Пейзаж после битв

Предвыборный Тунис был похож на ребенка, которого учат плавать, но вместо долгого курса в бассейне просто сбрасывают в море с обрыва. За девять месяцев демократии в стране образовалось порядка 150 партий, для участия в выборах было зарегистрировано полторы тысячи избирательных списков — с более чем 10 тыс. кандидатов. За кого голосовать, кому верить, когда старого режима нет, а никакая сильная оппозиция за столь короткое время сформироваться просто не успела?

«Ан-Нахда», единственная организованная политическая сила в стране, набравшая популярность еще на противоборстве с режимом Бен Али, когда 30 тыс. ее членов сидели за решеткой, решила докупить недостающие голоса. В течение нескольких месяцев машины, груженные продовольствием, мелкой бытовой техникой, а самое главное — агитаторами, разъезжали по Тунису. Интересно, что агитаторы не только раздавали еду и миксеры, но и пытались быть полезными каждому отдельному избирателю: кому-то оплатят счет за электричество, кому-то помогут с лечением или поступлением в университет. Благотворительные акции сопровождались поддержкой имамов в мечетях — фактически «Ан-Нахда» приватизировала места отправления культа для своей предвыборной кампании. На эти нарушения соперники «Ан-Нахды» жаловались еще до выборов, но поделать ничего не могли: это ведь не административный ресурс «а-ля Бен Али». Главный вопрос, однако, в другом: откуда у партии, которая столько лет была под запретом, а ее руководство — в изгнании, появились миллионы долларов на такую кампанию? Хотя за руку партию никто не поймал, известно: исламисты по всему миру черпают средства из одной кормушки, пополняемой радикальными группировками, многие из них связаны с «Аль-Каидой» и другими террористическими организациями. Второй источник средств — Катар, с самого начала игравший активную роль и в Тунисе, и в Ливии, а теперь и в Сирии (см. The New Times № 32 от 3 октября 2011 года).

Радикальные исламисты не стали бы спонсировать своих «умеренных» коллег, если бы были уверены в их умеренности. Уже сегодня на юге Туниса нападают на магазины, торгующие алкоголем, и на женщин, не носящих чадру. Да и верхушка «Ан-Нахды», хоть на словах отмежевалась от салафитов**Салафизм — направление в исламе, ориентирующееся на образ жизни и веру ранней мусульманской общины. Наиболее широкое распространение получило в Северной Африке., на самом деле поддерживает с ними достаточно плотный контакт.

«Ан-Нахда» не получила конституционного большинства — для формирования правительства и написания новой конституции страны ей придется создавать коалицию. С кем же? Прежде всего со светской партией «Демократический форум за труд и свободу» (Ettakatol) — около 20% голосов, а также социалистами —12%. Но присмотревшись к депутатам от последних двух партий, тунисские друзья автора разглядели во многих из них клевретов прошлого режима. Большинство из них — местные чиновники, что неудивительно. Поставим себя на место тунисского избирателя: если исламисты тебе не импонируют, ничего не остается, как отдать голос за того, с кем живешь бок о бок, постоянно решая какие-то насущные вопросы. Таким образом, новую конституцию Туниса будут писать бывшие аппаратчики Бен Али вкупе с исламистами. Этого ли результата ждали те, кто боролся за свои права в Тунисе, откуда началась вся «арабская весна»?

На берегах Нила ситуация до боли похожа на тунисскую, с той только разницей, что выборный процесс контролируется военными, оставшимися на своих постах после отставки Хосни Мубарака. Они быстро нашли общий язык с «Братьями-мусульманами», колесящими по стране с благотворительными акциями, — исход парламентских выборов 21 ноября вполне предсказуем. В некоторых провинциях предвыборные акции исламистов проходят под охраной армейских патрулей. Интересно, что египетскую армию контролируют США: ежегодно Пентагон отправляет в Каир $1,3 млрд. Ведь что произошло: Мубараку настоятельно посоветовали уйти, а армия, которой были даны инструкции пока не вмешиваться в процесс, успокаивала всех, заявив, наконец, что она на стороне народа, свободы и демократии. После 21 ноября власть в Египте, как и в Тунисе, разделится между популярными в народе исламистами и старым истеблишментом. «Братьев-мусульман» на Западе не боятся: их риторика отнюдь не воинственна, они не предпринимают ни антиамериканских, ни даже антиизраильских действий. Просто их задача — исподволь, планомерно приучать страну жить по своим правилам, включая проблему гардероба египтянок.

„

Для юга Ливии эта война перестала быть освободительной и стала захватнической

”

В Ливии до выборов еще далеко, но глава Переходного национального совета (ПНС) Мустафа Абдель Джалиль, бывший министр юстиции в правительстве Каддафи, уже заявил, что основу нового законодательства составит шариат. К чему такая поспешность? По информации источников на местах, руководство ПНС при посредничестве Катара заключило партнерское соглашение с одной или несколькими радикальными исламистскими группировками, пообещавшими новым властям военную поддержку. А ведь всего пару месяцев назад растерянный Абдель Джалиль на конференции в Бенгази спрашивал у делегации экспертов ЕС (в которую вошел и ваш покорный слуга), что делать с тремястами вооруженными до зубов исламистами, которые взялись неизвестно откуда, воюют на стороне повстанцев, но никому не подчиняются? Мол, это из-за них штурм Триполи пришлось начать на три недели раньше запланированного…

Кстати, война в Ливии, вопреки многочисленным декларациям, вовсе не закончена. Ливия, как никакая другая страна, разделена на племена и кланы. На востоке Каддафи ненавидели всегда, так что повстанцам при поддержке НАТО не составило труда перехватить власть. Но на юге и западе они продвигаются очень медленно, отвоевывая деревню за деревней. И вовсе не потому, что местное население поддерживает Каддафи, а потому что оно не хочет новой гегемонии со стороны других племен. Для юга Ливии эта война перестала быть освободительной и стала захватнической. В мировых СМИ говорят, что последними оплотами каддафистов были Сирт и Бени-Валид. Чушь! Там полно еще маленьких городков, каждый из них отчаянно сопротивляется.

Рано или поздно войска ПНС с помощью НАТО отвоюют всю территорию Ливии. Но тут новое правительство столкнется с целым рядом проблем. Во-первых, как мирным способом убедить все племена и кланы в своей легитимности? Каддафи применял силу, но если ПНС будет поступать так же, это приведет Ливию к новой затяжной гражданской войне. Во-вторых, как разоружить страну? Сегодня в каждой деревне есть своя маленькая армия, каждый 15-летний подросток ходит с пистолетом, чуть не в каждом доме есть пулемет, иногда встречаются даже ракеты, которыми можно сбить самолет. Вряд ли население захочет так просто расстаться с оружием, тем более имея правительство, которому оно не очень-то сильно доверяет. Ливийский вопрос не будет закрыт ни со смертью последнего каддафиста, ни с прекращением вооруженных столкновений, ни даже с организацией выборов.

Верх цинизма — утверждать, что «арабская весна» обернулась бессмысленным кровопролитием, на смену одним тиранам придут другие, а Запад просто подстроится под новые системы, которые на самом деле будут закамуфлированными старыми. Главное достижение «арабской весны» — люди почувствовали свою гражданскую силу, поняли, что могут и имеют право менять зарвавшуюся власть. Но настоящие демократические плоды сегодняшних революций мы увидим не завтра и даже не через несколько лет. Надеяться, что в арабских странах сформируется светская оппозиция западного образца, а большинство населения станет ее устойчивым электоратом, можно только в долгосрочной перспективе.