Цыганский вопрос

Если зайти в интернет на любой румынский форум или почитать комментарии к статьям в СМИ, впечатление такое, будто попал во времена фашистского кондукэтора Румынии Иона Антонеску (1941–1944): цыган обвиняют во всех грехах, от экономического кризиса до проблем со вступлением в Шенгенскую зону. Не говоря уже о расхожих инвективах по поводу «чистоты нации» и «врожденной склонности к криминалу». Причем подобные высказывания позволяют себе не только обыватели — на откровенно расистские заявления не скупятся и политики всех мастей. Нынешний президент Румынии Траян Бесэску в 2007 году назвал не понравившуюся ему журналистку «грязной цыганкой», а тогдашний глава МИД Адриан Чорояну посетовал на невозможность «прикупить в Египте участок пустыни, чтобы переселить туда всех цыган, нарушающих закон». Обращения правозащитных организаций в созданный по требованию ЕС в 2000 году Совет по борьбе с дискриминацией не приносят желаемого результата: румынские политики легко оспаривают решения Совета в местных судах.

«А вы не из полиции? — с опаской спрашивает столетняя старуха, сторожащая разложенную на полиэтилене картошку возле небольшой конуры, которая потом оказывается ее домом, — а то тут из полиции с утра приходили, проверяли документы. У кого есть».

Мы — в Крайке. Деревней это назвать сложно: вдоль заброшенной железной дороги на окраине Байя Маре, городка в 600 км к северу от Бухареста, выстроились полторы сотни лачуг, в большинстве своем сделанных из глины, камней и собранного на ближайшей свалке подручного материала. Еще 30 лет назад у этих людей были нормальные дома — рядом стояла цыганская деревня. Однако в 1986 году правительство решило застроить этот район многоэтажками. Расселенным цыганам выделили в них квартиры, однако не все могли платить за них, а с хозяйством пришлось расстаться, продав кур, свиней и лошадей. В результате, чтобы покрывать счета за коммунальные услуги, они занимали деньги у своих же баронов — долги приходилось отдавать квартирами. В итоге часть цыган переселилась за канаву, которая отделяет город от свалки. Так и получилась Крайка.

В разгар дня народу в Крайке мало: мужчины ушли на промысел. Основной источник пропитания — та же свалка и окрестные районы, где они собирают металлолом и макулатуру, которые потом сдают. Средний доход на семью с учетом социальной помощи — от 450 до 900 леев (€100–€200) в месяц. В каждой семье минимум четыре ребенка. Площадь стандартной лачуги — метров десять. При семье в десять человек как раз получается по метру на брата: достаточно, чтобы спать вповалку и греться друг о друга зимой, когда температура падает порой до минус 20, а постоянно топить не получается, ведь дрова приходится покупать.

Последние три месяца Крайка живет как на пороховой бочке: перед муниципальными выборами мэр Байя Маре Каталин Керекеш пообещал расправиться с «отростками нищеты» и «решить цыганскую проблему». За дело мэр взялся, не дожидаясь выборов: 1 июня часть цыганских семей переселили в здания бывшей фабрики по переработке меди «Купром». Лачуги снесли, дабы отбить у переселенцев желание вернуться. Правда, уезжать согласились не все. «Я остался и пока никуда уезжать не собираюсь, — говорит Йоан Ковач, один из немногих, у кого есть настоящий каменный дом и работа на лесопилке. — Мэрия говорит, что фабрика — временное жилье, а потом, мол, нас переселят куда-то еще, в нормальные дома. Но я бы предпочел вначале увидеть своими глазами эти «нормальные дома».

Мэр Керекеш в разговоре с The New Times уверял, что строительство новой деревни для цыган реально стоит в планах мэрии, строить начнут в апреле 2013-го, земля в 500 метрах от Крайки уже выкуплена у министерства обороны. Однако Габриела Поп, директор гуманитарной организации «Вместе с ними», сомневается, что новое жилье для цыган построят скоро: «Никакой сделки с минобороны еще не подписано, военные пока не соглашаются, так что будет там деревня или нет — неизвестно».

Еще, по словам Керекеша, насильно из Крайки никого не выселяли, все подписали контракты и дали согласие на переезд. «Что правда, то правда, — ехидно усмехается Йоан Ковач, — все было мирно: сунули неграмотным людям подписать какие-то бумаги, а потом приехали с собаками и экскаваторами и дали 15 минут на сборы».

Ковач бумагу подписывать отказался, и ему тут же перерезали провода: электричество в доме Йоана — от соседней многоэтажки, он просто подключился к одной из квартир, платит по 150 леев (€33) в месяц за прибор, что примерно вдвое дороже официальной цены.

„ 

Когда мы приехали на новое место жительства, увидели в комнатах какие-то канистры, а в подвале — целые штабеля склянок с непонятными жидкостями    

Заселять цыганами «Купром», не функционирующий с 2003 года, власти Байя Маре стали еще в начале года. Снаружи это классическая фабрика из страны бывшего соцлагеря. Три кирпичных корпуса — в одном раньше были офисы, во втором — архив, а в третьем — лаборатории — окружены высокой стеной с колючей проволокой. Несмотря на грязь и тесноту, в первых двух корпусах условия и правда лучше, чем в лачуге на помойке. Однако во время переселения 1 июня большинство цыганских семей попало именно в третий, «лабораторный» корпус. «Когда мы приехали, увидели в комнатах какие-то канистры, а в подвале — целые штабеля склянок с непонятными жидкостями. И вообще во всем здании очень странно пахло, — вспоминает одна из жительниц Рибана Геребенеш. — Конечно, дети сразу стали везде лазить и открывать эти банки». Любопытство стоило дорого: 22 ребенка и двое взрослых попали в больницу с острыми респираторными отравлениями. «Самое ужасное, полиция тут же закрыла фабричные ворота, чтобы люди не вернулись в Крайку, — вспоминает Габриела Поп. — В итоге врачи не могли сразу проехать к отравившимся».

Впрочем, у мэра другое видение ситуации: «На самом деле отравились только семь человек. Я сам вызвал им скорую, но, когда приехали врачи, в больницу никто не поехал, все вдруг сразу выздоровели». Поведение цыган мэр объясняет «сведением счетов»: «Они надеялись получить от меня какие-то деньги перед выборами. Но я не покупаю голоса: за меня и так проголосовало 86% жителей Байя Маре».

«По правде сказать, ни в одном из корпусов этой фабрики жить нельзя, — разъясняет The New Times Нику Калин, координатор отдела по борьбе за права человека бухарестской организации «Романи Крисс». — У нас есть заключение Национальной комиссии по защите окружающей среды, в котором говорится, что здания бывшей фабрики должны подвергнуться специальной очистке от тяжелых металлов, а верхний слой грунта вокруг вообще удален и заменен новым. Но никто на эти отчеты не обращает внимания: у мэрии достаточно заключений своих карманных комиссий, из которых выходит, что «Купром» — чуть ли не экокурорт».

Странный аромат реагентов чувствуется в здании до сих пор, правда, теперь он забивается запахами жизнедеятельности сотни семей и сыростью: на каждом этаже по одной туалетной комнате, так что канализация не справляется с таким количеством посетителей, а в коридорах — лужи из натекшей из душа воды. В каждой комнате живут по 8–10 человек, некоторым везунчикам достались помещения с двумя комнатами. «Тут до сих пор нет газа, буржуйки ставить запрещают, так что непонятно, как готовить, а самое главное, мы не знаем, как обогревать эти помещения зимой — в центральное отопление мы не верим, — жалуется Мария Теодора Варга, мать пятерых детей. — Конечно, тут лучше, чем в Крайке, но только там мы были дома, а здесь, как в тюрьме, все у всех на виду, никакого личного пространства. Да и хозяйства никакого нет: кур ведь не заведешь».

Гитлеровская Германия относилась к цыганам так же, как и к евреям: они воспринимались как угроза расовой чистоте и подлежали уничтожению. На советских оккупированных территориях цыган расстреливали целыми таборами, а в Центральной и Восточной Европе отправляли в концлагеря. По разным оценкам, с 1935 по 1945 год погибли от 500 тыс. до 1,5 млн цыган. В Румынии времен Антонеску, считавшего цыган «хуже мышей, крыс и ворон», евреев и цыган массово ссылали в Транснистрию* * Административно-территориальная единица, образованная румынскими властями на территории части оккупированных Винницкой, Одесской, Николаевской областей Украинской ССР и левобережной части Молдавской ССР во время Второй мировой войны. , где для них оборудовали гетто. Из 90 тыс. переселенных цыган более трети погибло от голода и болезней. В Румынии начала XXI века, пять лет назад вступившей в Евросоюз, фабрика «Купром» в Байя Маре напоминает именно гетто, только что без застав с овчарками.

Еще одно гетто появилось недавно в Хореа, в 200 метрах от «Купрома»: мэр Каталин Керекеш решил обнести трехметровой стеной многоэтажные дома, заселенные цыганами. Согласно официальной версии, «чтобы оградить цыганских детей от проезжей части». Однако сами жители Хореа такую заботу восприняли в штыки. «Я не хочу, чтобы мои дети жили за стеной, — возмущается Александр Банта, — они должны видеть мир вокруг. А вместо того чтобы загораживать дорогу, лучше бы поставили перила на межэтажных балконах: у нас тут 12-летняя девочка упала с пятого этажа и лежит теперь в коме».

„ 

Мэр Байя Маре решил обнести трехметровой стеной несколько многоэтажных домов, заселенных цыганами. Согласно официальной версии, стена должна «оберегать цыганских детей от проезжей части»    

Согласно данным ЮНИСЕФ, 18% цыганских детей никогда не ходили в школу, а еще 12% бросили ее. Несмотря на то что образование в Румынии бесплатное, родителям приходится платить за массу «дополнительных услуг», не считая формы и учебников. Но платить могут далеко не все. У Александра Банты и его 44-летней супруги Марианны 14 детей в возрасте от 2 до 29 лет. С ними в комнатушке два на семь метров живут только семеро: остальные переженились и разъехались. В школу не ходил и не ходит никто. «Мы никак не можем сделать им прививки, а без прививок в школу не берут, — объясняет Александр, — да и вообще денег нет». И потом, по словам Банты, дети сами не хотят идти в школу: «Их там шпыняют одноклассники — румыны и венгры, да и учителя не отстают».

«Я в сентябре собираюсь пустить автобусы, которые будут развозить детей по школам, но вопросы школьной формы должно решать правительство в Бухаресте», — разъясняет The New Times мэр Каталин Керекеш. По его словам, мэрия скоро откроет для цыганских детей центр продленного дня на 80 человек: «Там будет детский сад, библиотека, лекторий». Однако решит ли это проблему — вопрос: в «Купроме» и Хореа живет около 570 детей, в школу ходит меньшинство.

«Особенность румынского образования — сегрегация цыганских детей в школах, создание специальных классов, в которых обучение ведется по упрощенной схеме, — рассказывает The New Times Николетта Бицу, исполнительный директор НКО «Романа Бутик». — В Румынии 64,5% цыганских детей учатся именно в таких классах. Правда, в 2007 году министерство образования запретило подобную практику, но 76% цыган ничего не знают об этом указе».

Ежегодно правозащитники регистрируют сотни случаев отказа в медицинской помощи, создания специальных цыганских палат в больницах и роддомах, где зимой часто нет отопления и куда врачи почти не заглядывают; в ограничении доступа в общественные места, к примеру, в ночные клубы или рестораны; в отказе в приеме на работу только лишь на основании цвета кожи. Даже на кладбища доступ порой открыт только чистокровным румынам.

Намеренно или нет, румынское правительство, уверена Николетта Бицу, создает из цыган касту отверженных, чье положение с каждым годом только усугубляется: «Что мы будем делать со всеми этими детьми, не умеющими читать и писать, которые появляются на свет в неотапливаемых роддомах, которым с самых первых лет жизни повсеместно дают понять, что они люди второго сорта? Какими гражданами они станут? Об этом никто не думает».