Чтобы понять, как тюремная субкультура повлияла на нашу общую культуру, стоит посмотреть на ежедневную аудиторию радио «Шансон». Оно входит в тройку самых популярных радиостанций в столице и в четверку — по стране. Дело тут вовсе не в общности опыта — по всем имеющимся социологическим данным, такое количество народа никогда в тюрьмах не сидело и не сидит. Даже если включить в число поклонников блатной музыки близких и дальних родственников заключенных, их будет все равно гораздо меньше того, что показывают рейтинги популярности «Шансона». Причина в том, что сама организация нашей повседневной жизни, а прежде всего власти, имеет историческое и культурное сродство с зоной. Причем параллель с жизнью «по понятиям» можно невооруженным глазом обнаружить в любой трансляции с заседания правительства. Не случайно же слово «авторитет» в русском языке в отличие от английского (authority) имеет намного меньше смыслов. Причем на первое место вышло значение, определяющее неформальных лидеров в тюремной и криминальной среде. И наоборот, власти всех уровней в обыденном понимании в России ну совершенно не в «авторитете». «Лондонский процесс» между Березовским и Абрамовичем позволил наконец документально и юридически установить, по каким «понятиям» жила и продолжает жить наша страна.
Подготовил Георгий Ильичев
