 |
Суд над минскими террористами Дмитрием Коноваловым и Владиславом Ковалевым начался 15 сентября — на следующий день после того, как Белоруссия в очередной раз девальвировала национальную валюту (на 67%). Это не показалось бы никому подозрительным совпадением, если бы сам взрыв в минском метро 11 апреля 2011 года не прогремел в разгар финансового кризиса в республике; если бы другой взрыв — 4 июля 2008 года в Минске — не предварил парламентскую избирательную кампанию, а взрывы в Витебске осенью 2005-го не стали прелюдией к выдвижению кандидатов на пост президента Белоруссии. И все эти теракты следователи приписывают Коновалову и Ковалеву. «Разговоры о террористах, конечно, удобная штука — они отвлекают от политических и экономических проблем», — говорит 58-летняя минская домохозяйка Александра.
Многие белорусы разделяют эту точку зрения и с каждым днем все меньше верят в виновность подсудимых — молодых витебских слесарей, работавших на заводе тракторных запчастей. «Трудно представить, что в стране, в которой столько милиции, каких-то маниакальных подростков не могли найти десять лет. И понадобился общенациональный теракт, чтобы их наконец нашли», — возмущается А., студент БГУ. По его словам, в группе, в которой он учится, из 24 студентов в виновность подсудимых верят только двое. Остальным кажется, что Коновалов и Ковалев — «стрелочники».
Смена показаний
В минувший четверг суд закончил допрос Ковалева и оглашение протоколов допросов Коновалова (тот отказался давать показания в суде) и перешел к опросу потерпевших. За первые шесть дней процесса стало понятно, что и главный обвиняемый Коновалов, и его предполагаемый сообщник Ковалев, задержанные почти сразу после теракта, за время следствия многократно меняли показания. Как следует из протоколов, 13 апреля, в день ареста, Коновалов признался в том, что взрывы в Витебске в сентябре 2005 года — его рук дело, а еще через пять дней заявил, что эти показания были выбиты под пытками. Его подельник во время процесса путался в показаниях постоянно: сначала признал, что общался с подрывником, но не знал о планах взрыва в минском метро и «хулиганил» (то есть устраивал взрывы в Витебске. — The New Times) с ним только в подростковом возрасте, потом сообщил, что на него давили, требуя, чтобы он оговорил своего товарища, наконец, вспомнил, что во время следствия часто слышал крики Коновалова. «Они оказывали психологическое давление, — заявил он. — Сказали, что если мне суд не поверит, то меня воспримут как соучастника. Предложили выбрать: или расстрел, или срок». В итоге Ковалев отказался от показаний, которые давал во время следствия.
Коновалов пока молчит и не отказывается от признаний собственной вины во взрывах 2008 и 2011 годов в Минске, но до конца процесса все еще может измениться. Все потерпевшие, бывшие в зале суда, отмечают, что Коновалов выглядит очень усталым, «как будто его столько били, что он уже готов умереть, лишь бы скорее этот кошмар закончился», — говорит один из них, Александр. Мать обвиняемого Любовь Коновалова добавляет: «Видно, что над Димой издевались». «Я надеюсь, что суд во всем разберется», — едва сдерживая слезы, говорит она.
Минск. Обвиняемый Ковалев в зале суда
Потерпевшие против
Но самое большое недоумение у наблюдателей и у самих потерпевших, присутствующих в зале суда, вызывают доказательства, приводимые следствием. Глава общественного объединения «Правовая помощь населению» Олег Волчек уверен: дело о теракте до конца не расследовано. «В деле есть противоречия. Прозвучало, что в бомбе, взорванной 11 апреля, были шарики, арматура. Но когда мы ознакомились с показаниями потерпевших, никто не был ранен ни шариками, ни арматурой, — продолжает Волчек. — Многие эпизоды, в частности, совершенные в 2000-х годах, содержат формулировки «неустановленной группой», в «неустановленное время» — все поверхностно, все несерьезно». Другая нестыковка: по словам Коновалова, он изготавливал бомбу, сплавляя аммиачную селитру с другими взрывчатыми веществами, в частности, толом. «Варил на кухне, в кастрюльке», — говорил Коновалов во время одного допроса, а потом разъяснял, что на самом деле варил в подвале, где якобы оборудовал химическую лабораторию. Эксперты-криминалисты на условиях анонимности говорят, что это невероятно сложно, и поверить в то, что непрофессионал может осуществить это в домашних условиях, невозможно. Олег Волчек, высказывая мнение многих потерпевших, отмечает: «Получается, что все последние годы в Беларуси не работали ни КГБ, ни МВД, ни прокуратура. Люди со школьным, средним специальным образованием организовывали взрывы, покупали тротил, и никто не установил — где, в каких местах… На скамье подсудимых два человека, а где остальные, где все люди, которые им помогали?»
Люди, пострадавшие от взрыва в метро, задают эти и другие вопросы в зале суда — они хотят видеть реальные доказательства вины тех, кого им представили в качестве террористов. Так, один из потерпевших, Саакян, заявил, что ему «не дали возможности ознакомиться с материалами дела», хотя у него есть сомнения насчет качества следствия. Председательствующий в суде первый зампредседателя Верховного суда Александр Федорцов в ходатайствах отказал и пояснил: Саакяна в материалах дела «интересовали только связи обвиняемых и способы изготовления взрывных устройств».
Вообще сторону обвинения вопросы потерпевших особенно раздражают: на одном из заседаний представитель прокуратуры потребовал у судьи «навести порядок в зале». А один из обвинителей пригрозил потерпевшим: «Если вы их так защищаете, идите и садитесь рядом с ними». Угроза оказалась нешуточной.
Представитель одной из потерпевших, отец Инессы Крутой, Александр еще до начала судебного процесса испытывал терпение правосудия: он подал ходатайство об отмене смертной казни «как атрибута варварства» и требовал, чтобы суд начался только после изменения законодательства Белоруссии в этой области. Не меньшее недовольство, видимо, вызывало и его желание ознакомиться с материалами дела. Наконец, правосудие не выдержало: 20 сентября Крутой был задержан за хулиганство, а 21-го отправлен в психиатрическую клинику. Как сообщил судья Александр Федорцов, хулиганство заключалось в том, что Крутой «вылил две банки мочи на голову главврача» в управлении здравоохранения. Инесса Крутая, которая из-за ранений, полученных во время взрыва, не может присутствовать на суде, пишет в блоге, что обратилась к властям Германии с просьбой о политическом убежище: она боится, что поиски справедливости в Белоруссии приведут ее и ее семью в тюрьму или сумасшедший дом.
В 2005 году дважды, 14 и 22 сентября, произошли взрывы в Витебске. Во время первого никто не пострадал, во время второго, возле кафе «Эридан», были ранены 50 человек. Ответственность за взрывы взяла на себя «Белорусская народно-освободительная армия». Власти расценили взрывы как хулиганство.
В 2008 году, 4 июля, в Минске во время празднования Дня независимости, неподалеку от мемориала городу-герою, взорвалось неустановленное самодельное взрывное устройство. 54 человека получили ранения. Происшествие расценили как «злостное хулиганство».
В 2011 году, 11 апреля, в Минске на станции метро «Октябрьская» взорвалась самодельная бомба, мощность — около 5 кг в тротиловом эквиваленте. Погибли 15 человек, 203 ранены. Утром 13 апреля были задержаны предполагаемые исполнители — Дмитрий Коновалов и Владислав Ковалев. Передавая в августе 2011 года дело в суд, представитель следствия сообщил, что Коновалов с 2000 года совершил 11 взрывов, в том числе и все вышеперечисленные. 25-летние Коновалов и Ковалев родились и выросли в Витебске, были знакомы с детства. Работали там же, на заводе тракторных запасных частей.
Tweet
