Острое дело

В течение столетий меч оброс таким количеством смыслов, что его убойное прошлое стало не самым главным. В иных сказаниях мечи летают, разрезают скалы, словно нож масло, и обеспечивают своему хозяину неприкосновенность во всех смыслах слова. Среди владельцев подобных чудес были не только неистовый Роланд и Атилла, обладавший мечом Марса, но и множество святых, от Космы и Дамиана до Георгия Победоносца.

Меч — это и предмет материальной культуры, раритет, произведение искусства. Именно в этом качестве он был представлен на выставке в парижском музее средневекового искусства Клюни. Экспозиция «Меч. Использование, мифы и символы», собравшая редкости со всего света, даже из Японии, открывалась золотым мечом отца Хлодиона, первого короля франков. Его нашли в 1653 году в надгробии, датируемом 481 годом. Царствовавшему тогда Людовику XIV пришлось приложить немало усилий, чтобы заполучить его в собственность. А заполучить-то очень хотелось: за символ отдашь любые деньги. К той поре культура накопила уже достаточно мифов об этом оружии, которое с течением времени обрело множество сакральных и мистических смыслов. Чего стоит хотя бы способность меча обращаться против своего хозяина, отраженная в Евангелии от Матфея: «Все, взявшие меч, мечом погибнут». Но и за рамками европейской цивилизации меч обладает удивительной силой, прежде всего в китайской мифологии, где что ни дракон, то с оружием. А масоны! У них меч присутствует в изображениях обрядов 33-й степени, где коронованный двуглавый орел держит в лапах меч, да и вообще играет важную роль в символике лож.

Меч, конечно, появился гораздо раньше, чем его начали ковать франки и даже древние римляне. Он возник одновременно с примитивной металлургией. Так что все цивилизации, начиная с тех, что работали с медью, и вплоть до сегодняшних дней, знали искусство меча. Более того, мастера мечей были настолько знамениты, что ставили свои клейма на работах уже в X–XI веках. Они начали делать это еще до того, как средневековые художники стали подписывать свои работы. Как раз X–XI веками датируется меч, сделанный мастером Гиселеном.

В ту эпоху разделения между церемониальным и боевым оружием еще не было. В христианской Европе оно появилось лишь к началу XIV века и повлияло прежде всего на форму меча, хотя основная его конструкция на протяжении столетий оставалась неизменной: клинок, гарда, навершие и ножны. Четырех составляющих оказалось достаточно, чтобы меч обрел символическое значение еще в те времена, когда он был основным видом боевого вооружения, главным аргументом в спорах, как сказали бы теперь, «хозяйствующих субъектов». Король Кастилии и Леона Альфонс Х по прозвищу Мудрый не забыл об этой двойной роли меча, когда составлял важнейший юридический документ не только для средневековой Испании, но и всей Европы — свод «Семь законов». В разделе, посвященном обязательным для рыцарей добродетелям, четырем частям меча соответствуют мудрость, храбрость, сила и справедливость. Неудивительно, что им посвящают в рыцари, да и короли во время коронации также чувствовали тяжесть клинка на своем плече. А у многих аристократов в семьях были свои династические мечи, передававшиеся из поколения в поколение. Правда, со временем некоторые из знаменитых мечей продавались на сторону, а подлинники заменялись копиями. Так поступил, например, принц Конде, в чьем замке Рокамадур хранился меч Роланда. Он продал оригинал еще до 1785 года, но публика продолжала стекаться в замок, чтобы посмотреть на легендарный меч, не понимая, что перед нею самый настоящий новодел.

С течением времени изменялась в основном лишь длина клинка. Но зато появились особые мечи для особых целей. Например, согласно Книге Судей, для судьи Аода, которому ради освобождения народов Израиля предстояло нанести смертельный удар царю-завоевателю Еглону, был выкован особый меч — короткий и без гарды, чтобы он вошел в тучное тело врага до конца.

Предание преданием, но вот автор миниатюры XV века, хранящейся в одной из библиотек Марселя, нарисовал меч Аоды, не посчитавшись с его историческим описанием: оружие скорее похоже на привычные для современников художника мечи. Ведь главное в подобных рассказах не только признак мученичества, но и напоминание о жестокости политики.

На многих гравюрах и даже на реликвариях часто изображали сцену убийства в 1170 году архиепископа Кентерберийского собора Томаса Бекета (в русской традиции он еще известен как Фома Кентерберийский). Архиепископ пал жертвой рыцарей Генриха II, сперва приблизившего к себе Бекета, а затем не простившего ему независимого поведения и собственного взгляда на политику. Бекета убийцы настигли прямо на ступенях алтаря, перед вечерней, нанеся ему четыре удара мечом по голове. Он был канонизирован и стал ключевой фигурой британской истории: с народной памятью о нем монархи безуспешно боролись на протяжении столетий.

В литературной традиции меч еще и хранитель целомудрия. Вспомним Тристана и Изольду — меч, лежащий между влюбленными, был призван символизировать их невинность. Но это и фаллический символ — известна гравюра Израэля ван Мекенема, хранящаяся в Лувре, в коллекции Ротшильда, и изображающая рукодельницу за прялкой. Сидящий рядом мужчина держит меч между ног. Довольно прямолинейный, но недвусмысленный образ.

В Средние века мечом не обладал только ленивый. Границ в Европе было множество, приграничные территории всегда считались зоной повышенного риска, и самозащита граждан была уделом самих граждан. Потому так часто, особенно у голландцев, встречаются картины с вооруженными холодным оружием разбойниками и противостоящими им солдатами. Гораздо реже вниманию современной публики предъявляются счета — а оружейники регулярно выставляли их знати, то за чистку, то за перемену гарды согласно новейшей моде. Не отставали и гражданские. Особенно с тех пор, как меч мимикрировал в соответствии с фасоном гражданских одежд и стал называться шпагой. Носить шпагу могли лишь дворяне; так оружие стало символом социального успеха и благосостояния. Современные «ролексы» и «майбахи» просто отдыхают.

Некоторые типы мечей дошли до наших дней в небольшом количестве. Так, очень редки охотничьи мечи. В Клюни показали два таких меча — один в конце XV века принадлежал кастильскому королю и герцогу бургундскому Филиппу Красивому, отцу важнейшего для европейской истории императора Священной Римской империи Карла V, второй — Рене Анжуйскому. Среди других эксклюзивов — национальная гордость Швеции, меч правившего в 1500-е годы Сванте Нильсона Стуре, а также меч «Радостный» Карла Великого, воспетый в «Песне о Роланде». С ним любил позировать для художников Людовик XIV, о чем свидетельствует один из его парадных портретов, привезенных в Клюни из Версаля. Интересна и картина, хранящаяся в музее современного искусства Страсбурга: в 1863 году английский прерафаэлит Данте Габриэль Россетти изобразил Жанну Д’Арк, в экстазе целующую меч. Среди сотни экспонатов в Клюни можно найти меч коннетабля, папский меч, со Средних веков вручавшийся за особые заслуги (последний уже в 1825-м получил герцог Ангулемский). Экспонатом стала и обложка парижского журнала «Пти журналь» (Petit Journal) от 13 января 1895 года, запечатлевшая гражданскую казнь Альфреда Дрейфуса с переламыванием его сабли — лебединая песнь на тему чести и бесчестия, которые так часто меняются местами в мире, где правосудие подчинено политическому заказу.

Вообще XIX век, чувствуя, видимо, что с мечом вскоре придется расстаться, стал нагружать его смыслами. Чего стоят хотя бы пушкинские поиски финала в стихотворении «Во глубине сибирских руд…» — там было разное: «и братья меч вам отдадут», и «ваш отдадут», и «меч вам подадут»… Казалось бы, одна приставка, одно управление местоимением, а какая принципиальная разница! «Отдать» как «вернуть», «подать» как «вручить», словно это жезл на царствование, вернуть принадлежавшее прежде лично или вручить всеобщее, как знак и признак… А строчка о том, что «Все русскому мечу подвластно» в «Кавказском пленнике»?! Не одна современная политическая сила готова выступить гарантом либо критиком этой строчки.

Впрочем, меч был не только символом власти, но и источником развлечения. Несмотря на обилие ран и случавшиеся массовые волнения в публике, в Средние века и в эпоху Возрождения популярностью пользовались публичные бои, в которых мог участвовать любой желающий. Сегодня технику старинного боя демонстрируют члены многочисленных клубов по всему миру. И собирающиеся в Нескучном саду поклонники Толкиена с деревянными мечами — далеко не единственные адепты оружия, которому, казалось бы, уготована судьба бутафорского элемента, картонной игрушки среди пыльных театральных декораций. Не дает мечу кануть в Лету и современный кинематограф, превративший его в оружие посильнее «Фауста» Гете. Правда, сценаристы многочисленных фэнтези редко сохраняют верность литературным первоисточникам: они с легкостью наделяют оружие простых смертных божественной мощью. Это противоречит литературной традиции: в сказаниях и сагах мечи если и обладали невиданными возможностями, то лишь в руках избранных. Герой не мог быть равен представителю толпы, его способности не подлежали тиражированию. С другой стороны, никто так и не смог сравняться силой таланта с Рихардом Вагнером, превратившим меч в главного героя оперного цикла о нибелунгах.

Сегодня меч кое-где по-прежнему вручают для работы — так, в некоторых швейцарских кантонах он символизирует на выборах право голоса. Политики как самые сильные мира сего дарят мечи друг другу: в Клюни выставили даже саблю, врученную в свое время сирийским лидером Хафезом Асадом президенту Франсуа Миттерану. А вот сабли, подаренные когда-то Брежневу, уже не выставить: их, как правило, не сдавали в Гохран, как это было положено, а по требованию жены генсека относили в специальную квартиру.

Меч — важная часть парадного мундира членов Французской академии. Традиция их ношения академиками восходит к моменту основания учреждения, когда оно было еще частью королевского проекта по поддержке искусств. Меч «бессмертные» должны покупать за свой счет. Счет, правда, получается круглый, но многие все же заказывают этот аксессуар в знаменитых ювелирных домах типа «Картье». Престиж — по-прежнему дело тонкое, дорогое и ранимое.

Причем ранимое в буквальном смысле слова. Последняя известная дуэль во Франции, например, зафиксирована в 1967 году. Два депутата Национального собрания решили тогда прибегнуть к старым методам, чтобы защитить честь. Бой на шпагах продолжался до второй крови и зафиксирован документально.

Может, и нашим депутатам вместе с удостоверением выдавать шпагу или меч? Не для дуэли, а как символ. Может, и у них проснутся представления о чести?

Батард — меч немецких и французских всадников XVI века.

Толедо — клинок из знаменитой толедской стали, изготовленной по средневековому арабскому рецепту.

Фламберг (от нем. Flamme — пламя) — двуручный (реже одноручный или полуторный) меч с клинком волнистой (пламевидной формы). Применялся в Европе в XV–XVII веках. Лезвие затачивалось по всей длине, при этом волны чуть отгибали, как у пилы. Раны, нанесенные таким клинком, практически не заживали и чаще всего приводили к гангрене. Помимо основной гарды фламберги часто имели и малую волнистую гарду, служившую для перехватки клинка противника. Эти мечи были сложными в изготовлении и отличались дороговизной.

Кацбальгер (от нем. Katzbalger — кошкодер) — короткий меч ландскнехтов (наемных немецких пехотинцев из низшего сословия в эпоху Возрождения) для «кошачьих свалок» (то есть ближнего боя), в которых он имел преимущество перед кинжалами. Острие его было плохо выражено, поскольку он больше предназначался для рубящих ударов. Использовался как вспомогательное оружие к пике, алебарде, двуручному мечу и аркебузе.

Гладиус — короткий меч римских легионеров.

Цвайхендер — двуручный меч немецких ландскнехтов.

Норманнский меч — тяжелый обоюдоострый меч, подобное оружие было распространено в Европе и на Руси в IX-XI веках.

Эспадон, или спадон (от франц. Еspadon или от исп. Еspada — меч) — «классический» тип двуручного меча. Использовался в основном в Германии и Швейцарии в XV–XVII веках. Клинок обоюдоострый, в сечении — четырехгранный, длиной до 1,5 м. Эти тяжелые рубящие мечи употреблялись только небольшим числом очень опытных воинов, рост и сила которых превышали средний уровень. Эти воины ставились во главу отряда и, ломая древки пик передовых рядов неприятеля, прокладывали дорогу пешим воинам.

Скьявона (от итал. Schiavona — славянский) — один из самых распространенных мечей с корзинчатой гардой. Изначально так называли мечи балканских наемников в гвардии дожей. Они имели длинные прямые клинки и головку рукоятки, похожую на ушастую круглую голову кота. Позднее скьявоной стали называть все корзинчатые мечи венецианского стиля. Был популярен в странах, имевших торговые отношения с Италией в XVII веке.

Ятаган — оружие турецких янычар. Клинок с двойным изгибом.

Цзянь — прямой обоюдоострый китайский меч.

Катана — длинный японский меч из рафинированной стали.

Хаудеген, или «траурный меч» — тяжелый английский меч, который использовался кавалерией во время Гражданской войны в Англии. Известен с 1625 года. Заточен с двух сторон. После казни Карла I (1649) на корзинчатую рукоятку стали наносить посмертную маску короля-мученика. Кстати, хаудегеном владел и лидер революции Оливер Кромвель — сейчас его меч выставлен в Королевской оружейной палате в Лидсе.