Эмансипация тела

Манто. 1913 г. Музей Виктории и Альберта, Лондон

Эмансипация тела. 100 лет назад, в ноябре 1911 года, Москву посетил знаменитый парижский кутюрье Поль Пуаре, который произвел революцию в женской одежде XX века — избавил дам от корсета. Чем еще обогатил моду изобретательный француз — узнавал The New Times

В Москве — и не где-нибудь, а в Кремле, в Одностолпной палате Патриаршего дворца и выставочном зале Успенской звонницы — открыта (и пользуется огромной популярностью) выставка, посвященная творчеству Поля Пуаре.

Приятно заниматься модой, когда она уже лишена коммерческого содержания и выглядит чистым фактом культуры. А Пуаре принадлежит истории культуры — как современные ему живописцы, композиторы, певцы. Не зря создатель «Русских сезонов» Сергей Дягилев захаживал в его ателье, а работу для театра сам Пуаре едва ли не предпочитал всем другим заказам. Его костюм для главного героя спектакля «Орленок» с Сарой Бернар стал событием не только театрального масштаба.

Радикальный стиль

В экспозиции можно увидеть наряды исторической значимости вроде платья, в котором 29 мая 1913 года жена и модель Пуаре Дениза присутствовала на скандально знаменитой премьере «Весны священной» Игоря Стравинского в Театре Елисейских полей. Вообще театр и мода шли в начале века рука об руку. Театральные программы дягилевских «Русских балетов» были полны рекламой, немыслимой сегодня: знаменитые французские актрисы позировали фотографам в одежде ведущих домов моды. Пуаре тоже одевал многих театральных богинь — среди его клиенток были не только Сара Бернар, но и Айседора Дункан, Ида Рубинштейн, популярная певица кабаре Мистингетт. А начинал он работать у знаменитостей — Жака Дусе и Жана-Филиппа Ворта. Но уже в 24 года открыл собственную мастерскую, сразу предложив публике радикальное «пальто Конфуция» прямого покроя. И хотя Пуаре так и не научился шить сам, ему удалось совершить революцию. Он радикально изменил моду, отказавшись от корсетов (это произошло в 1906-м) и подняв линию талии в женских платьях.

Пуаре решил не формировать тело путем разнообразных ухищрений, но отдаться природной его красоте. Да, корсеты исчезли не сразу, но это уже был не только вчерашний день, но и прошлый век. В обществе говорили о том, что наконец-то европейские женщины вздохнули свободно, и это произошло благодаря возвращенному в моду эллинистическому стилю или фантазиям на темы ближневосточной этники. Даже введенные Пуаре в оборот «хромые юбки» с зауженным низом воспринимались как вариация на новые темы.

Поль Пуаре (1879–1944) Парижский модельер высшего класса, законодатель моды в начале XX века. В 1903 г. основал один из самых известных парижских домов моды, который просуществовал до 1927 г. Ввел в моду платья рубашечного покроя, избавив женщин от корсета, придумал меховое манто, женский тюрбан, узкую (около 30 см ниже колена) юбку.

Фирма Пуаре создала массу швейных бестселлеров, начиная с манто для автомобиля. Такой тип одежды был необходим из-за конструкции тогдашних машин. Открытый верх появившихся во множестве кабриолетов приводил к тому, что пыль оседала на одежде. Для своего манто Пуаре воспользовался кроем североафриканской абаи — мужской распашной накидки. Он же ввел моду и на тюрбаны, ставшие неотъемлемой частью многих вечерних нарядов.

Вообще по количеству культурных заимствований Пуаре вряд ли знал себе равных. Историки моды пишут о влиянии на него китайской, японской, ближневосточной традиций. И даже русской — очарованный первыми сезонами «Русских балетов» в Париже, Пуаре бросился к главному герою дягилевского проекта довоенной поры художнику Льву Баксту. Он предлагал ему астрономические по тем временам суммы — 10 тыс. франков за 12 рисунков. Продать Бакст продал, но от прямого сотрудничества уклонился. Хотя к Пуаре захаживали знаменитости, в целом отношение к мастерам моды в начале века было еще не очень доброжелательным. В них признавали мастеров, но видели скорее обслугу, чем художников, и потому невысоко ставили на социальной лестнице. Когда после Первой мировой войны одна разбогатевшая модистка предложила Дягилеву 200 тыс. франков, чтобы спасти его балетный сезон, в Париже разразился скандал: не к лицу было таким особам выступать меценатами аристократических наслаждений. Ее не спасло даже набиравшее популярность имя — Коко Шанель.

Позднее Пуаре пытался откреститься от столь тесного союза с Бакстом, но сохранились письма последнего к жене. Художник рассказывает, как дамы просили у него эскиз, чтобы по нему заказать платье у Пуаре. Но что правда, то правда: полноценного сотрудничества, какое позднее возникло у Пуаре с Раулем Дюфи, с Бакстом не получилось. Общение свелось к покупке эскизов, совместной работы не было и в помине.

«Вещи Поля Пуаре глазами Жоржа Лепапа». Подушки. 1911 г. Музей Гальера — Парижский городской музей моды

Русский след

В Москву в ноябре 1911-го Пуаре приехал не только потому, что здесь жили многие его заказчики, но и чтобы пообщаться с Надеждой Ламановой, известной модисткой, обшивавшей всю московскую элиту. И еще он намеревался сходить в Большой театр. Кажется, его появление на представлении «Жизели» в сопровождении манекенщиц произвело не меньший фурор, чем сам балет. Мемуаристам запомнились не только диковинные для Москвы фасоны, но и запахи духов: Пуаре первым из дизайнеров основал собственную парфюмерную линию, названную «Розина». Заботу он проявлял не только о запахах, поначалу удивлявших современников своей необычностью (для создания ароматов использовались герань и степные растения Прованса), но и о форме флакона — сейчас их показывают как отдельную художественную ценность. Так, флакон «Аладдина» представлял собой резной рельеф с битвой чудовищ, пробка из бакелита имитировала слоновью кость или янтарь, а коробку для него обтягивали тканью, привезенной из Западной Индии. Да и названия хороши, чего стоят хотя бы «Духи моей фронтовой подружки».

Из России он вывез несколько скатертей, из которых позднее кроил новые платья. На выставке в Кремле можно увидеть, например, летнее платье, принадлежавшее его возлюбленной Денизе и теперь хранящееся в парижском музее Гальера. А дневной ансамбль «Осенний лист» (1916) с укороченной юбкой предполагалось носить с сапогами a la russe.

Вечернее платье. Ок. 1920 г.

В объятиях авангарда

Пуаре был разносторонне талантлив. Он выступал на сцене (играл вместе с модной писательницей Колетт в ее пьесе), снимался в кино и любил превращать показы мод в театрализованные представления, о которых много писала пресса. В историю вошли и «Торжество по-персидски», названное «Тысяча вторая ночь», и «Праздники Бахуса» в июне 1912 года. На первом Дениза блистала в тунике-«абажур» и «гаремных» шароварах. Для «Бахуса» были созданы туники, которые носили сам Поль и Дениза. Туника и шаровары легли в основу вечернего платья «Шербет» (1912), в Москву его привезли из лондонского Музея Виктории и Альберта.

Работы Пуаре постоянно воспроизводили главные журналы мод того времени «Искусство. Вкус. Красота» и «Газета хорошего вкуса». Работу с прессой можно считать еще одним его новаторством. Но всему хорошему приходит конец.

Вечерняя шапочка. Ок. 1910 г.

Казалось, 1923 год можно счесть апофеозом его послевоенной славы: знаменитый сюрреалист Ман Рэй фотографирует галеристку и меценатку Пегги Гуггенхайм в платье от Пуаре; авангард принимает его в свои ряды или хотя бы предшественники. Незадолго до этого Пуаре вводит в моду «испанский стиль», зимнюю коллекцию 1921–1922 годов считают одной из лучших в его творчестве. Но это же — начало конца. Пуаре не смог предугадать наступающий кризис и перестроиться на новый лад, как это сумел сделать в годы войны Дягилев, радикально сменив всю команду соавторов, предпочтя старым русским друзьям парижскую молодежь. Пуаре же остался в рамках довоенной перспективы, не оценил свойств и качеств новой клиентуры. Успехи той поры, когда в день у него бывало до 80 клиентов, в середине 20-х выглядели миражом.

Туфли «Розы». 1924 г. Музей Гальера — Парижский городской музей моды

В 1925 году он еще был героем парижской Международной выставки декоративных искусств и художественной промышленности, где его чествовали как одного из провозвестников стиля ар-деко. За заслуги перед Францией художника наградили орденом Почетного легиона. А несколько лет спустя он был уже объявлен банкротом. В 1928-м, когда трудности достигли апогея, от него ушла Дениза. В ее оправдание можно сказать, что она сохранила коллекцию платьев Пуаре. Тем самым миф не лишился плоти.

Жорж Лепап. «Не слишком ли я рано? Театральное манто Поля Пуаре». 1912–1913 гг.

Закат империи

Передача дома моды Пуаре в управление директорату, а затем и закрытие, совпавшее с мировым кризисом 1929 года, для общества прошли не так болезненно, как можно было бы ожидать. Судя по всему, не очень расстроился и Пуаре. Наконец-то он занялся своим любимым делом — живописью. Работы его — натюрморты, пейзажи, ню — выставлялись в галереях. Там их однажды увидел Константин Сомов: «Все от него в восторге, и большинство его вещей продано. И в самом деле, для любителя он очень интересен, во всяком случае, не хуже многих современных прославленных мэтров». А в годы Второй мировой войны Пуаре сидел и рисовал на холодных парижских бульварах (зимнего пальто у него уже не было). И, говорят, очень радовался, когда к нему подходили со словами «О, вы тот самый?..»

Концертное платье. Ок. 1923 г.

В какой-то момент он даже попытался восстановить былой бренд, но безуспешно. Силы были не те, да и закваска у него была скорее художественная, чем коммерческая, его шансы в новые времена выглядели обреченно. Но для места в истории хватило и первого десятилетия в жизни созданного им дома моды.

Выставку с названием «Пуаре — король моды» уже показывали четыре года назад в нью-йоркском Метрополитен-музее, откуда к нам в Москву привезли и декорации, оттеняющие достоинства полутора сотен экспонатов. Здесь представлены работы из нескольких российских и зарубежных собраний, в том числе из парижского музея моды Гальера — там хранятся 90 платьев, созданных Пуаре, в том числе те восемь, что носили его дети. 28 предметов было куплено на аукционе в 2005 году, на котором распродавалась коллекция Денизы Пуаре. Многие из работ, предоставленных московской выставке Метрополитен-музеем, также в графе «происхождение» помечаются 2005 годом, когда они были приобретены музеем на аукционе. Такие закупки на Западе, как правило, происходят при поддержке частных фондов — ситуация по-прежнему немыслимая в России, где нефтяные деньги, как бы ни были они обильны, все еще не порождают цивилизованных отношений между нуворишами и обществом.


Tweet