Время пить «Боржоми»

В маленьком грузинском кафе на окраине Санкт-Петербурга всегда многолюдно. Дымятся сочные хинкали и румяные хачапури, официантка Лала еле успевает разносить шашлык и лобио. Среди посетителей много грузин: здесь не только хорошо готовят, но и подают настоящий «Боржоми» — по 150 рублей за пол-литровую бутылку. Запрещенная в России вода официально значится в меню, а на вопрос, откуда, Лала хитро прищуривается и коротко отвечает: «Есть у нас канал. Из Белоруссии возят. У них-то «Боржоми» разрешен».

Пока «Боржоми» льется из-под полы, в России разворачивается весьма странная история с возвращением грузинских товаров. Отчего-то с главным санитарным врачом Геннадием Онищенко в конце августа встречались не грузинские производители, а лидер оппозиционной партии «Свободная Грузия» Каха Кукава. После чего Роспотребнадзор на своем сайте объявил: «Поступило официальное обращение в отношении ввоза в РФ минеральной воды «Боржоми», которое в настоящее время изучается». Однако единственный официальный производитель «Боржоми» — компания IDS Borjomi Georgia — заявил, что к Роспотребнадзору по поводу возобновления поставок минеральной воды не обращался…

The New Times выяснил: переговорам Кахи Кукавы с главой Роспотребнадзора содействовал Евгений Федоров, председатель Комитета Госдумы по экономической политике и предпринимательству. «Никакого эмбарго нет, — прокомментировал депутат для The New Times ситуацию с запретом грузинских товаров. — Есть качество, которое нас не устраивает как потребителей и на страже которого стоит Онищенко. Как только оно станет соответствовать нашим нормам, товар впустят на рынок».

В отношении грузинских товаров было принято несправедливое, политически мотивированное решение, не согласен Владимир Папава, старший научный сотрудник Фонда стратегических и международных исследований Грузии: «Очевидно, что и контрафактный «Боржоми», и поддельные грузинские вина, как правило, разливались на территории самой России. Очевидно и то, что главный санитарный врач принимал такое решение, получив задание от руководства России, чтобы наказать Грузию».

Со своей стороны Каха Кукава, лидер партии «Свободная Грузия», рассказал The New Times, что вел переговоры с Онищенко от имени грузинского бизнеса, который крайне заинтересован в возобновлении торговли с Россией, но боится открыто выступить с такой инициативой: «Мы разговаривали со многими виноделами — и крупными, и мелкими. Их предприятия работают нерегулярно, а от заказа до заказа».

До 2006 года Грузия ежегодно экспортировала в Россию 50 млн бутылок в год — при общем экспорте страны 60 млн бутылок, говорит Вадим Дробиз, директор агентства ЦИФРРА. Иными словами, более 80% экспорта грузинских вин приходилось на Россию. По данным министерства экономического развития Грузии, это ежегодно приносило стране более $207 млн (16–17% ВВП Грузии). В 2006 году этот показатель упал в три раза. Однако, по данным минсельхоза Грузии, к концу 2010 года объем винного экспорта почти полностью восстановился. Только за последний год он вырос на 34%. Теперь на первом месте среди его импортеров находится Украина (7,5 млн бутылок в год), на втором — Казахстан (2 млн), на третьем — Белоруссия (1,2 млн), а всего грузинское вино уходит в 46 стран. При этом оно продается в западных странах по цене в 2–3 раза более высокой, чем в свое время в России, — $10–20 за бутылку.

«Когда в России ввели запрет на нашу продукцию, мы стали срочно искать другие рынки. Теперь поставляем вино в 18 стран, — рассказал The New Times Зураб Рамазашвили, учредитель компании «Телавский винный погреб». — Среди них Великобритания, Польша, Швеция, Голландия, Бельгия, США, Канада, даже Япония и Сингапур». Он не скрывает: приходилось с нуля завоевывать западного потребителя. «Зато сейчас наша компания вышла на объемы 2006 года — 2,4 млн бутылок ежегодно», — говорит Рамазашвили.

Сегодня, по его словам, грузинское вино становится все популярнее в Польше, США, на Украине — там рынки активно растут. Но учредитель винзавода признает: российский рынок все равно остается целью для грузинских виноделов: «За счет заказов из России «Телавский винный погреб» мог бы ежегодно выпускать на 1 млн бутылок больше, чем в настоящее время». Рамазашвили не сомневается, что грузинское вино легко могло бы восстановить свои позиции в России, ведь до запрета оно находилось в весьма привлекательной для потребителей ценовой нише —

в среднем 130–150 рублей за бутылку. Мешает политика. «Пока нет оснований для того, чтобы наши политические отношения выровнялись, — замечает Рамазашвили. — А если что и получится, будем требовать от российских партнеров предоплату».

Дмитрий Янин, председатель правления Международной конфедерации обществ потребителей (КонфОП), не исключает, что на переговорах с главным санитарным врачом Онищенко не самые влиятельные грузинские политики пытаются заработать очки, «хотя нам честнее было бы прямо признать: торговая война результатов не дала, Грузия за эти годы стала экономически более устойчивой, и мы должны допустить ее на свой рынок, — говорит Дмитрий Янин. — Кроме России, ни одна другая страна мира не обнаруживала в грузинских винах пестициды и не запрещала ввоз их цитрусовых и минеральной воды».

Еще в 2008 году, после запрета на ввоз вина, Союз производителей грузинских вин, объединяющий 17 компаний, пригласил российские контролирующие органы в Грузию, чтобы те постоянно мониторили качество вина, ввозимого на территорию РФ. Однако тогда отклика эта инициатива не встретила.

Первый шаг к возобновлению поставок «Боржоми» и вина должен сделать тот, кто закрыл экономическую границу, то есть российская сторона, уверен Лаша Тугуши, известный тбилисский политолог и журналист: «В Грузии люди не умирают с голоду из-за того, что эта граница закрыта. С другой стороны, у нас есть товары, к которым в свое время привыкли потребители в России». Это не только вино и «Боржоми» — цитрусовые, чай, зелень, консервы, удобрения… Для всей этой продукции российский рынок сегодня закрыт, говорит Тугуши. Между тем в Грузии нетрудно открыть российский бизнес, и никакая политика этому не преграда, утверждает эксперт: «Здесь очень много инвестиций из России, в том числе в энергетике, в добывающей промышленности, в туризме. Но любой товар, идущий из Грузии в Россию, упирается в стену».

Очевидно, что эта стена не падет, пока вопрос не спустится с политического уровня на предпринимательский. А пока любителям «Боржоми» и «Киндзмараули» остается покупать товар из-под полы на рынках и в известных только им кафе, куда его привозят контрабандой из Белоруссии и с Украины…

Президент Грузии Михаил Саакашвили (май 2006 года): Во всем мире печатают о грузинском вине, и все знают, что его запрет в России не связан с пестицидами. Грузинское вино сейчас называют «напитком свободы.

Главный санитарный врач РФ Геннадий Онищенко (октябрь 2007 года): Непреодолимой тяги к грузинскому вину у российского рынка нет, за последнее время отсутствие грузинского вина заполнено на рынке другими продуктами. Никаких импульсов от Грузии по этому поводу не поступало, а мы проявляем скромность.

Михаил Саакашвили (июнь 2010 года): Есть два метода уничтожения традиционного производства. Шах-Аббас, великий шах Ирана и завоеватель Грузии, просто выкорчевал виноград. Путин выбрал гораздо более современный метод.

Геннадий Онищенко (март 2011 года): Пожалуйста, молдаване вернулись на наш рынок. Нужно пройти обычную процедуру допуска на рынок. От громкости и комедийности их высказываний ничего не изменится. Придется предъявлять продукцию и проходить контрольные мероприятия.

Михаил Саакашвили (май 2011 года): Огромное спасибо матушке России, так как это эмбарго нам очень помогло с точки зрения повышения качества вина.