Честная выхухоль

Legendary Russian… VYHUHOL! Лидеры оппозиции продолжают ездить по регионам. 3 апреля в Воронеже высадился экологический десант во главе с Евгенией Чириковой. Задача: помочь местным активистам спасти Хоперский заповедник и его главного обитателя — русскую выхухоль. Корреспондент The New Times на месте выяснял, кто угрожает выхухоли и кто борется за ее жизнь

Евгения Чирикова и Николай Ляскин, координатор «Школы наблюдателей», оценили Хоперский заповедник как «наследие планетарного масштаба»

Воронеж встретил московских активистов с опаской: микроавтобус, на котором они должны были путешествовать по области, еще в аэропорту взяли под охрану две полицейские машины с мигалками. Как пояснил организатор поездки Константин Рубахин, руководитель информационного портала гражданской активности Openaction.ru, из полиции ему позвонили еще дня за два до приезда гостей и сказали, что хотели бы организовать сопровождение. Под четким руководством людей в форме поехали на круглый стол в «Азимут-отеле» — обсуждать с экологами, биологами, представителями местной власти и всеми неравнодушными, что будет с Хоперским заповедником, где водятся реликтовые животные, пока еще очень чистой рекой Хопер и воронежским черноземьем, если в 20 км от природоохранной зоны начнется разработка Еланско-Елкинского медно-никелевого месторождения. Вопрос не праздный — уже 15 мая будет объявлен победитель конкурса на лицензию.

Река Хопер — крупнейший левый приток Дона

Никель

На круглый стол собралось человек 50. Местная пресса, правозащитники, активисты движения «В защиту Хопра», представители Хоперского заповедника и даже человек из администрации. «Поверьте, если несколько человек в этой комнате не захотят, чтобы никель добывали в черноземной полосе, этого никто не сделает», — заверила собравшихся Чирикова.

Никелевая угроза висит над Воронежской областью с 70-х годов прошлого века, когда нашли месторождения. Директор воронежского фонда «Экосоцис» Алексей Козлов рассказал, что слышал о месторождениях, еще когда учился в местном университете на геолога. Но тогда считалось, что разработка будет невозможна из-за низкой концентрации руды и сложности добычи. Кроме того, черноземье кругом, так что долгое время эти месторождения оставались чем-то вроде резервной сырьевой базы цветных металлов, чуть ли не самой крупной в Европе* * В России это третье по запасам месторождение после Норильского региона и Кольского полуострова. . Периодически вопрос об освоении поднимался, но развития не имел. Пока в январе 2011 года генеральный директор компании «Норильский никель» Владимир Стржалковский не встретился с Владимиром Путиным и не предложил возродить идею тендера на месторождения. «На Кольском полуострове в Мурманской области у них запасы истощаются, поэтому им, конечно, нужен воронежский никель», — объяснил Козлов. Путин инициативу старого друга одобрил (в 80-х годах Стржалковский работал вместе с ним в УКГБ по Ленинграду и области. — The New Times), местные власти в лице губернатора Алексея Гордеева в расчете на инвестиции выразили поддержку, и вскоре Роснедра объявили тендер. Претендентов трое: «Норникель», «Уральская горно-металлургическая компания» и «Русская медная компания». Но все уверены, что победит именно инициатор. Известно, что предварительные результаты объявят 20 апреля, конечные — 15 мая.

Главное опасение местных экологов и населения: производство, которое априори не может быть безотходным, нанесет вред заповедной зоне, расположенной всего в 20 км от месторождений. Уже известно, что если решатся добывать, то шахтовым способом. «Шахт придется строить несколько, построят комбинат для первичного обжига, потом концентрат собираются отправлять в Мурманскую область на предприятия «Норникеля», — рассказал The New Times Козлов. — Потребуется много воды на щелочно-кислотные процессы. Значит, будут строить отстойники для этой загаженной воды. Утечек не избежать, а здесь грунтовые воды, река Хопер, все это может в Дон уйти».

Краеведческий музей в селе Варварино

«За честный город»

Заповедник находится примерно в 200 км от Воронежа. Компанию гостям из Москвы составили местные активисты, по большей части студенты. Например, Григорий Фролов, 22 года, учится на юриста, улыбчивый паренек с короткой бородкой, в пальто и кедах. Или Лиза Стурова, девушка со стрижкой почти под ноль и огромными круглыми сережками. Ей всего 19, а она уже и в оргкомитете митингов, и в движении «В защиту Хопра», и вообще — гражданская активистка вот уже три года. Были люди постарше: например, правозащитница Наталья Звягина, бледная женщина лет 30. «А что сейчас делает московский оргкомитет?» — спросила она. Воронежцы наперебой стали объяснять московским гостям, что ожидали от столицы более активных действий. «Мы на вас очень надеялись. В Воронеже людей поднять невозможно. Как только у вас вышло 100 тыс., так и наши зашевелились — 3 тыс. вывели на улицы. Для Воронежа это невероятно много», — горячился студент Гриша. «С областями никакой координации не было. Да что тут говорить, вы даже когда сюда ехали, с местным оргкомитетом не связались, а мы здесь основной костяк гражданской активности. И перестаньте разговаривать с нами, как с детьми малыми», — наступала Звягина.

«Мы сюда не от оргкомитета приехали, — спорила Чирикова. — И вообще политика московских активистов сейчас — конкретные дела. Нужно менять направление деятельности…» «Так мы до этого и сами додумались, — прервал ее Фролов. — Решили провести реорганизацию нашего оргкомитета, даже название придумали — «За честный город». Будем участвовать в местных выборах, бороться за заповедник и против любого произвола властей».

Беседу удалось перевести в мирное русло, лишь вернувшись к проблеме заповедника. Чирикова на примере борьбы за Химкинский лес стала объяснять, как можно привлечь к ней внимание общественности. Раскручивать такие темы, по ее словам, нужно как бренд. А внутреннюю организацию движения расписать, как в бизнес-модели: кто за какие направления отвечает, какие акции необходимо проводить, какие ресурсы для этого нужны. «Кампания должна быть широкомасштабная, цели — грандиозные. Пусть весь мир знает, что может быть уничтожен уникальный заповедник, что может погибнуть выхухоль! Вы должны записывать видеообращения на иностранных языках, вы должны выпустить газету про Хопер и распространять ее по всему региону. Пишите песни, стихи про выхухоль! Ставьте про выхухоль спектакли!»

Легендарная русская выхухоль

Хопер

Хоперский заповедник находится рядом с селом Алферовка. На одном берегу реки, высоком, обрывистом, — низенькие деревенские домики, на другом — заповедная зона, покрытая голыми деревьями и остатками снега. Хопер мутный, кажется очень грязным, но это оттого, что по реке сходит лед и течение очень быстрое. А так, говорят, воду из реки можно пить. Как оказалось, почти все участники поездки видели заповедник первый раз в жизни. На вопрос, как же так, студент Гриша заметил, что болезненная тема была поднята совсем недавно, а раньше просто никто не знал, что заповедник надо спасать. Требующую защиты выхухоль встретить экологам так и не удалось. «Выхухоль в спячке еще, — пояснил местный житель, мужчина лет шестидесяти, в камуфляжной куртке и резиновых сапогах. — Да тут и без нее живности много. Белоголовые орланы, например. Черепахи водятся. Все время клюют, заразы, но мы их не едим. Это деды знали, как их готовить, а сейчас мы только рыбу тут ловим». Никелевых разработок мужчина опасается: «Чего хорошего ждать? Воды грунтовые загадить могут, а тут Хопер наш. Говорят, правда, места рабочие будут. Но им же горняки нужны, а местный народ сроду ничем таким не занимался. Посуду мы там у них, что ли, мыть будем?»

В соседнем с Алферовкой селе Варварино в деревенском доме XIX века открыт музей Хоперского заповедника. Экспонаты размещаются в двух комнатах. Татьяна Петровна, невысокая женщина лет пятидесяти в бежевой шали и берете с меховой опушкой, сотрудница сельского отдела экологического просвещения, встретила гостей с удивлением — туристов тут видят редко. Про заповедник она рассказывала охотно, а когда речь зашла о разработках, сникла: «Пока неясно, насколько вредно это будет». Центральное место в экспозиции за выхухолью — чучело маленького, похожего на крота с хоботом животного сидит на задних лапках, смешно задрав передние в позе «сдаюсь!» На вопрос, сколько этих животных осталось в заповеднике, сотрудница музея ответить не смогла: «Их трудно посчитать. Хорошая погода будет — учтешь единицу, плохая — не учтешь. Но штук 100–150 есть, наверное».

Смотрительница призналась, что финансирование на заповедник и музей из федерального бюджета хоть и выделяют, но немного. «За свет-воду заплатить да на зарплаты, но они небольшие — тысяч пять, например, у научного сотрудника». Московские гости пообещали Татьяне Петровне заповедник спасти, а на прощание скупили у нее все кружки с надписями Legendary Russian VYHUHOL, значки и магниты с выхухолью. Сувениры с другими животными спроса не имели.

Гражданские активисты изучают макет заповедника в краеведческом музее

Что дальше?

«В регионах должны быть люди, которые знают о местных проблемах и знают, как их решать. Они могут стать новыми местными лидерами. Так что воронежское движение — это очень положительный сигнал, — считает Евгения Чирикова. — Мы будем создавать проект «Наша земля», направленный не только на защиту таких объектов, как Хоперский заповедник». Ребята из движения «В защиту Хопра» и оргкомитета митингов тоже настроены позитивно. «Я рад, что есть взаимодействие. Нам нужно, чтобы эта тема получила развитие», — поделился студент Гриша.

Евгения Чирикова и защитники Хопра

Остановят ли поползновения на заповедные места здешние активисты — пока неясно. В самих компаниях — претендентах на лицензию отношение к экологической активности в регионе скептическое. Источник, близкий к менеджменту «Норникеля», сказал The New Times, что в компании подозревают, уж не происки ли это конкурентов? «Эти люди просто ничего не понимают. Они утверждают, что будут непременно выбросы серы, что мышьяк там откуда-то возьмется и попадет в воду. Мы только собираемся добывать руду и концентрат отправлять на Кольскую ГМК, где уже будет изготовляться продукция. Серу от металла просто так не отделишь, она вместе с концентратом на Кольскую поедет».

Представитель воронежской администрации объяснил The New Times на условиях анонимности, что если конкурс пройдет успешно и одна из компаний получит лицензию, то первые шесть лет на месторождениях будет идти только разведка: «В том числе экологическая экспертиза». А представитель WWF Владимир Кревер сказал The New Times, что вопрос еще требует серьезной проработки: «У меня пока нет уверенности, что шахты непременно нанесут вред заповеднику. Есть разные технологии, и мы пока не знаем, какая именно будет использована».


Tweet