Сирийский Сталинград

Алеппо, 7 августа, полдень. В районе Салах Ад-Дин группа бойцов САС столпилась вокруг радиоприемника, по которому сейчас вещает проправительственная радиостанция. «Алеппо освобожден от террористов — они бежали отсюда, как трусливые собаки, побросав раненых…» Через полчаса эту новость подхватят мировые агентства. А сейчас бойцы слушают радио, смеются и подшучивают друг над другом: «Ахмад, чего стоишь, трусливая собака, беги, а то сейчас пулю в зад получишь!» — «Э, нет, Мансур, погоди, пусть вначале «Аль-Джазира» новость подтвердит».

Пока официальные сирийские СМИ шлют «молнии» о массовом бегстве Свободной армии из Алеппо, бойцы САС с шутками выходят из здания школы «Шарайе», переоборудованной в эти дни под полевой лагерь, и направляются на уже привычную «работу». Утро в батальоне под командованием Абу Бакри начинается с командирского приветствия и сигареты: начавшийся у мусульман месяц Рамадан здесь соблюдают не так строго, как воинский устав. Абу Бакри, один из самых опытных командиров, в прошлом офицер сирийской армии, объясняет новобранцу, как правильно пользоваться снайперской винтовкой ВКС, после чего снайперы занимают посты на крышах близлежащих домов в ожидании очередной воздушной атаки.

Перебросившись парой фраз с командиром, на машине скорой помощи выезжаем на боевое патрулирование. Пока что в Салах Ад-Дине относительно спокойно, если не считать вертолета правительственных войск, барражирующего над крышами в полукилометре от нас. «Этот намечает цели, атаковать будут другие», — поясняет один из бойцов.

И правда: через считанные минуты раскатами грома над городом появляется МиГ-29**Многоцелевой истребитель российского производства.. За полтора часа он успевает атаковать позиции САС шесть раз. Итог: сожжено несколько домов и автомобилей, десяток солдат ранены.

Но это еще не все. Внезапно армия Асада начинает палить по лагерю оппозиции из всех видов оружия и со всех возможных точек — с воздуха, с земли… Не то что патрулировать улицы — даже держать позиционную оборону под таким градом пуль непросто. Один из солдат, 24-летний Махмуд, высовывается из укрытия, стреляет вслепую и тут же «зарывается» снова —— в ответ ему начинают строчить автоматные очереди. Еще через минуту снова показывается неприятельский вертолет, теперь уже чуть ли не над нашими головами. «Такбир! (Аллах всемогущий!) — выкрикивает Махмуд, — быстро бежим отсюда!» Мы перебегаем улицу и пытаемся укрыться в одном из домов. Однако за каменным фасадом оказывается лишь куча дымящегося мусора, в которую здание превратилось за несколько минут обстрела и бомбежки.

«Они не остановятся, пока не разрушат город… Пусть! Мы пойдем до конца и сбросим Башара с его трона», — почему-то с улыбкой произносит 23-летний Мохаммед, студент университета Алеппо, вступивший в ряды САС. Он не боится пуль, и его смелость внушает уважение.

Неожиданно становится тише. Улица сначала замирает в ожидании, а потом расслабляется: бойцы выходят из укрытий, кто-то закуривает. Атака отбита.

В 20.00 наша патрульная группа возвращается в штабной лагерь. Нас встречают радостной новостью: «У нас в отряде убитых нет!» Но сам лагерь после налета изменился до неузнаваемости: машины на улице завалены грудой камней, из полуразрушенного дома хлещет вода.

Абу Бакри созывает младших командиров — посовещаться. Корреспонденту The New Times остаться не позволяют. «У нас никто никому не верит, извини», — полушутя оправдывается Абу Бакри.

Пользуясь вынужденной паузой, захожу к раненым в лазарет. «Знаешь, мы ведь вначале и не думали воевать с президентом Асадом — нам бы хватило чуть больше свободы, — размышляет вслух один из раненых, Обейда. — Но когда он ввел армию в Хомс и она начала стрелять, я озверел». Обейде 40 лет, он родом из Алеппо и уже год не видел своих сыновей и жену, и вообще не надеется когда-либо вернуться к мирной жизни. «Если останусь живой и приеду домой, не знаю, что буду делать — наверное, сяду и буду плакать».

Около 22.00 специально обученная рота в батальоне Абу Бакри начинает подготовку к ночной обороне. Эти ребята уже покрепче, посноровистее, да и мобильные артиллерийские установки на машинах подсказывают: ночь будет жаркой. С наступлением темноты все садятся в круг и пьют чай под редкие выстрелы асадовских снайперов, которые, кажется, по периметру обложили район Салах Ад-Дин. Внезапно со всех сторон начинается беспорядочный обстрел. Кажется, что, как и днем, палят из всех видов оружия. Но бойцы из ночного дозора абсолютно спокойны. Молча допивают чай и расходятся по боевым точкам. Сармад, молодой солдат с РПГ на плече, не переставая курит и озирается по сторонам. Ему машут рукой, показывают: «Стреляй туда, там снайпер, «сними» его скорей». Секундное замешательство, и момент упущен. Бойцы неодобрительно свистят. «Тут смерть ходит рядом, если не сохранишь чувство юмора, легко сойдешь с ума. Снайперами у «них» часто работают шабиха**«Призраки» — (араб.), проправительственные наемники., а они тоже вояки еще те», — ехидничает Омар, еще один боец.

Омар прав — чувство юмора не покидает бойцов САС. В минуту затишья они запускают через мегафон арабскую музыку и подтрунивают над противником, окопавшимся на соседней улице, в 200 метрах от них. «Эй, переходите к нам, только Асму с собой захватите (Асма Асад, супруга президента Асада. — Thе New Times)», — выкрикивает для другой стороны баррикад юноша в маске с двумя автоматами за плечами.

„

Мы ведь вначале и не думали воевать с президентом Асадом — нам бы хватило чуть больше свободы. Но когда он ввел армию в Хомс и она начала стрелять, я озверел

”

Башар Асад стремительно теряет кадры. Премьер-министр, министр обороны, министр информации, 6 послов, 31 генерал — вот далеко не полный перечень должностных лиц, перешедших на сторону оппозиции либо укрывшихся в Турции и Иордании.