли на­ помнило диссидентские процессы 1970–1980-х, где подобные же экспертизы обосновывали склонность к инакомыслию «вялотекущей ши­ зофренией», диагнозом, изобретен­ ным советской карательной психиатрией.

И вот, наконец: «Два года колонии общего режима». Подсудимые улы­ баются, адвокаты мрачнеют. Мама Маши Алехиной, всегда спокойная и рассудительная, ет — обращается к адвокату потер­ певших Павловой: «Как вы после этого процесса може­ те продолжать работать в организации «Родительский комитет»! Ведь вы мою дочь Машу лишили сына на два года»* * Лариса Октябристовна Павлова, член Некоммерческого партнерства в защиту семьи, детства, личности, охраны здоровья. .

Помощник Павловой, накачанный парень в белой майке, отвечает: «Сами виноваты, родили уродину». Приставы начинают выводить пу­ блику из зала. «Позор!» — кричит кто-то. На него тут же отзывается ротвейлер: скалит зубы и громко лает. Гособвинитель Александр Ни­ кифоров, бледный и как-то стран­ но расстроенный, почти выбегает из зала, сопровождаемый приста­ вами. От комментария для The New Times категорически отказывается.

За несколько часов до начала оглашения приговора по делу Pussy Riot их сторонники надели цветные балаклавы на памятник Александру Пушкину и Наталье Гончаровой на Старом Арбате в Москве (на фото), на статуи Михайло Ломоносова у журфака МГУ и казахского поэта Абая на Чистых прудах и на скульптуры партизан на станции столичного метро «Белорусская»

* * *

На улице толпа журналистов. Выхо­ дит Петр Верзилов, муж Нади То­ локонниковой: «Прокомментиро­ вать приговор можно только новой песней Pussy Riot «Путин зажигает костры революций». «Как вы буде­ те растить дочку без жены?» — кри­ чит ему корреспондент российской телекомпании. «Дочку, жену и всех остальных спасет революция, только она. Будем ее делать», — тихо от­ вечает Верзилов.

Владимир Жиянов, отец Маши Алехиной, говорит The New Times: «Это беспредел. Пусть теперь За­ пад исключит Путина из «Восьмер­ ки». Ведь по делу Магнитского ему показывают, что он не может тво­ рить все, что хочет! Вот еще одна страница».

К журналистам выходят адвокаты. Они кажутся растерянными и вы­ мотанными донельзя. Говорят о по­ литической расправе, о том, что кас­ сация в Мосгорсуде ничего не изме­ нит, что просить о помиловании де­ вочки не будут.

Адвокат Фейгин: «Приговор — ре­ зультат политического решения Владимира Путина. Приговор вы­ несен невиновным людям. Кому придет в голову, что это не очень суровое наказание?.. И сам про­ цесс был фарсом, и приговор как проекция этого фарса. Отбыва­ ние нашими подзащитными нака­ зания в колонии грозит им реаль­ ной опасностью для жизни, здоровья. Нужно спокойно и ясно это понимать. Колония является си­ ловым ответом со стороны власти на инвективу, которая имела место в ХХС: вы требуете от нас политиче­ ских свобод — вы получите насилие и возможную гибель…»

Слова Марка Фейгина заглушают крики: оппозиционная активистка Татьяна Романова забралась на ре­ шетку турецкого посольства, со­ седнего с судом здания. Она в бала­ клаве. «Не забудем, не простим!» — скандирует толпа. Полицейские карабкаются за ней на забор, она оказывается на территории посоль­ ства, выходит оттуда — ее тут же хва­ тают и, волоча по земле, тащат в автобус… РИА «Новости» сообща­ ет: Высший церковный совет РПЦ просит власти проявить милосер­ дие к участницам панк-группы Pussy Riot «в надежде на то, что они отка­ жутся от повторения кощунствен­ ных действий», — говорится в заявлении Церкви. «Поздняк метать­ ся», — произносит кто-то в толпе.

Tweet