Губернская зачистка

19 апреля в своем микроблоге в твиттере смоленский губернатор Сергей Антуфьев написал, что слухи о его отставке — «звон в ушах». Спустя несколько часов информагентства сообщили, что прошение об отставке все же подано: смоленский начальник ушел «по собственному желанию». С начала года уже два десятка региональных руководителей «добровольно» ушли в отставку. Кремль проводит самую масштабную чистку губернаторского корпуса с момента введения системы назначений.

Среди «вычищенных» встречаются разные типажи, но главный мотив радикального кадрового обновления понятен — верховная власть явно торопится избавиться от непопулярных либо пересидевших свое региональных начальников, с тем чтобы оттянуть выборы во вверенных им регионах. Отдельная история с «добровольным» уходом губернатора Приморья Сергея Дарькина: этот жест, реализованный накануне президентских выборов, явно был направлен на прибавку Путину голосов местных избирателей.

Кремль явно действует на опережение. Назначив новых губернаторов до 1 июня — срока вступления в действие закона о выборах региональных руководителей, он фактически переносит выборы в попавших под ротацию регионах до 2017 года. В 2012-м полномочия заканчивались у 15 губернаторов — именно их в максимальной степени «проредили». Переназначение получили те, чей срок полномочий истекал до 1 июня (т.е. они не попадали под выборы), кто имел репутацию руководителя, держащего политические процессы в подведомственной территории под контролем, и кто продемонстрировал убедительные результаты «партии власти» по итогам думской кампании. Это — глава Адыгеи Аслан Тхакушинов, кубанский губернатор Александр Ткачев, тувинский руководитель Шолбан Кара-оол, бурятский — Вячеслав Наговицын. Ткачеву простили даже Кущевку, рассудив, что политическая и электоральная управляемость Краснодарского края накануне Cочинской Олимпиады важнее.

Под «добровольный» уход попали начальники территорий, где электоральные результаты «партии власти» на выборах 4 декабря оказались провальными. На этом основании делался вывод о непопулярности губернатора (подтекстом — об отсутствии также в регионе «электоральной управляемости») и, соответственно, о наличии критических рисков для кандидатов от «партии власти» на потенциальных губернаторских выборах. Кремль явно боится, что даже хитроумные «фильтры» в этом случае не помогут, и страхуется от поражения.

Среди отставленных — как политические тяжеловесы, так и «новые назначенцы», пришедшие на должности уже после введения в действие системы «наделения полномочиями» руководителей субъектов Федерации, то есть отмены прямых выборов.

В числе «добровольно» ушедших «тяжеловесов» — томский губернатор Виктор Кресс, омский — Леонид Полежаев и ленинградский — Валерий Сердюков. Они еще помнили времена «губернаторской вольницы» и, как говорят, не проявляли большого энтузиазма по поводу досрочного ухода. Но усталость у подведомственного населения от них была очевидной, а возможности у Кремля найти нужные «аргументы» к написанию заявления об уходе сегодня явно имеются. Другой группой попавших под чистку региональных руководителей, чьи полномочия заканчивались в текущем году, стали кремлевские назначенцы — Владимир Артяков (Самарская область), Игорь Слюняев (Костромская), Сергей Вахруков (Ярославская), уже упомянутый Сергей Антуфьев (Смоленская). Злые языки говорят, что некоторые губернаторы-«назначенцы» загодя писали заявление о «добровольной» отставке с открытой датой. Проверить это утверждение не представляется возможным, но многие из кандидатов в отставники буквально накануне обнародования информации о «добровольном» уходе яростно опровергали «грязные слухи», что косвенно подтверждает подозрения. К тому же важно понимать: психологически «назначенцы» с самого начала ощущали себя как «винтики вертикали», этакие статусные клерки, уполномоченные Кремлем на региональное управление. А значит — Кремль дал, Кремль взял.

Наконец, еще одна группа отставников — руководители регионов, где «Единая Россия» громко провалилась и откуда в Кремль постоянно поступали «плохие новости» о низком качестве управления и конфликтах с региональными элитами. Правда, вологодский губернатор Вячеслав Позгалев, говорят, ушел сам, взяв на себя политическую ответственность за поражение «партии власти». Свердловский — Александр Мишарин — не только не смог обеспечить приемлемого результата для «Единой России», но и оброс шлейфом конфликтов с региональными элитами, а в довершение всего попал в скандальное ДТП. Саратовский губернатор Павел Ипатов, только в 2010 году получивший переназначение, обрел влиятельного противника в Кремле — Вячеслава Володина. Обвиненный в низких результатах «партии власти» на думских выборах и многочисленных внутриэлитных конфликтах, Ипатов вынужден был написать заявление «по собственному желанию». Аналогичная мотивация лежала, как можно предположить, в случае «добровольных» отставок мурманского губернатора Дмитрия Дмитренко (результат «Единой России» 4 декабря — 32%), архангельского — Ильи Михальчука (31,9%), иркутского — Дмитрия Мезенцева (34,9%) и волгоградского — Анатолия Бровко (36,2%).

„ 

Злые языки утверждают, что некоторые губернаторы-«назначенцы» загодя писали заявление о «добровольной» отставке с открытой датой    

Абсолютное преобладание среди отставников кремлевских назначенцев — лучшее свидетельство полного провала введенной в 2004 году системы «наделения полномочиями». Главная проблема для Кремля состояла в поиске альтернативной отмененным выборам модели губернаторского рекрутирования. Однако в российской персоналистской политической системе не было ни доминирующей партии, способной стать кадровым источником для назначений, ни отлаженного механизма формирования кадрового резерва региональных руководителей. Наспех состряпанные квазиинституты типа «президентской тысячи» этот пробел не восполнили — ушедший со скандалом «по собственному желанию» волгоградский глава Анатолий Бровко, за два года правления успевший рассориться с местными элитами и силовиками, был именно президентским «резервистом». Назначения региональных начальников осуществлялись по непрозрачным принципам и становились, как правило, результатом подковерной борьбы заинтересованных групп.

Первоначально кандидатуры будущих региональных руководителей предлагали полпреды президента в федеральных округах, что, кстати, хоть как-то оправдывало существование этого института во второй половине нулевых. Затем в рамках «медведевской» политреформы право называть кандидатов перешло к имеющей большинство в региональном парламенте политической партии, читай — «Единой России». Впрочем, этот эпизод «политреформы» мало чем отличался от других — никакой реальной партизации процесса подбора и назначения губернаторских кадров не произошло. Имея статус «приводного ремня» верховной власти, «Единая Россия» по большей части озвучивала те кандидатуры, которые подбирались в администрации президента. Косвенное подтверждение этого: даже после изменения порядка «наделения полномочиями» в рамках политреформы в регионы по-прежнему назначались преимущественно «варяги». Подавляющее большинство из них так и не смогли вписаться в местный политический ландшафт, не были приняты ни региональными элитами, ни населением. У основной части «назначенцев» отсутствовал опыт публичного позиционирования: в основном это были технократы с бюрократическим мышлением и соответствующим управленческим стилем. Исключения здесь, конечно, наблюдались (в основном в виде прошедших через выборы мэров региональных столиц и бывших федеральных политиков), но они лишь разбавляли общий тренд.

Неудивительно, что столкновение «назначенцев» с реальным конкурентным (пусть даже ограниченным) политическим процессом в виде декабрьских выборов в Госдуму тут же выявило их политико-управленческую немощь. Подавляющее большинство «варягов» плохо контролировали местные элиты и не могли включить на полную мощь механизм электоральной управляемости. Поэтому-то, оценив последствия выборов 4 декабря, верховная власть накануне вынужденного возвращения губернаторской «выборности с фильтром» решила не рисковать.

Забавен, впрочем, тот факт, что, удаляя в «добровольную» отставку непопулярных «варягов» и «старожилов», Кремль в основном действует в старой кадровой логике. Поскольку системы рекрутирования губернаторских кадров как не было, так и нет, на места отставленных приходят в подавляющем большинстве те же «варяги»-технократы. Назначение Сергея Шойгу в Подмосковье или Сергея Ястребова в Ярославской области (выигравшего праймериз «Единой России» на ставших известными на всю страну мэрских выборах, но не допущенного к ним губернатором) здесь также выглядит скорее изъятиями из общей логики. В этих случаях (как и при назначении на Смоленскую область члена ЛДПР Алексея Островского) Кремль вынужденно поставил на публичных политиков. Отчасти сюда же вписывается назначение на Пермский край бывшего министра регионального развития Виктора Басаргина, хотя его не назовешь широко раскрученной публичной фигурой. В последних назначениях также особенно сильно влияние крупных федеральных экономических игроков — так, Томская и Омская области фактически «сданы» бывшим менеджерам «Газпрома» Сергею Жвачкину и Виктору Назарову, а Мурманская область — бывшему топ-менеджеру «Кольской ГМК», дочернего предприятия ОАО ГМК «Норильский никель» Марине Ковтун.

Уже объявлено, что выборы в 2012 году пройдут в четырех регионах — Амурской, Белгородской, Брянской и Новгородской областях. Белгородский губернатор-«старожил» Евгений Савченко, демонстрирующий впечатляющие экономические успехи своей области, не растративший за 19 лет правления популярность и выстроивший мощную административную систему управления, не встретит сколько-нибудь серьезных препятствий для переизбрания. Неплохие шансы переизбраться у амурского руководителя Олега Кожемяко. Положение новгородского и брянского региональных начальников Сергея Митина и Николая Денина не столь прочное, как у их белгородского коллеги, но вероятность переизбрания довольно велика, особенно с учетом возможностей, которые дает «муниципальный фильтр», и закрепленного за регионами права не пускать на выборы самовыдвиженцев.

В кандидатах «на вылет» сегодня называют калининградского, владимирского, орловского губернаторов. Говорят, кремлевский «расстрельный список» еще не исчерпан. Как-никак до 1 июня у Кремля есть время.