Между Востоком и Западом

44-й Карловарский международный кинофестиваль (KVIFF) отстаивает первоклассный статус с завидной бескомпромиссностью. Но, несмотря на колоссальный интерес зрителей, удержать качество конкурсной программы становится почти невозможно: фестивали в Локарно и в Венеции наступают на горло местным, хоть и закаленным отборщикам.

Бедные люди
 KVIFF еще в самом разгаре, но концептуальный тренд программ уже вполне очевиден. Центральным мотивом фестиваля, расположенного в центральной Европе, стал экзистенциальный кризис, спровоцированный социальным неблагополучием, как в иранской картине «20» (реж. А. Кахани), решительно убедившим, что мода на Иран проходит. Очень уж хлопочут мордами актеры, страдают напоказ. Этот же кризис мотивирован еще либо постсоциалистическим синдромом, либо персональным отчаянием героев, измочаленных буржуазной средой. Именно последних сыграли первые европейские актеры. Оливье Гурме – талисман каннских кумиров, братьев Дарденн – получил в «Ангеле у моря» бельгийского дебютанта Фредерика Дюмона роль счастливого отца и бизнесмена-банкрота на пороге самоубийства. Узнав о подставе в своей фирме, он – на фоне таинственных марокканских пейзажей – делится секретом о грядущем самоубийстве со своим маленьким сыном, превращая жизнь мальчика в пытку. А покончит самоубийством мальчик. Отменный актер правдоподобно отрабатывает кошмар своего состояния, но участвует в слабейшем кино.
Столь же странной, не по размеру дарования роли удостоилась и Изабель Юппер в фильме Бенуа Жако «Вилла Амалия». Ее героиня по имени Анна – пианистка. Но это подозрительная – в память о звездной роли в «Пианистке» Ханеке – наживка не сработала даже для миролюбивых зрителей. Став случайно свидетельницей измены любовника, с которым она прожила долгие годы, Анна решает все-все порушить: образ и место жизни, облик, и, кажется, сексуальные склонности. Внезапно появляется страдающий от неразделенной любви друг ее детства в роли deus ex machine. На его счет Анна отправляет деньги от проданного дома, рояля, мебели и отправляется в никуда. Этот фильм с ласкающими взгляд швейцарскими, итальянскими видами и впечатляющим минималистским исполнением Юппер, которой, впрочем, нечего играть, - снят по роману Гонкуровского лауреата Паскаля Киньяра. Но то, что оценили литературные академики, видимо, испарилось в экранизации романа. Анна разрывает гастрольные контракты, выбрасывает дорогие шмотки в мусорные баки и налегке пересекает то заснеженные горы, то сверкающее средиземное море, где чуть не тонет. Покой она найдет на вилле в Италии, успев похоронить мать – «типичную француженку», повстречаться с отцом-евреем, давно бросившим семью, а дочку в детстве истязавшим занятиями на рояле. Зачем Юппер пародировать роль в фильме Ханеке – вопрос риторический. Но в летних платьицах она выглядит чудесно для своего возраста, а для француженки это столь же важно, как подтверждать образ интеллектуалки, всегда готовой к радикальным жестам и перемене участи.
Приз за главную женскую роль, вероятнее всего, светит датской Паприке Стин. Она же звезда «Догмы», сыгравшая в культовых картинах этого манифеста – «Идиотах» фон Триера и «Торжестве» Винтерберга. В Карловых Варах она показалась в роли актрисы-алкоголички в период реабилитации.
Фильм датского дебютанта Мартина Петера Зандвлета недаром называется «Аплодисменты» - они впереди на закрытии фестиваля. По замыслу это – оммаж гениальной Джине Роулендс в «Премьере» Джона Кассаветеса. Там и тут актрисы на грани нервного срыва, пьющие и мятущиеся, выступают на сцене и в жизни примерно в сходном состоянии. Только Роулендс пытается очеловечить бродвейский шлягер, а Стин разрывает сердца в роли Марты в пьесе Олби «Кто боится Вирджинии Вульф?». Бенефисная роль в «Аплодисментах» бесстрашно сыграна на сплошных крупных планах. И – в тонко разработанном диапазоне: от повадок избалованной звезды за кулисами театра до смятения чувств на свидании с детьми, от которых ее отлучили.
С датским фильмом отборщики срифмовали еще один: «Виски с водкой» изумительного немецкого режиссера, широко известного в узких фестивальных кругах, Андреаса Дрезена. Актерские страсти, внушающие нехитрую мысль, что артисты – тоже люди, поданы с натужной иронией, вообще-то несвойственной нежному и безутешному лирику Дрезену, знатоку горестей, радостей гэдээровских маргиналов («Гриль-бар на лестнице», «Седьмое небо»). Теперь этот меланхолик заинтересовался сюжетом о съемках фильма в фильме, в котором пьющего актера дублирует другой артист, дабы не прогорел продюсер. Все ждали польские «Свинки» Роберта Глинского как образец социального кино. Оно вышло чрезвычайно примитивным. В польском, пограничном с Германией городке, тинэйджеры мечтают о лучшей доле, но здесь страшная бедность и безработица. Зато есть сутенер, поставляющий мальчиков немецким клиентам. Томек, юноша бледный со взором влюбленным, вынужден продаваться. Плакатное кино, достойное времен ранней перестройки, профанирует и огрубляет действительно пограничные - и не только - социальные проблемы.

Русские вернулись
На 44-й фестиваль в Карловых Варах прибыл целый десант российских режиссеров, чьи фильмы попали во все значимые программы. В конкурсе – надежда на «Волчка» Василия Сигарева, если только жюри не спутает неподдельное левое искусство, которому подражали молодые российские режиссеры последние лет десять. Фабула о матери-шалаве, отсидевшей срок за убийство из ревности, и о дочери, безоглядно любящей эту мать – совсем не чернуха. Простецкие на первый взгляд диалоги звучат как ритмизованная проза или белые стихи. Бытовые подробности насыщены мистериальными знаками. Чистый жанр трагедии не исчерпывается социалкой и от нее не зависит. Российское захолустье вполне рифмуется с любой глубинкой на свете. А в финале – все-таки катарсис, озвученный колыбельной, убаюкивающий погибшую девочку. Кого выберет жюри во главе с Клоди Оссар, продюсером «Амели» и «Аризонской мечты» Кустурицы, станет известно через несколько дней.

ФОТО С САЙТА KVIFF.COM