Брюссель, февраль 2011-го. «Позор!» — говорят демонстранты политикам, не способным создать нормальное правительство
Праздник непослушания. 28 сентября временному правительству Бельгии исполнится 470 дней. Побив мировой рекорд жизни без официальных органов исполнительной власти (предыдущий принадлежал Ираку — 248 дней), страна не оставляет попыток сформировать коалиционный кабинет. Нужен ли он вообще подданным короля Альберта II — выяснял The New Times
«Мои родственники за границей меня постоянно спрашивают — как мы больше года живем без правительства? — 27-летнюю Натали, медсестру одной из брюссельских клиник, этот вопрос удивляет. — Вообще-то я не чувствую никакой разницы. Временное правительство так же регулярно платит мне зарплату, как и официальное. С чего мне волноваться». 40-летний полицейский Эрик тоже не видит в сложившейся ситуации особой проблемы: «Воришкам и хулиганам все равно — временное правительство или постоянное. Мы их как ловили, так и ловим». На работу городской полиции затянувшийся правительственный кризис, по его мнению, не влияет: «Политики заняты своими делами, мы — своими». «Любая демократия — саморегулирующаяся система», — в унисон стражу порядка заявляет адвокат Ян Олтманс. А вот экономист Жиль Дюдеман призывает «не слушать обывателей»: «Временная власть — это суррогат, она не решает и половины требуемых задач, бюджетное финансирование идет только по базовым статьям, страна топчется на месте, — и заключает: — Бельгийцы — на редкость легкомысленная нация».
Кто прав?
Все как обычно?
Временный кабинет христианского демократа Ива Летерма, который 13 сентября объявил о своей отставке, немало потрудился: сформировал бюджет на 2011 год, в котором, несмотря на кризис евро, сумел обеспечить снижение дефицита и госдолга; во второй половине прошлого года успешно провел бельгийское председательство в Евросоюзе* * Каждая из стран-членов Евросоюза на ротационной основе занимает пост председателя ЕС сроком на полгода. , в середине нынешнего — присоединил страну к воюющей в Ливии международной коалиции. Страна даже не отказалась помочь Греции: 6 сентября депутаты нижней палаты парламента большинством голосов одобрили «Второй план спасения Греции»* * Соглашение на этот счет достигнуто на саммите государств еврозоны 21 июля. . Из €109 млрд, которые выделят Афинам государства еврозоны, вклад Бельгии — 4,5 млрд.
О бельгийском политическом кризисе обычные граждане, по словам медсестры Натали, узнают из теленовостей. Налоги собираются, пенсии и зарплаты выплачиваются вовремя, а забастовки — не чаще, чем в соседней Франции, где правительство есть. Так что даже бюджетникам — учителям, врачам и другим — не на что жаловаться. Стабильно работает и полиция. В Брюсселе, где постоянно проходит множество различных мероприятий разного уровня, от саммитов Евросоюза до парадов роллеров (когда в пятницу вечером перекрывается весь центр города), случаев отказа полицейских от выполнения своих функций не было.
И все-таки однажды отлаженная вроде бы система дала сбой. «В середине августа временное правительство отказалось индексировать зарплаты в течение текущего и следующего года», — рассказываает Жиль Дюдеман. Он видит в этом «понятное нежелание брать на себя ответственность: полномочный кабинет министров так бы не поступил». Представитель главного профсоюзного объединения — Всеобщей конфедерации бельгийских трудящихся Марк Гобле заметил в разговоре с The New Times, что «подобное случается первый раз за историю страны и сопряжено с угрозой социального взрыва». Впрочем, он тут же пояснил, что профсоюзы «на обострение не пойдут», а будут вести переговоры «с администрацией каждого предприятия о повышении зарплаты каждому конкретному работнику». Бельгийских трудящихся есть кому защищать.
Сегодня вся надежда на лидера валлонских социалистов Элио ди Рупо
Дефицит полномочий
Тем не менее король Альберт II в своем недавнем обращении к нации предупредил: будущее страны под угрозой. «Политикам стоит поторопиться: в отсутствие ответственной федеральной власти очень трудно решать серьезные вопросы», — разделяет монаршью обеспокоенность в разговоре с The New Times профессор брюссельского университета Херман Матхис. Это, по его мнению, в первую очередь касается сокращения бюджетного дефицита* * Согласно требованиям Евросоюза, в 2012 г. бюджетный дефицит входящих в ЕС стран не может превышать 3% от ВВП. : «Сейчас он у нас — 3,7% от ВВП, в 2012 году мы должны снизить его до 3%, а в 2015-м вообще свести до нуля». Но как? «Нам необходимы срочные меры по сокращению расходов, а правительство Ива Летерма не обладает полномочиями по принятию подобных решений, — разъясняет Матхис. — Политическая система страны абсолютно не была готова к такому повороту событий».
Нет достаточных полномочий у временного кабинета и на финансирование из федерального бюджета ряда научных исследований и проектов. Скорее всего, они будут вынуждены закрыться уже в этом году.
«Еще в марте федеральный офис Научной политики предупредил группу ученых из Антверпенского университета, что в нынешней политической ситуации государство больше не в состоянии выделять ассигнования — всего-то €90 тыс. в год! — на их исследования, — рассказывает профессор Матхис. — А ведь Biodiversa, проект по изучению различных био- и экосистем, изначально был расценен как стратегический для Евросоюза, в нем, помимо бельгийцев, принимают участие ученые из Нидерландов, Франции, Германии». Закрытие Biodiversa нанесет огромный урон имиджу Бельгии, уверен собеседник The New Times.
По той же причине в конце года будет приостановлена программа межвузовского обмена, в которой принимали участие около 550 ученых из 74 университетов Европы. О закрытии проекта, просуществовавшего без малого 25 лет, с волнением говорят знакомые автора в университете города Левен: «Программа была построена по принципу пятилетних контрактов, что в Евросоюзе редкость. Такой большой гарантированный срок занятости не только удерживал в Бельгии ее собственных ученых, но и привлекал высококвалифицированных зарубежных специалистов».
Лучик надежды
Временный кабинет Ива Летерма — третий за последние пять лет. В Италии и Японии правительства, бывает, меняются чаще, но зато если уж формируются, то сразу со всеми полномочиями. Но в федеративной Бельгии для этого необходим консенсус между двумя государствообразующими половинками — Фландрией, говорящей по-фламандски, и франкоязычной Валлонией. «Каждый раз создание коалиционного кабинета перерастает в бесконечную борьбу амбиций: фламандцы не желают уступить ни пяди валлонам и наоборот», — сетует Жиль Дюдеман.
Уставшие от чехарды бельгийцы зимой этого года пытались пристыдить политиков. Почти 30 тыс. человек, объединившись через Facebook, вышли в феврале на улицы Брюсселя с плакатами Shame! («Позор!»). А студенты в Брюсселе и Антверпене в шутку стали призывать в социальных сетях к «жарено-картофельной революции»* * Картофель фри — повседневное блюдо бельгийцев. . Были и еще более веселые инициативы: оставить мужчин-политиков без секса и перестать брить бороду, пока политики не договорятся. Но на дворе осень — а воз и ныне там. Правда, к концу лета на политическом небосклоне все же засветился лучик надежды. Имя ему — Элио ди Рупо. Только этому 60-летнему лидеру валлонских социалистов удалось наконец уговорить восемь партий из Фландрии и Валлонии начать переговоры по формированию кабинета министров и тем самым выполнить поручение короля Альберта II* * Согласно конституции Бельгии, именно монарх назначает из числа ведущих политиков модератора на переговорах о создании коалиционного правительства. . «Человек в красной бабочке», как называют ди Рупо соотечественники, имеет все шансы стать полномочным премьер-министром Бельгии, причем первым франкофоном с 1974 года. Правда, последнее обстоятельство уже вызвало недовольство фламандских партий, особенно фаворита прошлогодних парламентских выборов — националистического «Нового фламандского альянса» (НФА), ратующего за «максимальную автономию» Фландрии. НФА даже предложил пересмотреть роль короля в политическом устройстве страны, оставив за монархом лишь протокольные функции* * Король Бельгии утверждает министров, подписывает законы, принятые парламентом, и объявляет о начале войны. . Кстати, НФА, возглавляемый известным политиком-популистом Бартом Вевером, на приглашение Элио ди Рупо войти в коалиционный кабинет так и не откликнулся. «Фламандские националисты делают все, чтобы мы остались без правительства. Они хотят поделить страну надвое, — делится с автором водитель трамвая Даниэль, коренной брюсселец. — Фландрия богата и не хочет делиться деньгами с соседями».
Языковой барьер
Серьезный камень преткновения на переговорах о создании правительства — французский язык. Валлонов возмущает, что во фламандских городах Халле и Вильвоорд французский язык, вопреки его статусу государственного наравне с фламандским, постепенно выводится из обращения местными чиновниками. Они уже даже не отвечают на запросы, составленные по-французски, суды отказывают вести на этом языке разбирательства. «С годами фламандский сепаратизм только усиливается», — считает политолог из университета Льежа Анри Прюдом. — Причина — в разном уровне экономического развития двух областей страны: доля Фландрии в производстве ВВП составляет более 60% против 25% у Валлонии». Дело, однако, не только в экономике. Претензии фламандских националистов к федеральному центру касаются и «чересчур щедрой» социальной и иммиграционной политики, якобы наносящей ущерб интересам коренного населения. «Вообще-то схожей логики придерживаются националисты по всей Европе, — замечает Анри Прюдом. — Но в Бельгии их риторика чревата распадом страны».
После конституционной реформы 1993 года Бельгия стала федерацией региональных сообществ Валлонии, Фландрии и столичного округа Брюссель. С тех пор органы местного самоуправления вполне могут обходиться без федерального центра. Многие аналитики считают, что нынешний кризис — как раз последствие той самой реформы.
Предыдущий правительственный кризис в Бельгии случился после федеральных выборов 10 июня 2007 года, когда партии либералов и христианских социалистов тщетно попытались сформировать национальное правительство. Тогда страной полгода управляло техническое правительство во главе с Ги Верхофстадтом.
Из истории временных правительств
 |
Вечером 2 марта 1917 года, в день отречения Николая II от престола, Временный комитет Государственной думы объявил о создании Временного правительства, которое возглавил князь Георгий Львов. Первым делом Совет министров упразднил пост генерал-губернатора в Закавказье и Туркестане и передал власть комитетам, созданным из депутатов Думы, являвшихся местными уроженцами. В марте-апреле Временное правительство объявило общую политическую амнистию, сократило наполовину сроки лицам, сидевшим за общие уголовные преступления, полицию переименовало в милицию. 12 марта вышло постановление о запрете смертной казни и об отмене военно-полевых судов. Пережив три (апрельский, июньский и июльский) кризиса и три коалиционных кабинета (два последних во главе с Александром Керенским — в центре снимка), правительство было арестовано большевиками 7 ноября 1917 года.
 |
23 июня 1941 года в Каунасе силами Литовского фронта активистов (ЛФА — создан 17 ноября 1940 года в Берлине Казисом Шкирпой, на снимке) был сформирован Временный кабинет министров, который возглавил профессор филологии Каунасского университета Юозас Амбразявичус. Однако германские власти не одобрили инициативу ЛФА. Они поместили под домашний арест Казиса Шкирпу, а после полной оккупации Литвы сформировали оккупационную администрацию во главе с Пятрасом Кубилюнасом. В сентябре 2000 года Витаутас Ландсбергис предложил принять закон о признании Временного правительства Литвы военных лет законным правительством страны, однако сейм отклонил эту инициативу.
Tweet
