На пороховой бочке

Все фото этого материала: ноябрь 2010 г. Спецоперация МВД в деревне Новое Алметьево Нурлатского района Татарстана

Терроризм от Волги до Урала. До последнего времени о городке Нурлат, почти на самой границе Татарстана с Самарской областью, знали лишь нефтяники: здесь — географический центр одного из крупнейших в Поволжье нефтяных месторождений. Но еще в ноябре 2010 года по Татарстану поползли слухи: в нурлатских лесах появилась террористическая банда. Откуда в Поволжье террористы — выяснял The New Times

В районе Нурлата, городка с 30-тысячным населением, объявились боевики, точное число их никто не знал. Якобы они незаметно выходили из леса, стреляли по милиционерам и проезжавшим мимо патрульным машинам и так же незаметно исчезали.

После очередного обстрела МВД Татарстана объявило в розыск двух человек — Руслана Спиридонова и Альберта Хуснутдинова. Обоих называли приверженцами радикального ислама. Помимо нападений на милиционеров парочку подозревали в подрыве служебного автомобиля начальника Центра по противодействию экстремизму при местном МВД. Но взрыв повредил только машину, никто не пострадал.

Еще через день в Нурлатском районе прошла невиданная доселе воинская операция. Более 500 бойцов спецназа МВД и УФСБ прочесывали леса в поисках нападавших. Несколько БТР блокировали местные дороги, в воздухе барражировали вертолеты Ми-8. На исходе первых суток поиска боевиков удалось обнаружить. Но они ушли в глубь леса. Впрочем, их поимка была уже делом техники. Бандитов блокировали в крошечной деревеньке Новое Альметьево в одном из заброшенных домов. Их оказалось не двое, а трое. В компании уже известных Спиридонова и Хуснутдинова был 26-летний Алмаз Давлетшин.

На предложение сдаться окруженные ответили автоматным огнем. Завязался бой, продлившийся более 10 часов. Перестрелка закончилась после того, как все трое были расстреляны. В доме, в котором они скрывались, обнаружили схрон с оружием. И много религиозной литературы. Впоследствии убитых объявили членами запрещенной в России религиозной организации радикального толка «Хизб Ут Тахрир Аль-Ислами» («Партия исламского освобождения»).

Удивительно, что информация о беспрецедентном в истории Татарстана случае в республиканских массмедиа была подана очень сдержанно. Газеты и телеканалы сообщили новость, но не обсуждали ее. Местное медиасообщество получило вполне четкий сигнал от властей — не муссировать скандал.

Армия рекрутов

«В Татарстане насчитывается примерно 3000 ваххабитов, в Башкирии чуть меньше — 2500, — рассказал The New Times руководитель Приволжского центра региональных и этнорелигиозных исследований Российского государственного института стратегических исследований Раис Сулейманов. — Эти люди пока не берут в руки оружие, но при определенных условиях могут это сделать».

Ситуацию, когда мусульмане под влиянием проповедников с оружием в руках уходят в подполье и совершают террористические акты, Раис Сулейманов называет дагестанско-ингушским сценарием. Вероятность того, что этот сценарий будет разыгран в Татарстане, эксперт считает очень высоким: «Тем более что прецеденты этому уже есть».

До последнего времени религиозные фанатики в Поволжье ограничивались лишь подрывами трубопроводов и случайными убийствами. В 2005 году, например, в Бугульме взрывом был поврежден участок магистрального газопровода. В организации теракта обвинили трех жителей Татарстана, приверженцев ваххабизма. Двое из них — Тимур Ишмуратов и Равиль Гумаров — оказались бывшими узниками знаменитой американской тюрьмы на базе в Гуантанамо. В начале нулевых они уехали в Афганистан, воевали на стороне талибов. В 2002 году были взяты в плен армией США и несколько лет провели в заключении в Гуантанамо. Затем были переданы российским властям, после разбирательства отпущены на свободу и вновь занялись привычным делом — войной.

Также в феврале 2008 года Верховный суд Татарстана приговорил к пожизненному заключению главаря так называемого «Набережночелнинского Джамаата» — группировки, которая орудовала во втором по величине городе в Татарстане. Жертвами фанатиков стали 9 человек. Бандиты готовились к терактам в Казани, которые, к счастью, им осуществить не удалось. Кроме того, они убивали случайных людей, по их мнению, «неверных».

В МВД Татарстана, куда The New Times обратился с вопросом о статистике террористических преступлений в регионе, говорить на эту тему вежливо отказались. Статистика закрыта и предназначена лишь для служебного пользования.

«История в Нурлате характерна, — поясняет Раис Сулейманов, — за несколько месяцев до нее, летом 2010 года, в Башкирии произошла такая же. Радикализм пошел в качественный рост».

В августе 2010 года башкирский спецназ ФСБ совместно с бойцами местного МВД уничтожили пять террористов. Молодых мужчин, приверженцев радикального исламистского течения, как и в татарстанских Нурлатах, застрелили после многочасового боя. Охоту на боевиков открыли после того, как они напали на милицейский пост в соседнем Пермском крае, убили милиционера. А после этого пытались подорвать участок газопровода в Башкирии. Блокированные в предгорьях Урала боевики не хотели сдаваться живыми и яростно отстреливались. Убитых тоже объявили членами «Хизб Ут Тахрир».

Это вам не Кавказ

Работник УФСБ по Татарстану, согласившийся на условиях анонимности говорить с The New Times, не склонен драматизировать ситуацию. По его мнению, приверженцы радикальных религиозных течений, готовые взять в руки оружие, чаще всего ищут возможность для этого за пределами региона и даже за границами России: «Раньше уезжали воевать в Чечню, Ингушетию, вербовались даже в Афганистан». Сейчас, по словам собеседника The New Times, таких возможностей мало. Воевать в Поволжье нельзя. Для этого нет социальной базы, такой как на Кавказе, и оружие достать очень трудно: «В кавказских республиках высока безработица, беспредельничают местные правоохранители, легко достать оружие и боеприпасы. Легко попасть в банду, где пообещают платить деньги». В Татарстане всего этого нет, уверен наш собеседник: «Единицы пытаются что-то сделать, но их обезвреживают еще «на старте». Впрочем, причины, заставляющие людей в Поволжье брать в руки оружие и уходить в подполье, работник ФСБ назвать не смог.

Председатель Всемирного форума татарской молодежи Руслан Айсин считает, что в обычаях татарского народа нет боевого начала: «В отличие от Кавказа у татар нет институтов кровной мести, абреков (скитальцев-разбойников, живущих вне власти и закона) и т.д.». По мнению собеседника The New Times, распространению терроризма препятствует и отсутствие мест, где можно прятаться: «В Поволжье нет гор, нет тарикатов — закрытых исламских сообществ». Террористический потенциал Айсин оценивает невысоко: «Если говорить в абсолютных цифрах, то радикалов, готовых воевать, не больше нескольких десятков человек. Но и они под контролем. Как говорит известная шутка, там, где собираются четверо верующих, один непременно агент ФСБ».

Религия на продажу

По мнению экспертов, ситуацию с распространением радикальных религиозных течений усугубляет специфическая политическая обстановка в обеих республиках Поволжья. «Татарстан, например, позиционирует себя сейчас как регион, привлекающий инвестиции из крупнейших исламских стран. В Казани вот уже три года подряд проходит международный исламский финансовый форум. Основным партнером здесь является Саудовская Аравия. То есть страна, официальной государственной религией которой является ваххабизм», — говорит Раис Сулейманов. По его сведениям, заграничный партнер выставил Татарстану негласное условие: в обмен на сотрудничество не препятствовать распространению среди российских мусульман идеологии ваххабизма. «И власти идут на это. Здесь чистой воды политика», — резюмирует Сулейманов.

С экспертом согласен известный исламский богослов и муфтий Фарид Салман, глава совета улемов Российской ассоциации исламского согласия (РАИС). Собеседник The New Times считает очень высокой вероятность того, что фанатики в Поволжье перейдут к активным террористическим действиям: «Два десятилетия распространялся вирус радикализма. Он может дать такие плоды».

В 90-е и нулевые годы немалую роль в ваххабизации региона сыграли и арабские проповедники, которые приезжали в Россию «возрождать» религию. Сейчас этих проповедников не так много, как прежде. Им на смену пришли свои, отучившиеся в Саудовской Аравии и Египте бывшие студенты религиозных мусульманских вузов. «Таких уже несколько тысяч», — считает Фарид Салман.

По мнению собеседника The New Times, имамы многих мечетей являются ваххабитами: «Многие не скрывают своих убеждений. Они промывают мозги мусульманам и способствуют распространению экстремизма». Фанатики борются не только с «неверными», но и пытаются воевать с мусульманами, которые не разделяют их воззрений. Сегодня, например, пошли разговоры о том, чтобы снести и построить заново московскую Соборную мечеть* * После выхода номера The New Times стало известно, что Соборная мечеть на проспекте Мира в Москве была снесена 11 сентября 2011 года. на проспекте Мира, рассказывает Фарид Салман: «Это чисто ваххабитские призывы. Радикалы говорят, что мечеть, которой уже больше ста лет, на несколько градусов отклоняется от киблы (направление во время молитвы в исламе) и, кроме того, похожа на синагогу. Под этими надуманными предлогами место, где молились наши предки, предлагают пустить под бульдозеры».

Запоздалый ответ

До последнего времени религиозные фанатики не встречали сопротивления со стороны правоохранительных органов. ФСБ, МВД и региональные центры по борьбе с экстремизмом ловили лишь тех, кто совершал преступления или готовился их совершить.

«Взрывоопасный потенциал радикалов оценили лишь после событий в Нурлате, когда болезнь вышла наружу», — поясняет Раис Сулейманов. В начале 2011 года под давлением Национального антитеррористического центра и ФСБ был смещен муфтий Татарстана Гусман Исхаков, о котором давно говорили как о главном покровителе радикалов в Поволжье. Ему на смену пришел Илдус Файзов, который, по оценкам опрошенных The New Times экспертов, настроен категорически против религиозного радикализма.

«С января в Татарстане идет постепенное замещение религиозных кадров — меняют имамов мечетей, мухтасибов в районах. Но власти запоздали с этим на несколько лет», — поясняет Раис Сулейманов. В самом Духовном управлении мусульман (ДУМ) Татарстана стесняются говорить на эту тему. Что и неудивительно: еще совсем недавно ДУМ покровительствовал радикалам, а сегодня противостоит им.

По оценкам Фарида Салмана, в России существуют лишь два традиционных для России течения ислама: татарское и кавказское. Оба имеют свои особенности, связанные с национальным бытом народов: «У них свои отличия, свои богословские школы». По мнению собеседника, все это было в значительной степени утрачено в годы советской власти, чем и воспользовались проводники радикальных течений. «Но российским мусульманам нечему учиться у проповедников в бедуинских халатах», — резюмирует муфтий.

---

Примерно 5 тыс. приверженцев радикальных исламских течений насчитывается сейчас в республиках Поволжья по оценкам Российского государственного института стратегических исследований, готовящего аналитические материалы для администрации президента России. И число радикалов растет.

Tweet