Байты наши быстры

Появление 18-страничного документа, на разработку которого, как утверждают в МИДе, ушел не один год, пришлось как нельзя кстати. «Арабская весна», погромы в Лондоне и Берлине, массовые социальные протесты в Израиле — все это, по сути, родом из интернета, протест координировался с помощью социальных сетей. Россия предлагает навести порядок в киберпространстве: ведомства Сергея Лаврова и Николая Патрушева рассчитывают, что ООН примет документ уже в следующем году.

«Проект конвенции стал настоящим хитом в Екатеринбурге, — уверенно заявил в разговоре с The New Times заместитель директора департамента по вопросам новых вызовов и угроз (ДНВ) МИД России Андрей Крутских. — Все за нами бегают, спрашивают, что делать дальше? А ведь мы, учитывая мировой спрос, подготовили только «рыбу».

Формулировки документа выдержаны в чеканном бюрократическом стиле, не оставляющем никаких сомнений в его необходимости. Москва предлагает задуматься над основными угрозами в интернете: «использованием информационных технологий для враждебных действий и актов агрессии», «подрывом политической, экономической и социальной систем» одного государства другим, «манипулированием потоками в информационном пространстве других государств с целью искажения психологической и духовной среды общества» и «массированной психологической обработкой населения для дестабилизации общества и государства». Подобные преступления против мира и безопасности, по мнению разработчиков, — важные части «информационных войн».

Но готова ли Россия к таким «войнам», что называется, на национальном уровне? США, например, уже год назад создали киберкомандование (US Cyber Command) в составе тысячи человек, а в мае этого года приняли кибердоктрину, санкционирующую разработку «наступательных цифровых технологий» и отражение кибератак всеми средствами, включая ядерное оружие. Спецподразделения по борьбе с кибератаками есть также в Индии, Китае, Израиле и Великобритании. В России их нет. Зато есть проект будущей конвенции ООН, которая поднимает еще и вопросы коммерческих преступлений, детской порнографии и вообще, по словам Андрея Крутских, зовет на борьбу с «тем беспределом, от которого воет весь мир».

Но все же главный смысл документа, признаются в кулуарах специалисты, — защитить Россию и ее партнеров от угрозы твиттер-революций. При этом, утверждает Андрей Крутских, Россия ни в коем случае не предлагает ввести интернет-цензуру: «Мы что, дураки, что ли?»

Проект конвенции ООН — не первая попытка Москвы взять под контроль Сеть. 13 сентября, например, совместно с Китаем, Узбекистаном и Таджикистаном Россия направила в ООН новый кодекс поведения в информационном пространстве. Кстати, Китай и Узбекистан вошли в составленный «Репортерами без границ» список врагов интернета, Россия находится «под наблюдением», и только Таджикистан, с точки зрения всемирного журналистского сообщества, пока безупречен.

А за месяц до этого президент Медведев побывал в Астане на саммите ОДКБ, главной темой которого стало противостояние угрозам, исходящим из интернета. Хозяин неформальной тусовки на высшем уровне Нурсултан Назарбаев, собственно, и не скрывал, что речь пойдет о «региональных рисках для безопасности и стабильности государств ОДКБ, связанных с последними событиями в мире». «Стабильность» — пароль для всех авторитарных режимов, а как минимум половина участников ОДКБ правит своими странами очень давно. Это, в частности, сам Нурсултан Назарбаев, Эмомали Рахмон и Александр Лукашенко, который перед отлетом домой сообщил журналистам: «Мы договорились, что будем совместными усилиями вырабатывать у себя противодействие угрозам, прежде всего в информационном и киберпространстве». Как это делается, в той же в Астане знают хорошо: за три дня до саммита в Узбекистане был заблокирован доступ к большинству популярных российских информационных ресурсов, а также к поисковику Google и почему-то лояльному властям местному UZDaily.uz.

В проекте конвенции помимо прочего прописывается и принцип неделимости безопасности. «Это «конек» президента Медведева. Еще в 2008 году он предлагал разработать договор о европейской безопасности, чтобы закрепить этот принцип в международном праве. Проект Лаврова-Патрушева подразумевает недопущение какой-либо деятельности через интернет, которая подрывала бы безопасность других стран. «Против идеи равной безопасности для всех не возражает никто, но в практическом понимании вопроса есть много разночтений, — поясняет в разговоре с The New Times профессор ИМЭМО РАН Андрей Загорский. — Когда мы настаиваем на закрытии «недоброжелательных сайтов, например, «Кавказ-центра», который Россия считает экстремистским, на Западе удивляются — там он вполне вписывается в рамки гражданского права». Поэтому гарантировать принятие документа в ООН пока невозможно. К тому же для США и Европы главным в этой сфере документом по-прежнему остается Будапештская конвенция по борьбе с киберпреступностью, принятая 10 лет назад**Под Будапештской конвенцией подписался ряд стран Евросоюза, а также США, Канада, Япония и ЮАР.. России тогда не понравилось, что в документе оговаривается право спецслужб проникать в киберпространство других стран без уведомления местной власти. Москва конвенцию так и не подписала, а теперь предложила играть по своим правилам. Кто кого? «Споров будет много», — предрекает Андрей Загорский. Расстановка сил прояснится на международном саммите по кибербезопасности в ноябре в Лондоне.

Я использовал блоги, Твиттер, Фейсбук, другие социальные сети еще до выборов, чтобы поддерживать диалог с избирателями. Поэтому на выборах в Неаполе, где негласным хозяином является местная мафия, решил, что надо действовать так же. Фейсбук и Твиттер позволяют увеличить обмен информацией между гражданами до максимума — никакие другие СМИ с ними в этом не сравнятся. В сегодняшней Италии интернет взял на себя ту функцию, которую в 1960-х годах играло телевидение.

У нас демократия подвергается риску из-за монополистического контроля Берлускони над СМИ. Сеть уже взяла на себя роль организующей силы гражданского общества. Через Фейсбук и Твиттер люди спонтанно мобилизуются против несправедливой политики правительства. Но приведет ли это к взрыву, сказать трудно: все-таки уровни жизни у нас и в Северной Африке несопоставимы.

Конечно. Это делалось на парламентском уровне под предлогами борьбы за безопасность и защиту privacy, против пиратства. Итогом стал циркуляр Agcom**Независимый административный орган по наблюдению за сферой массовых коммуникаций., разрешивший затемнять сайты или снимать контент без соответствующего решения судьи. В июле прошлого года оппозицией была организована массовая акция протеста против решения Agcom. Знаете, что сейчас в Италии считается лакмусовой бумажкой, отражающей уровень демократичности любой городской администрации? Продвигает ли она сети Wi-Fi или, наоборот, тормозит.

Даже еще больше, чем раньше. Это мое главное ноу-хау. У меня в мэрии теперь появился новый специальный отдел по работе с социальными сетями. В наших планах — бесплатный Wi-Fi во всем Неаполе.

В 2007 году кибератаке подверглись эстонские официальные сайты. В ее инициировании Таллин обвинил Москву.

В сентябре 2010 года компьютерный червь Stuxnet поразил иранскую ядерную программу, отбросив ее, по данным экспертов, на два года назад. В кибератаке Иран обвинил США и Израиль.

1 июня 2011 года Google обвинила Китай в попытках взломать почтовые ящики руководящих чиновников США и должностных лиц в ряде азиатских стран на почтовом сервисе Gmail. До этого, в январе 2010 года, компания обвинила хакеров из Китая в попытках взломать почтовые аккаунты китайских правозащитников и журналистов на Gmail.