Трибунал для Каддафи

Триполи празднует победу революции. После 42 лет правления клана Каддафи и 6 месяцев кровопролитного восстания город свободен. На площадь Мучеников каждый вечер выходят тысячи ливийцев. Они чистят ее от пуль, убирают грязь, оставшуюся с прошлой ночи и готовят к следующей ночи празднований. В стране идет смена приоритетов. Портреты Каддафи ушли в прошлое. Теперь самые узнаваемые люди — «великолепная тройка» руководителей ПНС: Мустафа Абдель Джалиль, занимавший при Каддафи пост министра юстиции, Махмуд Джебриль, глава исполкома новой власти, и Али Аль-Исави, координирующий внешние связи. Все трое считаются блестящими переговорщиками, сумевшими в короткий срок убедить мировое сообщество в том, что альтернативы ПНС нет. Судя по ситуации в Триполи, медленно, но верно оправляющегося от войны, — это действительно так.

С 41-летним Мохаммедом Энфаисом мы встретились в центре Триполи на бывшей Зеленой площади, переименованной в площадь Мучеников (революции). Он говорит: «Вплоть до февраля 2011-го я ненавидел Ливию, ненавидел даже тогда, когда отец рассказывал мне, как она была хороша до Каддафи. Сейчас я впервые в жизни чувствую, что Ливия наконец стала моей». Некогда работник нефтегазовой отрасли, Мохаммед, потеряв работу, пошел торговать бананами. Полтора месяца назад он решил присоединиться к революции. 21 июля уехал из Триполи в Бенгази. А еще через месяц вошел в столицу в составе подразделений революционных сил. «Я понял, что не вытерплю еще один Рамадан с полковником у власти, — не без юмора разъясняет Мохаммед. — Он убил столько людей в Бенгази в феврале! Я ведь взялся за оружие не для того, чтобы бороться за демократию, а чтобы отомстить за тех погибших». Где прячется Муамар Каддафи, Мохаммед точно не знает, но все говорят, что в городе Бани-Валид, в 100 км к югу от Триполи. Правда, Мохаммед недоумевает, как кортежу полковника удалось беспрепятственно доехать до Бани-Валида из городка Гаита в ливийской пустыне, на самой границе с Алжиром. До Гаита Каддафи якобы лично сопровождал семью, переправляя ее в соседнюю страну, — жену Сафию Фаркаш, дочь Айшу, которая вот-вот должна родить, сыновей Мухаммеда и Ганнибала. Старший сын Каддафи — 39-летний Сейф аль-Ислам, считавшийся официальным наследником, говорят, находится рядом с отцом в Бани-Валиде**См. The New Times № 7 от 28 февраля 2011 г.. А вот младший сын, 28-летний Хамис, командир элитной бронетанковой бригады, получил «последнее поручение» отца — постараться удержать Сирт. Чтобы Хамису в случае разгрома не удалось бежать по морю, командование войск повстанцев уже отрядило к берегам Сирта целую флотилию из восьми патрульных катеров.

В Триполи сейчас непросто. Система водоснабжения серьезно пострадала от боев и бомбежек: кто-то берет воду из колодцев, кто-то ждет, когда доставят резервуары с водой с ближайших гор, где есть озера с очистными сооружениями. Каждый день — перебои с подачей электроэнергии, как правило, сразу несколько районов Триполи оказываются без света. «Живем только благодаря генераторам. В день уходит по тысяче литров солярки», — жалуется 37-летний Садик аль-Турки. До гражданской войны он владел местным туристическим агентством, но сейчас по зову сердца сменил амплуа на управляющего столичным госпиталем «Матига»: «Когда я приехал сюда на прошлой неделе, то обнаружил только трех докторов и четырех медсестер. И решил остаться». Сотни волонтеров, таких как Садик, откликнулись на призыв в местной прессе занять места убитых медсестер, уборщиц, поваров — всех, в ком сейчас остро нуждается госпиталь. Сейчас бюджет «Матиги» полностью покрывается гражданскими пожертвованиями, в основном поступающими через мечети и религиозные организации. В соседствующих с госпиталем кварталах Триполи местные комитеты возобновили сбор мусора. Там уже организованы и небольшие суды, которые разбираются с мародерами. В Соук Джама, одном из первых восставших районов Триполи, местные комитеты ПНС собирают деньги, чтобы помочь нуждающимся семьям закупить запасы еды на случай неожиданного контрнаступления сил Каддафи.

С самого начала августа, когда к столице начала подбираться война, в Триполи не работали многие магазины. Сейчас они снова открываются — даже в Аль-Мансур, районе по соседству с резиденцией Каддафи «Баб-аль-Азизия». Наиболее ожесточенные столкновения были здесь. Резиденция лежит в руинах, повсюду следы пуль и ни одной ценной вещи — мародеры здесь поработали тщательно. В течение дня сотни людей приходят сюда, причем не только жители столицы, приезжают со всей страны: бродят среди развалин дворца, заходят в окружающие его пустые бараки, позируют для фото в комнате для конференций, где несколько обтянутых белой материей кресел и овальный стол — единственные узнаваемые предметы среди груд булыжников. «Каддафи обещал, что будет преследовать нас улица за улицей, комната за комнатой. Именно это теперь делаем и мы», — шутит лектор университета Триполи, который просил не называть его имени.

В Триполи под контролем полковника осталось лишь несколько маленьких районов в южном пригороде. Переходный национальный совет надеется переманить на свою сторону последних соратников Каддафи — племена туарег и тубу. Но ведь остались еще и сотни сражавшихся за полковника — что теперь будет с ними? Родственники жертв бывшего режима одержимы жаждой мести, подпитанной страшной находкой в Айн-Зара, северо-восточном пригороде Триполи, 29 августа — сотни тел людей, казненных в последние дни правления Каддафи.

26-летний Мохаммед Абделвахад — один из тех, кто воевал на стороне режима и был ранен. Сейчас он лечится в «Матиге». «Я отстреливался на открытой дороге, когда пуля попала мне в правое плечо». Мохаммеда взяли в плен в прибрежном городке Таджуре, в 14 км к западу от Триполи, вместе с 34 его сослуживцами. Некоторые из них сейчас лежат рядом с ним в госпитале под постоянным наблюдением охраны. Многие прикованы наручниками к кровати. Абделвахад лежит без наручников: с переломанной и забинтованной левой ногой ему все равно не убежать. «Когда меня поймали, надо мной, помню, было много злых лиц. Они начали меня бить, затем кто-то выстрелил мне в ногу из винтовки», — вспоминает Мохаммед свои злоключения. Он утверждает, что у него не было работы, потому и пришлось в конце июля вступить в армию Каддафи — «всего за 300 динаров (около $110. — The New Times) жалованья в месяц». Знал ли он, с кем воюет? «У нас не было доступа к телевидению или газетам. Наши командиры показывали нам фотографии и говорили, что против нас воюют иностранные завоеватели».

Через несколько палат по тому же госпитальному коридору лежит 19-летняя Настрин, девушка из Триполи. У нее другая история. Примерно год назад ее заставил вступить в Народную армию Каддафи друг семьи. «Пока я проходила военную подготовку под Триполи, — шепчет она на ухо автору, — меня без конца насиловали, и старший офицер, и его сын, и двоюродный брат». Затем «снайпера второго разряда Настрин эль-Форджани» распределили на военную базу в Триполи, переделанную из пожарной части. Там в обязанности Настрин входило казнить пойманных в боях за столицу мятежников. «Я не помню, сколько людей я убила, — рыдает Настрин. — Те, кто стоял надо мной, говорили, что убьют меня, если я ослушаюсь приказа. Трое из них всегда стояли за мной во время каждой казни». Через несколько дней, не в состоянии больше терпеть все это, она попыталась убежать, выпрыгнула из окна второго этажа здания и почти сломала себе таз. В таком состоянии ее и доставили в «Матигу».

„

Каддафи все уничтожил: от образования, запретив иностранные языки, до частной собственности, разрешив людям, оказавшимся без жилья, занимать чужие дома

”

Что делать с бывшими солдатами Каддафи — не единственная проблема, стоящая перед новой властью. Ряды повстанческих сил далеко не однородны, и с теми, кто еще вчера был союзником или хотя бы попутчиком, завтра пути-дороги могут разойтись. Взять, к примеру, Абделхакима Бельхаджа — руководство ПНС назначило его командующим силами повстанцев в Триполи. А ведь этот человек известен как один из главарей Ливийской исламской боевой группы (ЛИБГ), внесенной, между прочим, в «террористический список» ООН и подозревавшейся в связях с «Аль-Каидой»**В 2008 г., после того как нескольких лидеров ЛИБГ, включая самого Бельхаджа, Каддафи выпустил из тюрьмы, группировка официально отказалась от вооруженных методов борьбы. «В марте этого года 800 бойцов ЛИБГ присоединились к революционным силам, но что с того? — недоумевает тот же анонимный собеседник из университета Триполи. — Бельхадж — потенциальный диктатор, такой же, как и Каддафи».

Впрочем, об этих угрозах пока задумываются немногие. Когда ливийцев спрашиваешь о будущем, большинство отвечает: «Все хорошее — впереди». Они убеждены: ПНС не может быть хуже прежнего режима. «Каддафи все уничтожил: от образования, запретив иностранные языки, до частной собственности, разрешил людям, оказавшимся без жилья, занимать чужие дома, — объясняет 34-летний Серак эль-Гарви, оператор телефонного центра в международной компании в Триполи. — Все было сделано, чтобы посеять в обществе рознь и взаимную ненависть, чтобы клан Каддафи продолжал править единолично». Кстати, и то, что большинство населения столицы поддерживало Каддафи, — еще одна большая ложь режима. На площади знакомимся с Экласом Бурнасом, 25-летним студентом университета Триполи. Тот вспоминает: «Когда в феврале началось восстание, я очень хотел поехать в Бенгази. Было страшно стыдно: вся Ливия взрывалась вокруг нас, а мы ничего не могли поделать». Но есть и те, кто по сей день поддерживает полковника. 25-летний ливиец, добившись от автора обещания не указывать его имени и фамилии, откровенничает: «Каддафи всегда был и будет моим кумиром. Он допустил ошибки и убил много людей, но я сомневаюсь, что мы сможем восстановить безопасность и стабильность, которые были при нем. Как они (повстанцы) сейчас будут разоружать всех гражданских, которые взялись за оружие?» Семья этого парня заплатила за революцию сполна: два его брата присоединились к мятежникам, а дядя и двоюродный брат остались верными Каддафи. «Дядю убили в Аз-Завии, кузен был пойман мятежниками и исчез». Но поклонник Каддафи все же не хочет продолжения гражданской войны: «Кому я предан? Своей семье и своей стране. Время личной преданности вождю уже ушло».

Для восстановления ливийской инфраструктуры, по предварительным подсчетам, необходимо $20 млрд. ООН только что дала зеленый свет на разморозку части зарубежных активов Каддафи — пока в сумме не больше $1,5 млрд. Доступ к остальным фондам — вопрос ближайшего времени. До войны Ливия занимала 17-е место в мире по экспорту нефти, добывая 1,6 млн баррелей ежедневно (2% от общемировой добычи). Сейчас добыча упала до 50 тыс. баррелей в день (в руководстве ПНС говорят о 80–100 тыс. баррелей. — The New Times), все три нефтеперерабатывающих завода — в Аз-Завии, Бреге и Рас-Лануфе — закрыты. Но в целом нефтяная инфраструктура, как ни странно, от войны пострадала не сильно: ущерб от бомбардировок составляет порядка 10%. По оценкам специалистов, Ливия сможет выйти на довоенный уровень добычи уже в следующем году, а к 2013 году полностью восстановить довоенные объемы. Однако вот что важно: до 80% нефтяных запасов располагаются в регионе Сирта, родного города Каддафи, который до сих пор обороняется, и есть причины думать, что будет сражаться до последнего. Самая большая проблема, как всегда, — состояние умов. Ливия разобщена гораздо больше, чем тот же Ирак, здесь вообще нет такого понятия, как нация, в стране проживает масса племен, многие из которых издавна враждуют между собой. В Ливии, наконец, нет государственной идеологии, нет опыта демократического существования, как нет и институтов, которые могли бы обеспечить плавный переход к демократии. Зато много оружия, которое не контролируется властями и, несомненно, будет употребляться для «решения» спорных вопросов. Наконец, наивно думать, что, разбомбив бункеры Каддафи, повстанцы избавились от него навсегда. Каддафи — не Саддам, за ним стоят вполне реальные силы, готовые к партизанской войне, в том числе террористическими методами. Да и финансовые возможности клана позволят ему дестабилизировать обстановку в стране в течение достаточно длительного времени.

То, что режиму Муамара Каддафи приходит конец, мне лично стало ясно еще во время двух поездок в Бенгази и Триполи в начале этого лета**По поручению президента Дмитрия Медведева Михаил Маргелов пытался наладить переговорный процесс со сторонами конфликта. Но и сейчас ответить на вопрос, как долго еще продержатся полковник и его сыновья, очень сложно. В загашнике у Каддафи есть несколько сюрпризов, которые могут доставить еще массу неприятностей его соперникам. Он уже выпустил по повстанцам четыре баллистические ракеты «Скад» из Сирта — одну 14 августа в направлении портового города Марса-ель-Брега, три другие 22 августа полетели в сторону Мисураты. Кроме того, у него могут оказаться большие запасы взрывчатых веществ. Я не исключаю, что уже были заминированы города, нефтепроводы и вообще вся инфраструктура, связанная с переработкой нефти. Если Каддафи выберет суицидальный путь, то перед этим он вполне может в очередной раз встать в позу, выкинуть руку вперед и сказать патетическим тоном, как он это хорошо умеет: «Так не достанься ты никому!» — и учинить что-нибудь страшное.