«Кандидат для тех, кто был на Болотной». 2 метра 4 см, 47-й размер ботинок, $18 млрд состояние, 20 лет нон-стоп успеха, ворох бизнес- и сексуальных скандалов за спиной. Кто он, Михаил Прохоров, на самом деле — разбирался The New Times
«Это Путин», — сказал Прохоров и заметно для собеседника побледнел. Встал, вышел. Минут через десять вернулся в приподнятом настроении: «Все в порядке, попросил баллотироваться в президенты. А я уж думал, у меня проблемы». Это был вечер 9 декабря: под эвентом в Facebook «Суббота на Болотной площади» стояла цифра 36 тыс. человек. Еще 20 тыс. нажали «мне нравится» под таким же призывом в социальной сети ВКонтакте. Прохоров об этом мог и не знать: сетевому серфингу он предпочитает водный — в лучшем случае читает распечатки из интернета, не имеет мобильного и лишь недавно стал осваивать iPad. Живой журнал за него ведут секретари: он лишь надиктовывает, а потом на бумаге читает комменты.
12 декабря Прохоров объявил: «Это самое серьезное решение в моей жизни. Я иду на президентские выборы». «Заявление о выдвижении было очень спонтанным. Никакой подготовки не было, — подтвердили The New Times в одной из пиар-структур. — Известно также, что радиостанциям и прочим СМИ была дана команда раскручивать новость о выдвижении Прохорова». 10 декабря на Болотной Прохорова не было: был ли в Ново-Огареве (дача Путина) — неизвестно. С Медведевым не встречался и не говорил.
МД
МД — так Прохорова зовут подчиненные, Дмитричем — за глаза — приближенные. В школе кликали — Жираф. Еще — Длинный, так обращался к нему Хлопонин, ныне вице-премьер и полпред президента на Северном Кавказе, с которым Прохоров познакомился еще в 1982-м на вступительных экзаменах в Московский финансовый институт (ныне — университет). С тем же Хлопониным вместе вступал и в КПСС — уже в перестройку, когда приличные люди членские билеты стали сдавать. «Сделал это исключительно по карьерным соображениям», — объяснил Прохоров в недавнем интервью*. Для выпускника факультета международных экономических отношений членство в КПСС «являлось в советское время серьезным конкурентным преимуществом», — использовал он терминологию рыночной эпохи. Членские взносы платил с зарплаты в Международном банке экономического сотрудничества (этот банк обслуживал операции стран Варшавского блока — сателлитов СССР), жил с того, что зарабатывал на «варенках» в кооперативе «Регина»: покупали джинсы-самострок за рубль, отбеливали в вонючей смеси керамзита с гидросульфитом, продавали уже за 15 рублей — навар 12 тыс. рублей в месяц и больше (60 тогдашних месячных инженерских зарплат). Еще из прозвищ — Ужас, Летящий На Крыльях Ночи: так поэтично его называли в Норильске, где находится уникальный комбинат по производству цветных металлов, сделавший его миллиардером. «Норильский никель» они с Владимиром Потаниным приобрели на печально известных «залоговых аукционах» за смешные деньги — $170 млн, вложили еще $300 млн плюс $100 — на скупку акций миноритариев. Долги комбината тогда, в 1995 году, составляли $2 млрд. Ужас Ночи — это, верно, дань местных газетчиков долгой заполярной зиме, шахтеры именовали его много жестче, на то у них были свои резоны: превращая совковый кошмар в бизнес, руководство — сначала все тот же Александр Хлопонин, а потом и сам Прохоров — за 8 лет сократило больше 80 тыс. человек, но к середине 2000-х капитализация компании выросла почти в 25 раз (в 2007-м она достигла $60 млрд, после кризиса 2008-го обвалилась наполовину). Фанаты нью-йоркской баскетбольной команды New Jersy Nets (на момент покупки была обвешана долгами в $207 млн), которую Прохоров приобрел в прошлом году, зовут его Proky — сокращенный вариант фамилии, Мишей — сестра Ирина Дмитриевна, главный редактор «Нового литературного обозрения» и распорядитель благотворительного фонда его имени. Других прозвищ вроде нет: в интернете он, владелец 96-метровой яхты Solemar, двух самолетов — Guldstream ($45 млн) и Falcon ($28 млн) и дома площадью 2000 кв.м с отделанным черным мрамором фойе, проходит пока исключительно как «кандидат для Болотной». И, что любопытно, идеосинкразии, опять же пока, не вызывает.
Заявление о выдвижении было очень спонтанным. Никакой подготовки не было. Радиостанциям и прочим СМИ была дана команда раскручивать новость о выдвижении Прохорова
Корни
«Самый близкий человек у Прохорова — это его старшая сестра Ирина», — повторяли все, кого корреспондент The New Times расспрашивал о новом кандидате в президенты. И в общем, понятно почему: Прохорову было 23 года, когда сначала от инфаркта, не дожив до 60 лет, ушел отец, спустя 11 месяцев — мама. Может, оттого он так фанатично и занимается спортом — два часа каждый день, 4–5 — в выходные.
Ирина Прохорова старше брата на 9 лет: у нее так же, как у Михаила, глубоко посаженные глаза, брови, нос, скулы — во всем проглядывает одна кровь, только ростом она брату по плечо. Одета сдержанно: шелковая стального цвета блузка, серый кардиган, темные классические брюки, неброское украшение на шее. Прохоров, кстати, в одежде тоже неприхотлив — одевается так, как принято у богатых и очень богатых западных людей: шьет костюмы на заказ из отличного сукна в Англии: наметанный глаз сразу схватит и цену, и стиль. Излишеств не любит, не гонится за лейблами, так, чтобы ценник на лбу написан, не боится показаться несовременным. Комфортнее всего себя чувствует в полуспортивной одежде: «У него, кажется, одна толстовка на всю жизнь да пара маек», — сказал The New Times главный редактор мужского журнала GQ Николай Усков, неплохо знающий Прохорова.
«Смерть родителей нас очень сблизила. Началась взрослая дружба людей, близких друг другу», — рассказывает Ирина Дмитриевна. И видно, что воспоминания о семье ей приятны. Их родители были типичными интеллигентами советской поры: отец работал в Госкомспорте СССР, впрочем, возглавлял там сладкое управление — «международных связей», то есть имел возможность вырываться за железный занавес. Хотя к КГБ, что при такой должности было редкостью, вроде бы отношения не имел. По словам Ирины Дмитриевны, в конце 1950-х Дмитрия Ионовича пытались вербовать, но «мама сказала: «Только через мой труп». Мама, Тамара Михайловна, работала на кафедре полимеров Московского института химического машиностроения. Говорят, Прохоров в нее — ее глаза, волосы. По отцовской линии владелец ОНЭКСИМа из крестьян: дед имел свое крепкое хозяйство в Сибири, куда во время столыпинской реформы начала XX века переехал с нищей нечерноземной Смоленщины. Когда началось раскулачивание, семья вынуждена была все бросить и бежать. По материнской линии у Прохорова ученые: дед, Михаил Григорьевич Кумаритов, был врачом, директором института, бабушка, Анна Исааковна Белкина, — микробиолог, занималась вакцинами, была ученицей знаменитого профессора Зильбера, которого, естественно, когда Сталин начал бороться с генетикой и «вейсманистами-морганистами», посадили. По словам Ирины Дмитриевны, семейная легенда гласит, что бабушка всегда имела наготове узелок с необходимым — на случай если и за ней придут.
Комбинатор
Прохоров, пока 7 лет назад не построил в Подмосковье, в Сколково, тот самый особняк в 2000 кв. метров, так и жил в родительской трехкомнатной квартире на улице Кибальчича — в двух шагах от Финансового института, который и выбрал в том числе потому, что он был в шаговой доступности от дома. В квартире и сейчас стоят купленные еще родителями собрания сочинений классиков — Прохоров художественную литературу не читает, только специальную, стоит и подборка кассет с фильмами про его любимого Рембо: американским журналистам из воскресного приложения The New York Times, которые делали о нем большой очерк, Прохоров сказал, что фильмы эти он «раз в 5–7 лет пересматривает».
По словам Ирины Прохоровой, никаких особых талантов за младшим братом в детстве не замечали — был обычным «славным» ребенком: «С другой стороны, тот талант, который у него есть — организаторский, финансовый, — в Советском Союзе и не мог проявиться, для этого не было почвы». Правда, чуть ли не с пеленок играл в шахматы, многие партии знал наизусть: «У него был комбинаторный ум», — говорит сестра.
Тот талант, который у него есть, — организаторский, финансовый — в Советском Союзе и не мог проявиться, для этого не было почвы
Этот «комбинаторный ум» с лихвой проявился и позже. «На нашем курсе (в Финансовом институте) было много людей, которые впоследствии сделали блестящую карьеру», — рассказывает журналист Ольга Романова. Кроме уже упомянутого Хлопонина однокурсником Прохорова был и Андрей Козлов, в будущем первый зампред ЦБ, убитый в 2006 году. «У них с Прохоровым была общая компания, — вспоминает Романова. — Козлов выделялся умом, Хлопонин — остроумием, а Прохоров — ростом». Бизнес на вареных джинсах позволил Прохорову еще студентом стать обладателем собственной «Лады», что тогда было редкостью. «У него в машине под сиденьем были приделаны салазки, чтобы можно было отодвигаться, — вспоминает Романова. — Прохоров очень обижался, если из-за этого над ним подтрунивали». По словам Романовой, несмотря на выдающуюся внешность и хороший заработок, девушкам Прохоров в то время много внимания не уделял: «Я вообще не помню, чтобы он хоть с кем-то встречался, — говорит Романова. — Все знали, что он был влюблен в красавицу Елену Мысеву, но она на последнем курсе вышла замуж за постового милиционера по фамилии Барбашев. Потом, когда Прохоров уже стал богатым и влиятельным человеком, он взял ее на работу в их с Потаниным структуры, но, насколько известно, она и тогда на его чувства не ответила». В группе ОНЭКСИМ у Прохорова Елена Барбашева работает до сих пор.
По окончании института в 1989 году Прохоров был принят на работу в Международный банк экономического сотрудничества (МБЭС). «Свою машину Михаил оставлял за два квартала от банка, шел на работу. А он тогда был не только длинный, но и ужасно худой, и все тетушки в банке подкармливали его пирожками, — рассказывает однокашник Павел Фетисов, который вращался в одной компании с Прохоровым и после института. — А в обеденный перерыв он возвращался к машине и отправлялся в кооперативное кафе «Неделя» на Октябрьской улице, что не каждый мог себе позволить. В общем, свои заработки на джинсах он не афишировал».
Быстрые деньги
Путь от «варенок» до банкира и первых миллионов Прохоров прошел за два года. В апреле 1991-го его познакомили с Владимиром Потаниным — бывшим сотрудником Министерства внешнеэкономических связей с хорошими концами в нужных ведомствах. У Потанина была частная торговая компания «Интеррос». Они вместе открыли акционерный банк «Международная финансовая компания» (МФК), разослали письма клиентам умирающего государственного МБЭС: ребята, банк загибается, потому переводите ваши депозиты нам, рассказывает в своей книге «Олигархи» бывший шеф-бюро газеты Washington Post в Москве Девид Хоффман. И — переводили. Так за 6 месяцев собрали стартовый капитал в $300 млн. В 1993 году открыли второй банк — ОНЭКСИМ. Дальше — гиперинфляция, игра на конвертации рублей в доллары и обратно, и стремительное обогащение: к 1994 году стоимость активов ОНЭКСИМа уже оценивалась в $2,1 млрд. Залоговые аукционы принесли нефтяную компанию «Сиданко», от которой было больше головной боли, чем прибыли, и несущий по сию пору золотые яйца «Норильский никель». Этот сумасшедший бег за богатством приостановился лишь раз: в кризис 1998 года, когда буквально за несколько дней ОНЭКСИМ-банк стал банкротом, а на председателя его правления Михаила Прохорова обрушились кредиторы и клиенты: «Еще в пятницу вечером (14 августа 1998 года. — The New Times) я возглавлял преуспевающий банк с подушкой кэша почти миллиард долларов. А в понедельник превратился в банкрота с долгом миллиарда полтора», — рассказал Прохоров в недавнем интервью журналу «Итоги». Из банкротства они с Потаниным выходили с колоссальными репутационными потерями — прежде всего на Западе. Активы спешно перевели в бридж-банк, который быстренько создали — Росбанк. С долгами разбирались еще несколько лет: как утверждают, вернули клиентам 34 цента на каждый зависший в банкротстве доллар. Впрочем, не всем. Потом были другие не слишком красивые истории, когда «кидали» миноритариев. И потом снова приходилось отмывать репутацию. Так что, готовясь стать владельцем американского баскетбольного клуба, что предполагало пресс-конференции и ответы на неприятные вопросы, Прохорову пришлось учиться «держать лицо» — точнее, глаза: дома он, рассказывают, даже носил специальную маску: это помогало выработать привычку не отводить взгляд.
Другая жизнь
«Есть какой-то неизбежный вектор развития — люди одаренные, многого добившиеся, с какого-то момента перестают думать только о себе. У брата есть понимание, что уже выросло целое поколение молодых талантливых людей, у которых нет тех возможностей, которые были у его сверстников в 90-х. И им нужно создать благоприятную среду для развития», — объясняет Ирина Прохорова уход брата в политику и его решение баллотироваться в президенты России. Историю с «Правым делом» Ирина Дмитриевна переживала чуть ли не больше брата, считает, что это был «рейдерский захват партии» и его столь быстрого возвращения в политику не ожидала — так и сказала The New Times.
Собственно, Прохорова-политика еще год назад не мог представить никто. Было известно, что он увлекается разными видами спорта — от водных лыж до прыжков на батуте, серфинга и кикбоксинга. Спорт помогал ему в армии, куда загремел на два года еще в институте (мог «откосить» — не захотел), и в тюрьме после куршевельской истории. По словам Бориса Немцова, Прохоров — перфекционист: он не успокоится, пока не освоит новый вид спорта на все сто.
Впрочем, по наблюдению американских коллег, спорт в системе приоритетов Прохорова на третьем месте: на первом — еда, потом бизнес, а на четвертом — женщины. Однако по-прежнему холостяк. Дома у него работают два повара, в подвале особняка — шикарный винный погреб, хотя сам Прохоров почти не пьет. Рассказывают, что любит танцевать: часто снимает зал в каком-нибудь дорогом клубе, приглашает друзей. Однако пристрастия к дорогим вещам не имеет — тратит много на то, что считает нужным для обеспечения жизненного комфорта. Например, часы у него по стандартам Рублевки дешевые: носит Pierre Kunz ценой $100 тыс.: золотой корпус, стиль арт-деко 1930-х годов**.
Что еще? Прохоров — трудоголик, спит 6 часов в сутки, на работу приезжает примерно к 10 утра, выпивает литровую чашку витаминов, работает до ночи с перерывами на обед, ужин и занятия спортом — рядом с кабинетом у него есть тренажерный зал. Первую половину субботы тратит на подписание документов. На этот же день часто назначает деловые встречи. А расслабляется в воскресенье — читает, смотрит кино, может выбраться в клуб или на светское мероприятие. Любит группу «Звери» (один источник утверждает, что Прохоров ее финансировал), рассказывают, как-то «отжигал» под «Районы, кварталы, жилые массивы. Я ухожу, ухожу красиво».
Сейчас он приходит в публичную политику. Сам — не сам, на время — навсегда, спарринг-партнером Путина или его оппонентом, набрать 5–10% или победить, кто знает. Увидим.
* «Итоги» № 45–46, 7–14 ноября 2011 г.
** Так по фотографии определил главный редактор сайта Chronoscope.ru Андрей Преснов.
