Дело прокурора

С Ирой Токай, гражданской женой Матвея Крылова, мы встречаемся в маленьком украинском ресторанчике на Петровке. Здесь, рядом с изолятором временного содержания, где уже 10 дней держат ее мужа, она оборудовала что-то вроде штаб-квартиры: встречается с журналистами, готовыми помогать активистами, адвокатами. Ире 24 года, она коротко стрижена и оттого похожа на мальчика. Обсуждая очередную акцию в защиту Матвея Крылова в Facebook, журналист Ольга Романова написала: «Всуньте в Иру пирожок, пожалуйста. На нее смотреть страшно, а ей надо будет еще продержаться какое-то время». Редкая фамилия Токай у нее от первого мужа-японца. Полтора года назад она приехала из Японии, куда перебралась к тому моменту с семьей, по делам в Москву, зашла увидеться с приятелями на собрание «Другой России», встретила Матвея, и как теперь сама рассказывает, уже на следующий день они решили, что будут вместе. «Вчера адвокаты передали его письмо из ИВС, уговаривает выйти замуж, — улыбается Ира. — Боится, глупый, что я сбегу от него, пока он сидит. А мы пусть официально и не расписаны, но я даже кольцо на пальце ношу».

Когда Матвею предъявили обвинение, из ИВС на Петровке его перевели в СИЗО «Бутырка». Здесь, если Мосгорсуд не удовлетворит апелляцию, он пробудет минимум до 30 декабря — таково решение судьи Тверского суда Москвы, печально знаменитой Елены Сташиной. 28 октября все в том же Тверском суде были вынесены приговоры участникам столкновений на Манежной площади. Трое соратников Крылова по «Другой России» Игорь Березюк, Кирилл Унчук и Руслан Хубаев получили от 3 до 5,5 лет лишения свободы. Когда прокурор Алексей Смирнов на крыльце здания суда закончил давать свои комментарии журналистам, Матвей Крылов схватил стоявшую рядом бутылку с минеральной водой и плеснул ею в лицо прокурору, прокричав известный нацбольский лозунг «Не забудем, не простим!». Видео этого эпизода обошло интернет, но Алексей Смирнов, утершись, вернулся в здание суда и написал заявление: якобы его жизни угрожали и активист кричал на самом деле «Смерть прокурору!».

Матвей Крылов после этого был задержан, правда, первые дни друзья и близкие рассчитывали, что максимум, который ему грозит, — 15 суток ареста по статье 20.1 Кодекса об административных правонарушениях («Мелкое хулиганство»). «Административка», однако, быстро превратилась в «уголовку» — статью 296 ч. 2 УК, «Угрозы или насильственные действия в связи с осуществлением правосудия или производством предварительного расследования». На суде активист сказал Елене Сташиной: «Вы же знаете, как много о вас пишут и говорят». — «Такая у нас профессия», — ответила Сташина. «У вас наконец есть шанс сделать хоть что-то хорошее», — сказал Матвей, но судья, прославившаяся после дела Сергея Магнитского и своего попадания в список сенатора Кардина**Список российских должностных лиц, причастных к гибели в СИЗО юриста фонда Hermitage, которым Бенджамин Кардин предложил закрыть въезд в США., не вняла ни этому аргументу, ни апелляции к видеозаписи. Поводом отправить Крылова в СИЗО стала его причастность к запрещенной НБП, а также то, что лишь за несколько дней до инцидента с прокурором Смирновым у него закончился двухлетний условный срок. «Сплошь и рядом, когда речь идет о политически мотивированных процессах, активистов за очевидно административные правонарушения привлекают по уголовным статьям, — говорит адвокат Дмитрий Аграновский, которому неоднократно приходилось защищать в судах нацболов и националистов. — Всегда, когда дело касалось нацболов, а теперь активистов «Другой России», преследование было максимально жестоким: их арестовывают на период следствия, судят по значительно более общественно опасным статьям». Он напоминает процессы над участниками захватов приемных министра здравоохранения Михаила Зурабова и администрации президента в 2004 году. В первом случае семь нацболов получили от 2,5 до 5 лет. Второй процесс получил символическое название «Дело 39», вела его все та же Елена Сташина, а поддерживал обвинение теперь прославившийся Алексей Смирнов. Для 31 активиста суд закончился условными сроками, восемь получили от 1,5 до 3,5 лет лишения свободы. «Фактически всех их осудили тогда за массовые беспорядки на территории одной комнаты, — вспоминает Аграновский. — Еще раньше, 14 мая 2003 года, Сташина осудила нацболов Алексея Голубовича и Евгения Николаева на три года каждого. Якобы они во время митинга избили сотрудника милиции. Как и сейчас, в истории с Матвеем Крыловым, я пытался доказать невиновность своих подзащитных на основании видеозаписи, которую сделали журналисты программы «Намедни»: на ней было четко видно, что лейтенанта действительно били, но били совсем другие люди. Для судьи Сташиной, впрочем, это аргументом не является». По словам Аграновского, первый «подвиг» Сташиной на его памяти — суд над активистом Арменом Бениаминовым: он поднял над Госдумой красный флаг 7 ноября, при этом триколор даже остался на флагштоке. Но по 329-й статье — надругательство над государственным флагом — его признали виновным и дали год условно.

В январе Матвею Крылову исполнится 23 года, и пока непонятно, отметит он этот праздник на воле или в СИЗО. Матвей родился в маленьком южноуральском городке Гай (Оренбургская область), главная достопримечательность которого — горно-обогатительный комбинат. Девять классов отучился в местной школе, потом перешел в колледж в значительно более крупном Орске, но при первой же возможности, не доучившись толком, рванул в Москву. «Несколько месяцев назад мы ездили к его маме в Гай, — рассказывает Ира Токай. — Часть его одноклассников уже умерла от передоза, кто-то сидит, самые «успешные» тихо спиваются в ожидании, когда сядут. Когда мы только начинали встречаться и гуляли по Москве, он часто говорил, что хочет поступить в Литературный институт имени Горького. Как только выйдет — сразу отправлю его образование получать. Я уже передала ему много книг в СИЗО, надеюсь, он это время с пользой проведет, а то последний год читал только ленту Twitter на телефоне».

„

Его рефлекторно становилось жалко: что ему светит в перспективе нынешних реалий? Маячила мысль, что такие долго не живут. Для системы он субъект, требующий ломки

”

С нацболами Крылов познакомился еще в Орске и в Москву перебрался, что называется, по партийной линии. Тогда НБП, активистов которой уже вовсю сажали в тюрьмы, еще была в состоянии помогать своим сторонникам перебираться в столицу. 2 июня 2008 года, когда в Риге шли слушания по делу одного из лидеров партии, Владимира Линдермана (Абеля), пятнадцать «лимоновцев», среди которых был Крылов, ворвались в приемную Министерства иностранных дел и вывесили из окон растяжку «МИД — логово предателей». Спустя полтора года, 26 октября 2009 года, все та же Елена Сташина приговорила его к одному году лишения свободы с испытательным сроком два года. Кирилл Унчук, осужденный нынче за Манежку, получил тогда год условно. В течение этих двух лет ни в каких политических акциях Матвей участия не принимал, ежемесячно приходил отмечаться в отделение милиции, возрождал «Маяковские чтения» — когда активисты по последним воскресеньям каждого месяца собирались на Триумфальной площади и читали свои стихи, выпускал «Сборники поэзии несогласных», участвовал в IV Биеннале современного искусства с работой в поддержку осужденного за акцию «Стратегия 31» Сергея Мохнаткина. Как только испытательный срок Крылова истек, случился инцидент с прокурором Смирновым. Вплоть до своего задержания Матвей работал продюсером в передаче «Жди меня». Но когда к нему на работу приехала жена, чтобы получить для суда справку о его трудоустройстве, Матвей моментально оказался уволенным.

Особенность дела Крылова: атаке подвергся не публичный политик, что часто практиковали раньше нацболы, а должностное лицо при исполнении. «В любой стране мира, если совершается нападение на представителя государства при исполнении — это будет наказываться в том или ином варианте, — говорит адвокат Анна Ставицкая. — Другое дело, что надо разбираться в действиях каждого конкретного человека, и если он действительно не кричал «Смерть прокурору!», в чем его обвиняют, то это скорее административное правонарушение. Задача защиты — доказать это суду, тем более если на руках есть такое неопровержимое доказательство, как видеозапись».

Председатель межрегиональной правозащитной ассоциации «Агора» Павел Чиков считает, что практика натягивания административных проступков на уголовные статьи типичной по стране пока еще не стала. «Но по политическим делам, хоть такая лексика и чужда юридическому языку, это происходит сплошь и рядом, — говорит правозащитник. — Матвей Крылов, на наш взгляд, совершил мелкое хулиганство и, возможно, заслуживал 15 суток ареста. Его дело — в одном ряду с делами против активистов артгруппы «Война» за акцию «Дворцовый переворот»**В октябре 2010 года активисты за ночь перевернули несколько милицейских машин в районе Михайловского замка, набережных Мойки и Фонтанки в Петербурге.. Да, мелкое правонарушение было, и надо было возместить ущерб, но решение о возбуждении уголовного дела по 213-й статье УК («Хулиганство») было явным перебором, дело в итоге и развалилось. То же самое касается и процессов по беспорядкам на Манежной площади». По словам Чикова, после возбуждения уголовного дела правоохранители также оказываются перед огромной развилкой: им предстоит решить, насколько тяжело совершенное правонарушение и по какой статье его инкриминировать. При желании следователя от хулиганства один шаг до терроризма, а от терроризма — до угрозы государственной безопасности. «Например, после взрыва у академии ФСБ в марте 2011 года было возбуждено дело по статье «Хулиганство», а когда в феврале 2010 года кто-то взорвал какую-то дрезину под Петербургом — по статье «Терроризм», — напоминает Чиков. — Другой пример такой развилки: одних задержанных на акциях оформляют по статье КоАП 19.3 «Неповиновение законному требованию сотрудника полиции» — и это до 15 суток; про других могут написать, что он ударил сотрудника — и это уже 318-я статья УК «Применение насилия в отношении представителя власти», по которой Сергей Мохнаткин получил 2,5 года. А сейчас расследуется дело анархистки, якобы причастной к подрыву поста ДПС на МКАДе. Она при задержании ткнула милиционера ножиком — и это в теории до 10 лет. Но при проверке выясняется, что к ней на улице подошли двое в штатском, не представились и, ничего не сказав, потащили к припаркованной тут же «скорой». Какая должна быть у человека реакция? Да, она достала какой-то ножик и ткнула им нападавшего».

Близкие Крылова опасаются, что ближе к суду ему попытаются «приклеить» еще какое-нибудь обвинение. Последняя новость из СИЗО: следователи активно разрабатывают версию причастности молодого человека к событиям на Манежной площади. «Но нациком он попросту не может быть. Он человек широких взглядов и врагов всегда видел не в людях другой национальности, а в разного рода подлецах и негодяях», — уверен молодой писатель из Чечни Арслан Хасавов, написавший после ареста статью «Спасти Матвея Крылова». С активистом «Другой России» Хасавов познакомился полтора года назад: «Сначала в ЖЖ, потом я пришел на «Маяковские чтения», послушал и сам стал читать свои стихи, — рассказал Хасавов The New Times. — Даже определение «нацбол» для Димы не годится. Просто для молодежи, которая что-то хочет кардинально изменить в стране, нет другой организации, кроме как бывшей НБП, ныне «Другая Россия». В любом случае это вопрос не принципиальный: он вышел за рамки отдельной партии и политической борьбы в целом. Он посчитал приговор своим товарищам несправедливым и выразил протест, а его посадили несправедливо и предъявили статью, состава которой нет в его действиях. Мы, его ровесники — поэты, писатели, художники, журналисты, просто сочувствующие, — должны вытащить его оттуда: он просто слишком честный человек для сегодняшних условий»… 

Весной 2011 года на экраны в узком прокате вышел документальный фильм «Легко ли быть молодым». 18 героев, 18 откровенных интервью. Одно из них — с Матвеем Крыловым. «Мы искали ярких людей, встретили, посмотрели друг на друга, — вспоминает в разговоре с The New Times режиссер картины Давид Ройтберг. — Он парень с позицией, которую может и не боится высказывать. Очень отчаянный, монолитный, бескомпромиссный. Мне его рефлекторно становилось жалко: что ему сулит в перспективе нынешних реалий? Маячила мысль, что такие долго не живут. Для системы он субъект, требующий ломки. Другие с возрастом обрастут жирком, остепенятся, а этот — нет. Говорите, он попал в переделку? Ну его двумя годами точно не сломаешь».