Сцена из спектакля «Час восемнадцать»
Без вымысла. Народ в растянутых свитерах и потертых джинсах сидит на полу, забивается по углам сцены, прижимается к батареям, терпеливо стоит в дверях. Что за зрелище способно собрать сегодня такую преданную толпу молодых людей?
 |
| Михаил Угаров — главный режиссер Театра.doc,
является и организатором фестиваля молодой драматургии «Любимовка», названного так по имени исторической усадьбы Константина Станиславского, где он проходил с 1991 по 2000 год. «Любимовка» все годы своего существования помогает молодым драматургам представлять театральной публике свои новые пьесы. |
Пьесы читают с листа молодые артисты, каждая читка — это заявка на спектакль, у каждой презентации свой режиссер, своя актерская группа.
После показа — обязательное обсуждение со зрителями. Такая дискуссионная форма часто становится отдельным театральным жанром: на спектакль «Час восемнадцать», посвященный трагической гибели в СИЗО Сергея Магнитского, авторы приглашают модераторов — известных журналистов, общественных деятелей, разговор со зрителями и артистами продолжается после каждого спектакля, и театральный вечер превращается в общественно-политический диспут.
Прирожденные убийцы
В этот вечер в «Доке» среди зрителей были антифашисты и нацболы, участники «Дня гнева» и «Стратегии-31», были студенты из Белоруссии, московские журналисты и театральные критики. Первая часть — эскиз к спектаклю «Раса» (автор Сергей Соколов, режиссер Михаил Угаров). Молодой человек и девушка в тесной московской квартире (в этих ролях — студенты, будущие кинодокументалисты: красавец Тимофей Усиков и трогательная Зося Родкевич). Влюбленные друг в друга. Рассуждающие о любви и смерти, о романтике революции и мужской чести, о предательстве и героизме. Он называет ее Зая. Она называет его нежно Кот, Котик. Трется о его плечо. Мурлычет, смешно морща носик. Он гладит ее по голове и говорит мечтательно: «Биологическое этническое оружие — это будущее национал-социалистической России». «А сколько за день ты можешь убить народу?» — спрашивает девушка, улыбаясь. «Много, — отвечает юноша. — Если бы не было мусоров — много, ходил бы и убивал… Еще бы завтра нормально отстреляться». Но завтра они не отстреляются. И страстному желанию девушки «завалить кого-нибудь» не суждено исполниться. Завтра в 7 утра их арестуют на этой квартире, арестуют без всякого сопротивления. А через несколько месяцев приговорят на суде: юношу — к пожизненному заключению, а девушку — к 18 годам. Их зовут Никита Тихонов и Евгения Хасис.
Сцена из спектакля «Двое в твоем доме»
В пьесе, которую принес в «Док» журналист «Новой газеты» Сергей Соколов, нет ни одного выдуманного слова, эти диалоги вы можете легко найти в интернете, прослушка ФСБ зафиксировала их навечно. Говорят, видавшие виды фээсбэшники пребывали в шоке от будничности этих разговоров, перемешанных со звуками поцелуев и любовных игр.
Конечно, жуткая, бесстыдно здоровая эта пара невероятно притягательна для художественного воплощения. Тут тебе и «Бонни и Клайд», и «Прирожденные убийцы», и «Мистер и миссис Смит». Тихонов и Хасис вполне могли бы пополнить эту кроваво-романтическую коллекцию, если бы не одно но. Посмотрите, вон они стоят, держась за руки за стеклом в будке подсудимых. Это они выслушивают приговор, улыбаясь, с любовью глядя друг на друга. Это они покидают зал суда с чувством исполненной миссии. Это их провожают аплодисментами мальчики и девочки, вышедшие на Манежную площадь. Это им вслед взлетают тысячи рук в нацистском приветствии «от сердца к солнцу!».
На обсуждении фрагмента будущего спектакля кто-то предложил дополнить пьесу небольшими интервью с реальными героями и задать им один вопрос: «Теперь, когда вы отправляетесь на зону и один из вас навсегда, не изменились ли ваши убеждения? Не сожалеете ли вы о том, что совершили?» Наивные мы людишки! Нам кажется, что зло не бывает абсолютным, что за преступлением обязательно последует раскаяние, мы в каждом ублюдке ищем Раскольникова. И никак не хотим верить, что психически здоровые брейвики и тихоновы, так же как маньяки и психопаты, имеют свою логику сумасшедших, свою идейную убежденность, противостоять которой невозможно. Так достойны ли фанатики и убийцы художественного осмысления, неминуемо ведущего к героизации сумасшедших? Возможно ли в одном произведении рифмовать судьбы двух влюбленных пар — убийц и их жертв? Об этом и спорили после спектакля. За спинами героев на белой стене то и дело возникали титры, расшифровывающие клички нацистов и имена их жертв, не прерывая любовного воркования и пафосных рассуждений о величии революции.
Сцена из спектакля «Раса»
Последняя осень
Вторая часть вечера перенесла нас в сегодняшнюю Белоруссию, в обычную двухкомнатную минскую квартиру. «Двое в твоем доме» (автор Елена Гремина, режиссер Михаил Угаров) — это хроника домашнего ареста белорусского поэта и оппозиционера, кандидата в президенты Владимира Некляева. Два месяца в их квартире вместе с супругами проживали сотрудники КГБ, методично сменяя друг друга, неусыпно следя за обитателями дома. Даже дверь в туалет запрещено было закрывать. Для сбора материала бригада театра ездила в Минск, общалась с героями — с самим Некляевым и его замечательной женой Олей, устроившей для своих конвоиров настоящий домашний ад. Кагэбэшников для интервью контора артистам не предоставила. Скупая информация о сотрудниках низшего звена (а именно таких обычно привлекают для столь гнусной и бессмысленной работы) ограничена весьма привлекательными подробностями: после каждой смены они возвращаются в контору и пишут подробные отчеты-доносы на арестантов и на своих напарников, их любимая музыка — «белорусский блюз» (видимо, аналог нашего шансона) и… «Последняя осень» Шевчука. Эти комические подробности напрочь лишили посланников конторы ореола сакральности, превратив их в персонажей, вызывающих если не симпатию, то искреннюю жалость. Актеры (Петр Волков, Владимир Баграмов, Андрей Цисарук, Алексей Маслодудов, Олег Каменщиков) сделали все возможное, чтобы «превратить обезьяну в человека»: угрюмые стертые задроты в их обаятельных импровизациях обрели человеческие черты. Они пили чай, хрустели сушками и вспоминали кто рыбалку, кто самовар с сапогом, кто мамины домашние пирожные — и никогда не говорили про работу, что низвела их до уровня крыс, серых, трусливых и мстительных. Попытка Владимира Некляева (драматург Максим Курочкин читает его монолог) найти с этими «зомби» общий язык и попытаться перевербовать их в «борцов за демократию», по его признанию, провалилась — точка невозврата пройдена.
Театр.doc, по сути, выполняет нашу работу — параллельно с официозной паркетной журналистикой он пишет настоящую правдивую историю сегодняшней России, оставляя за собой право на суд времени, выразителем которого является. В ближайших планах театра — проект «Оскорбленные чувства», основанный на материалах судебного процесса над организаторами выставки «Запретное искусство», и спектакль «Мы не рабы» — о «новом крепостном праве», о работе простых граждан на «градообразующих предприятиях», об издевательствах корпораций над людьми и о попытках противостояния системе. И опять — никакого вымысла. Учитесь обливаться слезами над реальностью.
Tweet
