Экономика счастья

Материальное благосостояние не может быть единственным мерилом человеческого благополучия, заявил с трибуны форума генсек ООН Пан Ги Мун: «Внутренний валовой продукт уже давно является главным показателем развития экономики и деятельности политиков. Однако он не учитывает социальные и экологические издержки так называемого прогресса». Миру нужна новая экономическая парадигма, которая бы отражала взаимосвязь трех столпов устойчивого развития: социального, экономического и экологического, считает Пан Ги Мун. Вместе они и составляют «валовое счастье».

Одним из главных организаторов конференции стало небольшое государство в Гималаях с населением 700 тыс. человек — Королевство Бутан. Именно оно стало мировым первопроходцем в совершенно новой области исследований — «экономике счастья». Разъясняя это понятие, премьер-министр Бутана Джигме Тинлей сказал: «Экономический рост ошибочно рассматривают как индикатор увеличения благосостояния. Чем больше мы вырубаем леса и истощаем популяцию рыб, тем больше растет ВВП. Иногда даже преступления и войны заставляют его расти, поскольку на них тратится большое количество денег». Между тем главное, что нужно семье для счастья, — хороший дом, достаточное количество земли (если семья занимается фермерством) и технические средства, позволяющие тратить на сельское хозяйство меньше физической энергии, объяснил несложные потребности бутанцев Тинлей.

Его точка зрения оказалась близка авторитетным западным ученым. Рост денежного благосостояния втрое с середины прошлого века не привел к росту удовлетворенностью жизнью в США, говорится в «Докладе о мировом счастье», выпущенном к форуму группой экономистов под руководством Джеффри Сакса из Колумбийского университета. Рост благосостояния был перекрыт ущербом окружающей среде, неравенством, снижением доверия правительству, считают авторы. Правительствам Сакс настоятельно рекомендует отказаться от наращивания экономического роста любой ценой. Пора подумать о факторах, которые делают людей счастливыми, то есть о качестве природной и социальной среды.

Гималайское королевство сделало это уже на практике — четыре года назад Бутан официально перешел на учет «валового внутреннего (национального) счастья» (ВНС) вместо привычного показателя ВВП. А это позволило, согласно правительственным отчетам, выработать новую систему отсчета благосостояния, основанную на «честной торговле, природном и социальном капитале». В самом деле маленький Бутан признан одной из передовых в мире стран в плане борьбы с коррупцией и публикации в интернете электронных деклараций о доходах чиновников. Кроме того, Бутан — одна из самых «экологичных» стран планеты, тут напрочь запрещено даже курение.

Если же говорить об экономике, то замена ВВП на ВНС сказалась, к примеру, на налогообложении: при средних доходах местного населения на уровне $110 в месяц ($1300 в год), налоги платят только те, у кого доходы

превышают $2000 в год. Еще в 2006 году социальный психолог Адриан Уайт из университета в Лестере (Великобритания), построивший первый глобальный рэнкинг счастья, назвал Бутан самой счастливой страной в Азии и восьмой по «индексу счастья» в мире. Ну а самыми счастливыми в мире у Уайта тогда оказались датчане.

Дания возглавляет рейтинг самых счастливых стран и по итогам 2011 года. Этот список — ежегодный Well-being индекс — составляет Gallup. В нем ранжированы 146 стран — по степени того, насколько удовлетворено жизнью их население. Методологию этого исследования разработал психолог и социолог, нобелевский лауреат Дэниэль Канеман (Принстонский университет). В каждой стране Gallup опросил 1 тыс. человек старше 15 лет. Люди оценивали свою удовлетворенность нынешней и ожидаемой (через пять лет) ситуацией по 10-балльной шкале. В соответствии с результатами Gallup разделил респондентов на «преуспевающих» (довольных жизнью), «борющихся» (средний уровень удовлетворения) и «страдающих» (недовольных).

В Дании представителей первой группы — «преуспевающих» — 74%: это мировой рекорд. Неплохо живется также в Канаде, Нидерландах, Израиле, Швеции. Впрочем, только в 17 странах мира счастливо большинство населения. Самая несчастная страна мира — Камбоджа: там «преуспевающих» лишь 2%, зато «страдающих» — 26%. Также на крайнем полюсе несчастья — Лаос, Афганистан, Непал, Таджикистан: там счастливы не более 5%. В России доля «преуспевающих» чуть ниже среднемирового уровня — 22%. В 87 странах (большинство из них африканские), как и в России, довольны жизнью меньше четверти населения. А в 28 странах довольных не более 10%.

Удовлетворенность жизнью — очень причудливый показатель. Особенно если сравнивать его с традиционными представлениями о материальном благополучии тех или иных стран. Так, ирландцы, несмотря на экономический кризис, входят в двадцатку самых счастливых государств. А испанцы, несмотря на гигантскую безработицу, довольны жизнью не меньше, чем жители процветающей Германии, нефтяного Кувейта, солнечной Мальты. В бедной Молдове счастливых не намного меньше, чем в той же Германии. Зато жители Италии, где правительство проводит непопулярные реформы, а экономическая перспектива под вопросом, счастливы гораздо меньше, чем в странах с ее уровнем развития. Греция по показателю счастья вообще откатилась на уровень Индонезии и Уганды.

«Арабская весна» совершенно не привела к росту удовлетворенности жизнью на Ближнем Востоке и в Северной Африке. В Египте, Тунисе, Йемене — странах, переживших революции, счастливых больше не стало.

Кстати, барометр счастья от Gallup обладает хорошей прогностической силой. Так, за 2008–2010 годы доля «преуспевающих» в Египте сократилась с 29% до 11%, а в Тунисе — с 24% до 14%. Немногим лучше была ситуация и в Алжире. Эти индикаторы буквально «трубили тревогу»: если бы египетские и тунисские власти волновались о своем будущем, они должны были в тот момент пойти на чрезвычайные меры. Но правители традиционно обращают на удовлетворенность населения жизнью меньше внимания, чем на рост ВВП. А с экономикой как раз все было неплохо: ВВП Египта в 2009–2010 годах рос в среднем на 5%, Туниса — на 3–3,5%. Но несчастье египтян и тунисцев было так велико и так быстро росло, что социологи, видевшие эти цифры, совершенно не удивлялись тому, что в обоих странах случились революции.

Все эти сопоставления, пишут социологи из Gallup, показывают: счастье — локальный феномен, и политическим лидерам следует иметь это в виду, разрабатывая свои планы действий. А в целом уровень счастья, согласно исследованиям Gallup, зависит от всех аспектов жизни, с которыми соприкасается человек: удовлетворенность базовых потребностей (еда и жилье), наличие работы и ее качество, защищенность людей системой закона и правопорядка, развитие институтов и инфраструктуры (от честности выборов до доступности и качества дорог, образования, окружающей среды, медицины). Важен, конечно, и экономический рост. Но лишь как один фактор из десяти, и не более того.