Однополый кинофестиваль. В Санкт-Петербурге собираются провести кинофестиваль «Бок о бок», посвященный однополой любви. Известные актеры, среди которых — Олег Басилашвили и Михаил Пореченков, собираются обратиться с письмом к губернатору Матвиенко с требованием запретить его проведение. Мнение деятелей искусства отстаивает инициатор письма, народный артист России Николай Бурляев. Его оппонент — руководитель проекта GayRussia, организатор гей-парадов Николай Алексеев. The New Times предоставляет слово каждой стороне спора
Почему такое обостренное внимание к фестивалю?
Николай Алексеев:
Данное мероприятие является частным, люди проводят его в закрытом помещении. Кому нравится смотреть подобные фильмы, могут купить билеты и посмотреть их. Согласно статье 44 Конституции России у нас установлена свобода любого вида творчества и, более того, свобода доступа к культурным ценностям. Цензура у нас запрещена, и религия отделена от государства. На каком основаниии можно запретить частное мероприятие, мне непонятно.
Николай Бурляев:
Под видом демократии развилась вседозволенность, а под видом толерантности — терпимость, в том числе и ко греху. Эти молодые люди нас призывают к тому, чтобы закончилась жизнь на планете. Дайте нам волю, говорят они, дайте нам устраивать парады геев. Причем эти требования агрессивны! Прекрасно говорил наш президент, что выживаемость нации зависит напрямую от наших традиций и духовно-нравственных ценностей. А это все нетрадиционно, это безнравственно. И они пытаются доказать обществу, что имеют право на публичность. Нет, это грех и патология.
Алексеев:
Мы разговариваем на разных языках с Николаем Петровичем по той простой причине, что он все сводит к позиции церкви. Вы уважаете Конституцию или это для вас — просто бумажка?
Бурляев:
Признаюсь, что для меня это не самое главное, главное — это заповеди Божьи.
Алексеев:
Еще раз напоминаю, что мы живем в светском государстве. Вы занимаетесь искусством, вы прекрасно знаете, какое большое количество людей нетрадиционной сексуальной ориентации присутствует в той области, в которой вы всю жизнь работаете. Посмотрите, сколько в нашей стране беспризорных детей, какие пенсии получают пенсионеры, посмотрите, какой у нас уровень коррупции, — и после этого мы не будем говорить о том, кто разрушает морально-нравственные ценности. Я думаю, морально-нравственные ценности в нашей стране разрушает прежде всего государство, которое не создает равных условий для всех социальных групп.
Бурляев:
Довженко, Бондарчук, Шукшин, Тарковский — все это были люди нормальной ориентации, и до перестройки признаться в том, что ты гей, никто не мог. А теперь вот вы, в частности, человек молодой, обаятельный, сами не понимая, что вы делаете, требуете, чтобы это было легализовано в России... Прекрасно ответил царь Иоанн Грозный Папе Римскому, когда тот обратился к нему с просьбой открыть католические храмы на Руси православной: «Не допущу ереси на Руси…» Прав был мэр Лужков, который, как державный человек, ответил однозначно: «Нет, не допущу безобразий в центре города». Тем он вызвал гнев его голубых толерантных коллег в разных странах мира, но он был прав: не допущу ереси, не допущу безобразия, то есть жизни без образа Божия.
Запрет Лужкова идет вразрез с законами нашей страны, правильно?
Алексеев:
Да, безусловно. Господин Бурляев говорит про грех, про Библию, а я про Конституцию и закон.
В советское время статья 121 УК наказывала лиц гомосексуальной ориентации. Может, стоит эту статью вернуть?
Бурляев:
Я думаю, что если так пойдет жизнь и молодые люди типа Николая будут столь же агрессивно требовать вседозволенности и безобразия, то Дума, которая ныне более здоровая, потому что там много спортсменов, может принять соответствующие законы и призовет это меньшинство к порядку.
То есть вы за уголовное наказание?
Бурляев:
Я этого не говорил. Придет время — и здоровая Россия разберется с этой маленькой проблемой… Один прекрасный артист, Александр Михайлов, говорил: ну ладно, ну пусть позволит мэр этот гей-парад в День десантника.
То есть десантники нападут на геев?
Бурляев:
Они им просто расскажут, что такое Россия и как здесь надо жить, чтобы дети рождались.
Алексеев:
Я не понимаю, зачем вы, заслуженный артист…
Бурляев:
Я народный артист.
Алексеев:
Вы призываете к экстремизму?
Бурляев:
К здоровому образу жизни. У меня пятеро детей, и я хочу, чтобы у моих детей рождались дети… Если вы будете столь агрессивны, то придется вам напомнить, где вы живете, чтобы вы ваше место осознали. Место порока, место блуда в углу, в темноте; там грешите, но не показывайте это народу.
Как вы думаете, разрешат ли проведение фестиваля?
Алексеев:
Фестиваль запрещать никто не будет, в том числе и Матвиенко. Я думаю, что запретят другим способом — выключат электричество или какой-нибудь потоп будет. Почему у нас никто из оппозиционных политиков в Москве не может провести закрытое собрание для выдвижения в президенты России, не дают даже выставить кандидатуру? То же самое и там будет. Мне непонятно, что делать с мировым наследием, с фильмами, где есть однополая любовь или что-то подобное. Что делать с литературой? Надо запретить Томаса Манна? Запретить Оскара Уайльда, сжечь его книги? Кстати говоря, фильм «Полное затмение» с Леонардо Ди Каприо показывали по телевидению не так давно. Что нам делать с фильмами Альмадовара?
Бурляев:
Пусть хоть до небес возрастет их величие, но как прах они рассыплются и не останется о них памяти. Для меня имена, которые вы упоминали, ничего не значат — это прах, пыль. Теперь о Матвиенко. Я надеюсь, Валентина Ивановна примет правильное решение, как хозяйка в собственном доме, и не допустит безобразий.
Алексеев:
Лужковы, депутаты Госдумы порой не осознают, что слова, произнесенные ими, — для них только слова или выражение их убеждений, а для некоторых — это побуждение к действию. Ваши слова в голове какогото человека будут восприняты как прямой призыв к экстремизму.
Бурляев:
Какому экстремизму, дорогой?
Алексеев:
Уничтожить, забить, убить.
Бурляев:
Разве я требовал убить, забить?
Алексеев:
Нет, вы говорите, что это извращенцы, что это болезнь, что этих людей надо изолировать.
Бурляев:
Я не говорил «изолировать».
Алексеев:
Вы сказали, чтобы они в своем темном углу сидели.
Бурляев:
Правильно, там живите.
Алексеев:
Ваши слова воспринимаются нормально интеллигентными людьми. Но когда эти слова слышат люди, у которых нет соответствующего уровня образования, они воспримут их как прямой призыв — убить и все.
Бурляев:
Люди разберутся, Коля…
